- Внимание. Даю поток…
Кедрину не хотелось уходить отсюда. Это было интересно - и суставчатая труба, выползшая откуда-то из-под пола и дотянувшаяся до корабля, и люди, управлявшие этой трубой и какими-то связанными с нею механизмами. Кедрин подумал сначала, что все это дело автоматов и людям нечего терять время на такие операции. Потом он сообразил, что никто не станет держать на спутнике автоматы для заправки таких кораблей, которые не заходят на спутник и уже списаны с орбит. Значит, если бы люди не смогли что-то наладить, корабль вообще нельзя было бы заправить, пришлось бы специально привозить автоматику с Земли. А если бы пришлось тебе, ты бы смог? Нет… Я ведь в этом ничего не понимаю. Да, здесь людям приходится быть если не универсалами, то что-то вроде этого.
Один из монтажников покосился и сказал: "Пассажир…" "Пассажир", - откликнулся другой, и это было все. К Кедрину подошел маленький, плотный человек. - Вы с глайнера? - спросил человек. - Шеф-монтер просил меня побыть с вами. Может быть, вы хотите осмотреть спутник? Я бы на вашем месте не стал осматривать спутник. Обыкновенный спутник, ну и что? Это закрытый док. Он принимает корабли для ремонта.
- Большой док, - сказал Кедрин.
- Нет, маленький корабль. Сюда может зайти и транссистемный. Длинный, правда, не может.
- Длинные корабли - это звездолеты, да? А почему…
- Почему длинные? Потому, что они длинные, конечно. Нельзя же длинный корабль назвать коротким. А кроме того, они ходят на длинные дистанции. Звезда Арвэ, например…
- Я не силен в астрономии.
- Конечно, этого же нельзя требовать от всех. Но уж характеристики-то Арвэ вы знаете?
- Не знаю, - виновато сказал Кедрин.
- Он не знает, - сказал человек. - Оказывается, есть люди, которые не знают характеристик Арвэ. Хорошо. Так что вы будете делать? Я сегодня дежурю по спутнику, у меня не очень много времени. Или вы хотите уже обратно на Землю? Извините меня за нелюбезность, но около этого проклятого Трансцербера гибнут люди. Если бы я мог это предвидеть, я бы и не занимался вычислениями.
- Какими?
- По определению орбиты. Меня зовут Герн, и это я открыл его. Разве я мог знать, что у них разнесет реактор? Я не мог этого знать. А здесь Кристап ранен…
- Спасти их возможно? - спросил Кедрин.
- Проклятый запах…
- Так что же такое запах?
- Если бы я знал это, так я бы был умен, как Холодовский. Но я не Холодовский. Это угроза людям - вот все, что я знаю. Идемте к шеф-монтеру.
- Зачем?
- Он просил привести вас. Откуда я знаю зачем?
- Да зачем в самом деле? - проговорил голос за спиной. - Я бы отказался… Так хорошо у Слепцова…
Кедрин резко обернулся. Наивные глаза смотрели на него. Они доброжелательно улыбались, и выражение безмятежности господствовало на лице.
- Вы… - сказал он, но Велигай приветственно поднял руку. Глухо стукнула дверь, уводившая куда-то - просто куда-то.
Кедрин затоптался на месте, не зная, то ли броситься за Велигаем, то ли… Герн, обернувшись, схватил его за рукав.
- Так что, я должен вести вас за ручку?
- Кто он в конце концов?
- Кто он?
- Велигай.
- Велигай? - спросил Герн, и его брови полезли вверх. - Такого монтажника нет…
"Этого еще не хватало", - подумал Кедрин.
- Вы пойдете? Или вас надо нести?
- Да иду я, - с досадой сказал Кедрин.
Они шли по залу, по гулкому полу. Кедрин старался ступать осторожно, ему казалось: ступи посильнее, и громкое эхо разнесется по всему огромному цилиндрическому объему. Герн шел чуть раскачиваясь, шаги его совсем не были слышны. Потом лифт долго нес их вниз. Они вышли в длинном коридоре. И спереди и сзади коридор плавно загибался, уходил вверх, и Кедрин понял, что они находятся уже в одном из огромных тороидов. Пройдя метров пятьдесят, Герн остановился возле двери.
- Вообще-то он здесь, - сказал Герн, глубокомысленно подняв брови и почесав нос. - С одной стороны… А впрочем…
Он открыл дверь. Кедрин вошел. И тотчас отпрянул назад, прижался спиной к стене.
Шеф-монтер даже не заметил его появления. Он сидел на стуле поодаль от ложа, на котором лежало что-то завернутое в белые ткани, и из этого белого торчали только голова и рука. Глаза лежащего были закрыты; три длинные гибкие металлические лапы, выходящие прямо из потолка, покачивались перед ним - одна тянулась к руке, две другие, медленно втягиваясь, поднимали к потолку какой-то блестящий прибор. Первая лапа схватила лежащего за руку, обернулась вокруг кисти, что-то прижала к ней - лежащий поморщился и, не открывая глаз, проговорил:
- Ух, ух, какая пакость!..
- Не ври, - сказал Седов. - Не больно.
- Терпеть не могу этаких холодных прикосновений. Как будто лягушку гладишь. Тебе приходилось?
- Давай серьезно, Кристап, - сказал шеф-монтер.
- Если серьезно, то они меня залечат, а мне всего лечения - покрутиться в пространстве. Подумаешь, пара синяков. - Он умолк, на лбу его проступил пот. Тотчас же сверху спикировала лапа с тампоном, вытерла пот, убралась восвояси. - А вообще подносилась моя электроника…
Голос его был тих и в то же время очень громок, и громким было хрипловатое дыхание. К тому же звук голоса шел откуда-то совсем с другой стороны. Лишь вглядевшись, Кедрин различил прозрачную стену, разделявшую комнату пополам.
- Вот подлечат - покрутишься в пространстве, - пообещал Седов. - Сейчас нам придется крутиться. Сроки по длинному сокращаются…
- Месяцев за пять сделаем, - сказал Кристап.
- За пять сделаем, - согласился шеф-монтер. - А надо за три.
- Пожалуй, не сделаем.
- Как же мы не сделаем?
- Сделали бы, если бы не запах. Такого запаха не было даже в Экспериментальной зоне.
- В Экспериментальной не было.
- Слушай, - сказал Кристап, и даже попытался приподняться на локте, и открыл вдруг заблестевшие глаза. - А ты помнишь, чем пахло на Экспериментальной?
- Арбузами пахло.
- Арбузами… - сказал Кристап и засмеялся. - Вот именно, что арбузами. Так мне тогда хотелось арбуза!.. А сейчас не хочется.
Наступило молчание. Кедрин почти решился открыть рот, как Седов негромко сказал:
- Ну, давай, что ли, рассказывай…
- Понимаешь, - сказал лежащий, - главное - неожиданность. Ни тебе солнечный патруль, никто и ничто не могут предупредить. Вдруг наплывает этот запах. Дышать становится нечем, чувствуешь - сейчас задохнешься, конец. Начинает мерещиться всякая ерунда - литиевые озера… В общем страшное. Ну и не хочешь, а задерживаешь дыхание, чтобы избавиться от этого запаха. Теряешь сознание… А уж на что я потом налетел, этого я не знаю. Спроси что-нибудь полегче…
Он говорил все медленнее и на последних словах как будто бы совсем задремал. Шеф мрачно взглянул в потолок и негромко сказал:
- Разбился он крепко. Вы бы его в гипотермический, что ли? Пусть отлежится, отоспится…
- Его на Землю надо, - ответил кто-то сверху, где никого не было.
- На Землю! - сердито сказал Седов. - Лечите здесь. Монтажники в таком виде на Землю не уходят. Подумайте, может, гравитацию снять? Думайте, через полсмены я загляну. И чтобы к нему - никого…
Он медленно поднялся, обернулся, взгляд его тяжело уперся в Кедрина, наполовину заслонявшего собою небольшого Герна.
- Что такое? Я же сказал…
- Вы сказали привести…
- Сюда? А если бы я сидел…
Он не сказал, где он сидел бы.
- Ну ладно. Как вас зовут-то? Ага, Кедрин. Вот что, Кедрин. Попали вы сюда, может, случайно, может, не случайно - не имеет значения. Пространство любите?
- Нет, - сказал Кедрин. - Не люблю.
- Значит, все лучшее у вас впереди. Еще полюбите… И страх пройдет. Каюту вам Герн покажет, раз он дежурный, хотя он и скверный дежурный.
- Но послушай, Николай…
- А что? Хороший дежурный, да?
- Нет, при чем тут… Нельзя же так, шеф. Может быть, он не хочет. А потом к нам просятся - мы не берем, а тут…
- Не хочет - захочет. А что просятся, пока их привезут, а мне люди нужны сегодня, и он сегодня здесь. Я бы и того пилота не выпустил, но корабль кому-то надо увести. А Кедрина мы сегодня же и обучать начнем…
- Да слушайте же! - вспылил Кедрин. - Я совершенно…
- Стоп, - сказал Седов. - Сбросьте ускорение. Слушайте меня. Кому суждено быть монтажником - он им будет. А вам суждено, это я вам говорю. Короче, здесь каждый комплект рук ценится больше, чем на Эвридике. Речь идет о спасении людей. Честно говорю, что ста процентов гарантии у нас нет. Но у тех, о ком идет речь, нет и десяти процентов. Решайте.
"Что за черт! - подумал Кедрин. - Это насилие - так ставить вопрос". Но он вспомнил, как не прыгнул с обрыва. Тогда это было бессмыслицей. Теперь - нет. И она здесь…
- Я согласен, - сказал он.
- Герн! Покажите ему каюту и швырните его в пространство. Мне пора.
Они постояли на месте, провожая шеф-монтера взглядом, пока он не скрылся за выпуклостью потолка, поднявшись, казалось, по отвесной стене, и Кедрин почти готов был поверить в его способность ходить по вертикальным стенам. Герн тронул его за локоть:
- У нас мало времени…
- Покажите мне каюту.
На перекрестках коридоров виднелись небольшие, видно, самодельные таблички. На одной было написано: "Проспект переменных масс", на другой - "Переулок отсутствующего звена".
Герн сказал:
- Здесь живет Гур, с которым вы прилетели. Названо в его честь.