Даже если по двести рублей за грамм – в Машине лежало металла на шестьдесят миллионов рублей! Два миллиона долларов!
– Эта проклятая Машина окупится за три часа, – прошептал Белоусов. – Тащите еще свинца, ребята! Все, кто здесь есть, – завтра вы будете богатыми людьми! Никто не уйдет обиженным! Каждому выдам по двадцать килограммов чистого золота! Но – не болтать! Кто скажет хоть слово – убью! С такими деньгами не шутят… И то, что получите, продавать сразу не спешите – накроют!
Охранники и грузчики, таскавшие свинец, стояли обалдевшие от счастья – повезло им невиданно. Не обманет ли директор? Но зачем ему обманывать? Скоро у него золота будет столько, что он из него сможет ангар построить…
Далила оставила Патрикеева и нежно взяла Белоусова за руку:
– Пойдем, милый. Нужно кое-что обсудить.
– Пойдем, – согласился Олег Семенович. – Потолковать надо.
Оказавшись в кабинете, он положил руку на кнопку вызова охраны.
– Патрикееву твоему конец пришел, – сообщил он. – Мавр сделал свое дело, мавр может уйти…
Откуда эти слова, Белоусов не знал, но их любил повторять знакомый ему по тюрьме авторитет, и выражение Олегу Семеновичу нравилось. Сейчас оно неожиданно всплыло в памяти.
Белоусов ожидал, что Далила начнет возражать, просить его не трогать очкарика или, по крайней мере, заплачет. Но женщина только усмехнулась.
– Зачем же доверять такое дело охране? – спросила она. – Я сама его убью.
Бонуций и его гости сидели на верхней террасе пирамиды, прикрытой от яркого закатного солнца куполом из темного стекла зеленоватого оттенка. Красный свет закатного солнца подкрашивался зеленью, и по террасе перебегали цветные блики.
Хозяин занял высокое ореховое кресло во главе большого прямоугольного стола. Гости расположились на темных деревянных стульях с высокими спинками: магистр Ульфиус по правую руку от Бонуция, Наташа и Сергей – напротив друг друга, чуть поодаль от хозяйского места.
Посреди стола возвышался большой хрустальный кувшин с родниковой водой. Свет играл на гранях узорчатого кувшина, окрашивая воду всеми цветами радуги. Кроме кувшина на столе стояло деревянное блюдо с хлебом. Блюдо было светлым – по всей видимости, из липы, с мелкой резьбой по краю.
Под рукой у каждого гостя оказался высокий хрустальный бокал под стать кувшину. Тарелки этикетом, по-видимому, предусмотрены не были. Интересно то, что, когда люди вошли в зал, бокалов на столе вроде бы и не стояло – только кувшин и блюдо. Но потом они появились – никто и не понял когда.
Наташа лучилась от радости, магистр Ульфиус все еще смущенно улыбался, потирая поврежденную ногу, а Сергей пожирал глазами подругу: не забыла ли его, все ли в порядке? Наташа, казалось, смотрела только на Сергея. Он словно бы подрос и возмужал за те несколько дней, что она его не видела. Зачем только так странно оделся? Да и бороду начал отпускать – не идет ему… Вот Ульфиусу – другое дело. И Бонуций – он ведь ходит без бороды…
Тем временем Бонуций и Ульфиус разговаривали о деле, то есть о том, каким ветром магистра занесло в Бонуцитон, как попала сюда Наташа и что им делать теперь, после провала попытки магистра обуздать "барсовцев" и связавшихся с ними Темных.
– А все оттого, что сам попытался все проблемы решить, – укоризненно заметил Бонуций. – К тому же ринулся в бой, не разведав хорошо, что к чему. На Орден Безликих нарвался. Это не шуточки. Попал бы к ним в лапы – и даже лучшим из Авенора тебя, наверное, выручить бы не удалось. По крайней мере, в ближайшие несколько лет…
– Да уж. – Ульфиус вздрогнул. – Оказаться в плену, под пытками, страшно. И выдержать их было бы тяжело. А помогать им я никогда бы не согласился.
Бонуций слегка улыбнулся:
– Хорошо, что ты уверен в себе. Ибо ты знаешь, о чем говоришь. Но многие не знают и говорят…
– Да, Сергея вот я впутал ни за что ни про что, – покаялся магистр.
– Сергею мало что угрожало, – заметил Бонуций. – Вернее, твое вмешательство мало изменило бы его судьбу. Но нам нужно решить: что делать дальше?
Сергей, оторвавшись взглядом от подруги и пытаясь прислушаться к разговору, спросил:
– Я одного не пойму: почему вы так из-за нашего мира волнуетесь? Благородно, конечно, но миров ведь – тьма. Проблемы всех не решишь. Или я что-то неправильно понимаю?
– Миров – не тьма, – улыбнулся Ульфиус. – Их – бесчисленное множество. И все они стремятся стать Светом и превратиться в незамутненный Свет, без остатка. Хотя определенные силы упорно тянут их во тьму. А ваш край замечателен тем, что там живут люди. Не так уж много людей в мире. И мы должны помогать друг другу.
– Не так уж много людей, – повторил Сергей. – На Земле – шесть миллиардов…
– В том-то и соль, – заметил Бонуций. – Ваша планета очень густо заселена. Хотя есть, конечно, и более заселенные, но они встречаются редко. Собственно говоря, не в том дело. Даже если бы в ваших краях жили только пятьсот человек, и тогда мы не оставили бы вашу Землю без боя. Потому что счастливо разумное существо может быть только тогда, когда и все другие счастливы. Принцип Бодхисаттвы…
Сумерки сгущались все сильнее, и затемненный купол просветлялся, становясь полностью прозрачным. Когда появились первые звезды, его словно бы не стало. И из степи подул свежий, наполненный травяными запахами ветер.
– Хорошо-то как, – вздохнула Наташа. – Не то что в лесу. Совсем как у нас в степи. А может быть, и лучше.. Море-то рядом…
Бонуций улыбнулся.
– Мы сейчас не в самых гостеприимных широтах. Думаю, тебе бы понравилось в краю, где живут гномы. Альпийские луга, вечные снега, горячие источники… Много света и зелени. Да и эльфы лесные обосновались неплохо. Мне, да моим любимцам каухури, да людям достались экваториальные участки, жаркие уголки… Но мы не ропщем! К тому же на севере, у самого полюса, у меня тоже есть резиденция. Хотите – съездим туда. Если взять эльфийскую колымагу, два дня ходу. Экстренными путями я без нужды никогда не хожу.
– И это правильно, – кивнул Ульфиус. – Хотя на своей планете мог бы построить даже скоростной коридор.
Бонуций покачал головой, повел рукой, и вокруг террасы вдруг словно бы выросли снежные пики гор, подкрашенные закатными лучами солнца, и послышались звуки капели – вода словно бы падала с высоких сводов, а эхо разносилось по широким пещерным залам. Только по этому признаку Сергей и Наташа поняли, что Великий магистр просто создал иллюзию какого-то места в северных горах – ведь на самом деле они были не в пещере, а на возвышенности.
– Бонуцитон – хороший край, – кивнул Ульфиус – Добротный и надежный. Вот я и послал сюда Наташу – не ожидая, впрочем, что она выйдет прямо на тебя. Но, думаю, моим друзьям все же больше понравится Авенор.
– Я, знаешь ли, собираю всех, кто шатается меж плоскостей, – не очень понятно заметил Бонуций. – Всегда нужно быть в курсе событий. А насчет Авенора я не совсем понял. Зачем ты туда собрался?
– За подмогой.
Бонуций обиженно нахмурился:
– Ко мне, стало быть, случайно забрел? Ульфиус смущенно поник головой.
– Ты ведь не любишь вмешиваться в дела королевств, удаленных от твоего… Своих забот хватает.
Бонуций сразу помрачнел – просто стал чернее тучи, и это было видно даже в темноте.
– Я-то считал, что могу тебе кое-что посоветовать… – грустно сказал Великий магистр. – Но я так понял, что советы тебе не нужны…
– Нужны и советы и помощь. Но я не могу укрыться в Бонуцитоне. А с Орденом Безликих не справлюсь в одиночку даже с твоими советами.
– Я не откажу в поддержке одному из своих лучших и любимых учеников. Хотя ученик, как мне кажется, не слишком благодарен… К тому же у меня есть к вам встречное предложение…
– Этого-то я и опасался, – откровенно вздохнул Ульфиус.
Монстры тащили Кравчука, нисколько не церемонясь, то и дело задевая им за стены. Кровь прилила к голове человека, и Кравчук смотрел на мир затуманенными глазами. Голова болела все сильнее, и Владимир Петрович опасался, как бы в ней не лопнул какой-нибудь слабый сосуд.
Перебранку поймавших его великанов Кравчук не понимал. До сих пор ему были ясны разговоры всех окружавших его существ. Краснорожие твари оказались исключением. Но, по всей видимости, надеяться на пощаду не приходилось. Вигам он, по крайней мере, для чего-то был нужен. Охотнику его сдали, насколько он понимал, в воспитательных целях. А эти не знали, что его нужно беречь. И убьют при первой возможности. Не просто убьют – сожрут живьем…
Пробежав километров двадцать и поднявшись на приличную высоту по старым штольням, монстры вышли в длинный широкий коридор. Там еще несколько похожих на них тварей длинными когтями соскребали со стен белую плесень и стряхивали ее в уже знакомые Кравчуку кадушки. Увидев товарищей с добычей, они разразились радостными утробными выкриками.
Кравчук сразу, без всяких объяснений понял, что через несколько минут он пойдет в котел. Или его просто порежут на куски и съедят. Или будут обгрызать живого. Ни одна из возможных перспектив его не обрадовала.
"Зачем они у стен копошатся? – заинтересовался Владимир Петрович. – Плесень собирают. Только для чего она им? Да для того, чтобы продать концентрат вигам, которые превратят его в героин. В свое время этот наркотик шел в страну через мой "Барс"… Каким же дураком я тогда был!"