Иностранец, который в этот вечер очутился бы в Балтиморе, ни за какие деньги не смог бы проникнуть в центральный зал "Пушечного клуба". Кроме действительных членов и членов-корреспондентов, никто не имел права доступа в него, даже самые значительные в городе лица, и местные власти были вынуждены стоять в толпе горожан на дворе клуба и ловить на лету новости, которые время от времени передавались из внутренних помещений.
Огромный Hall клуба представлял любопытное зрелище. Этот обширный зал на редкость соответствовал своему назначению. Лёгкие его своды - искусно отштампованное железное кружево - держались на высоких колоннах из отвесно поставленных пушечных стволов; устоями для колонн служили толстые мортиры. Стены были живописно украшены затейливыми узорами из мушкетов, мушкетонов, аркебуз, карабинов и другого огнестрельного оружия, старинного и новейшего. Тысячи револьверов, соединённых наподобие люстр, жирандоли из пистолетов и канделябры из связанных пучками ружей разливали яркий газовый свет. В этом изумительном освещении выделялись модели пушек, бронзовые орудия, простреленные мишени, металлические доски, пробитые снарядами "Пушечного клуба", всевозможных видов прибойники и банники, пирамиды ядер, гирлянды гранат - словом, всё, имевшее отношение к артиллерии.
Эти художественно сгруппированные коллекции производили впечатление скорее декоративных принадлежностей, чем устрашающих орудий смерти.
На почётном месте, за великолепной витриной, красовался осколок пушечной "тарели", разбитый, изломанный, скрученный от действия пороховых газов, - драгоценный остаток пресловутой мортиры Дж. Т. Мастона.
Председатель восседал в глубине зала, на обширном помосте, окружённый четырьмя секретарями. Кресло его, поставленное на покрытом резьбой пушечном лафете, имело внушительный вид мортиры с тридцатидвухдюймовым жерлом, установленной под углом 90° и подвешенной на осях так, что во время жары председатель всегда мог освежиться, покачиваясь в ней как в rocking chair. Председательский стол заменён был большим куском листового железа, лежавшим на шести старинных морских пушках; чернильницей служила превосходно вырезанная граната, а председательский звонок издавал выстрелы вроде револьверных. Но во время жарких дискуссий даже и этот своеобразный звонок еле покрывал своими залпами голоса пылких артиллеристов.
Перед президиумом расположены были зигзагами в виде крепостных валов и окопов скамьи аудитории, где сидели члены "Пушечного клуба"; в этот вечер не без основании можно было сказать, что весь гарнизон "Пушечного клуба" находился в боевой готовности. Члены клуба были все в сборе. Они слишком хорошо знали своего председателя и были убеждены, что он не стал бы их беспокоить без крайне уважительной причины.
Рис. Председатель Барбикен
Импи Барбикен был человек лет сорока, спокойный, холодный, суровый, обладавший серьёзным, сосредоточенным умом, точный, как хронометр, с непоколебимым характером и железной волей; он, правда, не отличался рыцарскими наклонностями, но любил приключения и вносил свой практический дух в самые рискованные предприятия. Это был типичный представитель Новой Англии, северянин-колонизатор, потомок "круглоголовых", роковых для династии Стюартов, неумолимый враг "господ" южных штатов, этих бывших кавалеров Старой Англии. Словом, это был янки с головы до ног…
Барбикен нажил большое состояние, торгуя лесом. Когда вспыхнула война, он был назначен начальником артиллерии; на этом посту он прославился рядом изобретений и удивительной смелостью своих идей. Отважный новатор, он значительно содействовал успехам артиллерии и производил свои опыты в беспримерно широком масштабе.
Это был мужчина среднего роста, сохранивший в целости все свои конечности, что являлось редкостью в "Пушечном клубе". Резкие черты его лица, казалось, были вычерчены при помощи наугольника и рейсфедера, и если, как говорят, можно угадать характер человека, всмотревшись в его профиль, то профиль Барбикена неоспоримо доказывал его энергию, смелость и хладнокровие.
В данную минуту он сидел молча и неподвижно в председательском кресле, поглощённый своими мыслями; на лоб его был надвинут чёрный шёлковый цилиндр, который словно привинчен к голове американца.
Барбикен не обращал никакого внимания на шумный говор окружавших его людей, хотя они задавали друг другу вопросы, высказывали всякого рода предположения; некоторые в упор смотрели на председателя, напрасно стараясь разгадать его тайну, но лицо Барбикена оставалось невозмутимым.
Наконец часы в зале заседаний громко пробили восемь. Барбикен мгновенно встал во весь рост, точно подброшенный пружиной; зал сразу умолк, и оратор заговорил несколько торжественным тоном:
Рис. Заседание Пушечного клуба
- Уважаемые коллеги! Слишком затянувшийся бесплодный мир уже долгое время обрекает членов "Пушечного клуба" на печальную бездеятельность. После нескольких лет блестящего оживления нам пришлось прекратить все наши работы и сразу остановиться на пути прогресса. Я не боюсь объявить во всеуслышание, что для нас крайне желательна какая бы то ни было война, которая сразу дала бы нам в руки оружие…
- Да, война! Необходима война! - крикнул пылкий Дж. Т. Мастон.
- Слушайте, слушайте! - раздалось со всех сторон.
- Однако война при нынешних обстоятельствах немыслима, - продолжал Барбикен, - и как бы ни жаждал её почтенный оратор, только что прервавший мою речь своим пламенным восклицанием, ещё долгие годы протекут, прежде чем на поле битвы снова загремят выстрелы наших орудий. С этим фактом надо примириться и на другом поприще искать выхода для пожирающей нас жажды деятельности.
Собрание почувствовало, что председатель сейчас затронет основную тему своей речи. Внимание удвоилось.
- Вот уже несколько месяцев, уважаемые сочлены; - продолжал Барбикен, - как я задал себе вопрос: нельзя ли нам, не выходя за пределы нашей специальности, отважиться на какое-нибудь выдающееся предприятие, достойное девятнадцатого столетия, и не позволят ли высокие достижения баллистики с успехом его осуществить? Долго я думал, искал, трудился, вычислял и пришёл к убеждению, что нам удастся осуществить одно предприятие, которое во всяком другом государстве показалось бы несбыточным. Проект задуманного дела разработан мною во всех подробностях. Он-то и составит предмет моего сообщения. Дело это достойно вас, достойно славного прошлого "Пушечного клуба" и без сомнения произведёт шум на весь мир.
- А большой шум? - спросил какой-то пылкий артиллерист.
- Да, очень сильный шум, даже в буквальном смысле этого слова, - ответил Барбикен.
- Не перебивайте! - раздались голоса.
- Уважаемые коллеги, - снова начал Барбикен, - прошу вас теперь уделить мне всё ваше внимание.
По собранию пробежал нервный трепет. Поправив уверенным жестом свой цилиндр, Барбикен продолжал спокойным голосом:
- Каждый из вас, конечно, не раз видел Луну или по крайней мере слышал о ней. Не удивляйтесь, что я заговорил об этом ночном светиле. Быть может, нам суждено сделаться Колумбами неведомого мира! Поймите меня, поддержите меня - и я поведу вас на завоевание Луны! Мы присоединим её имя к тем тридцати шести штатам, которые образуют великую державу Соединённых Штатов!
- Да здравствует Луна! - крикнул в один голос весь "Пушечный клуб".
- Луна изучена весьма подробно, - продолжал Барбикен, - уже давно точно определены её масса, плотность, вес, объём, состав, движение, расстояние от Земли и вообще её роль в Солнечной системе; лунные карты составлены едва ли не подробнее, чем земные, и фотография дала уже снимки лунных пейзажей несравненной красоты. Одним словом, о Луне нам известно всё, что только можно было узнать при помощи математики, астрономии, физики и геологии. Но до сих пор ещё нет… прямого сообщения с Луной.
При этих словах аудитория вздрогнула от изумления.