* * *
Первым на округлый бок энергиона спрыгнул Макота - подошвы громко стукнули по чему-то, напоминающему металл. Присев, атаман потыкал поверхность стволом автомата - сперва осторожно, потом вдавил сильней.
- Мягкая… - озадаченно протянул он.
- Чего, хозяин? - Дерюжка тут же оказался рядом, присел и заглянул Макоте под ноги. - Чего мягкая?
Малик встал в стороне, озираясь и водя из стороны в сторону стволом винтовки.
- Чего мягкая? - повторил молодой. - Твердая же!
Дерюжка топнул грязным башмаком, потом подпрыгнул - поверхность отозвалась гулким стуком. Это не было похоже на металлический лязг, однако звучало твердо и звонко, наружный слой казался прочным, неподатливым. Макота не слушал, он стучал стволом по серебристому материалу. Если нажимать понемногу - стенка поддавалась, а если ткнуть резко - делалась прочной, не хуже броневого листа.
- Не железо, а? - буркнул атаман. - Что же оно такое?
- Не железо! - с готовностью поддакнул Дерюжка. - Но твердое ведь!
- А чего же ракеты сюда стукнули? Ежели ракета на железо летит, то почему сюда полетела?
- Точно, полетела! Дырки вон, какие здоровые!
Дыры с рваными излохмаченными краями слились, срослись в одну - ракеты ударили рядом. Пробоина вышла достаточно широкая, чтобы в нее без труда мог пролезть человек.
- Здоровенные, ха! - буркнул Малик. - Наоборот… Не провалилось ведь ничего особо, пролома большого нет. Омеговскому танкеру всю башню своротило, а тут только дырки. Получается - прочная очень штуковина, хотя и не железо.
Макота поковырял ногтем поверхность энергиона, отшелушилась тоненькая пластинка, похожая на чешую. Да и верно, наружный покров этой штуковины напоминал скорей шкуру животного или рыбы. Или, может, пластины панцирного волка? Какое-то оно такое… хитиновое, что ли? Броневой хитин.
- Значит, там внутри, под шкурой этой, чего-то железное есть, - заключил атаман. - И до этого нам добраться нужно. Железное оно - стало быть, оружие или еще чего полезное. Техника какая, елетроника.
Макота засопел, поднялся и направился к пробоине. Дерюжка боком запрыгал следом - норовил оказаться перед атаманом, но и опасался получить по морде.
- Хозяин, хозяин, не надо! Опасно там, погоди! Вдруг, какая ловушка, или еще чего? Вот пусть он первым! Малик, давай, лезь туда первым! Давай, ну!
Малик плюнул под ноги и медленно двинулся к пробоине. Поверхность энергиона не пружинила под ногами, он шагал, как по каменной плите, и в то же время ощущалась в этой холодной тверди некая упругость. Малик пару раз нарочно топнул подошвой, перенося вес тела на одну ногу - нет, держится крепко.
Макота с Дерюжкой догнали его, и все трое присели у рваного края. Дерюжка, нагнувшись посильнее, отшатнулся.
- Ой, чего это оно? Как-то прям шибает оттуда!
- Заткнись, молодой, - буркнул атаман. Он тоже ощутил тяжесть, исходящую из провала, и подался назад. - Муторно мне как-то, неспокойно… Однако ждать нельзя, шакаленок, небось, уже внутрь пролез.
- Давай, Малик, давай, - засуетился Дерюжка, - не хозяину же первому туда соваться, вон какое место недоброе, прямо сказать, страшное, аж в башке все узлом завязалось… А-а!!!
Макота ухватил Дерюгу за ворот и смахнул молодого в дыру. Тот только и успел, что дрыгнуть конечностями в тщетной попытке зацепиться за край. Что-то хрустнуло, раздался длинный тягучий треск, крик оборвался, из дыры вырвались клубы дыма. Зеленоватые, подсвеченные снизу разноцветными вспышками. Поверхность под ногами Макоты едва заметно содрогнулась, но энергион был огромен, и даже такое легкое сотрясение отдалось гулом в скалах, между которыми он повис. Атаману показалось - не только чудовищное сооружение под ногами, но весь мир тяжело вздохнул, или даже так: на долю секунды мир исчез и потом возник снова.
Если бы Макота верил в Бога, то решил бы: сейчас Создатель моргнул… и на короткое мгновение потерял сотворенный им мир из виду. И в это мгновение мир стал другим.
* * *
Туран будто наткнулся на невидимую стену. Болезненные спазмы усилились - энергион противился чужакам, выталкивал из себя. Мозг словно мелко дрожал в черепе; Макс застонала и сползла по выгнутой стене, Ставро зашатался, огонь его фонарика заплясал вокруг. Белорус, стоящий на четвереньках с опущенной головой, раскачивался и подвывал сквозь стиснутые зубы - будто бодал невидимую стену. Туран, стиснув зубы и выронив винчестер, обхватил голову руками. Шагнул к Ставридесу. Все поплыло… А потом что-то изменилось вокруг, и пол дрогнул под ногами.
И тут же давление на мозг исчезло - разом, рывком. Изменение оказалось настолько резким, что Белорус качнулся вперед, потерял равновесие и рухнул носом в пол. Мембрана, затянувшая проход перед рыжим бродягой, пропала - мгновенно втянулась в стены. Ставридес выронил фонарик, но темнота не наступила - на стенах появились ровные ряды светящихся кругов размером с кулак. Впереди открылся длинный коридор, через несколько десятков шагов он заканчивался проемом, за которым угадывалось обширное пространство.
- Нос… - простонал Тим. - Опять… Язвить вас всех в подмышку - опять разбили!
Туран протиснулся мимо Ставро, перешагнул вытянутые ноги Макс и встал над Белорусом, вглядываясь в нутро энергиона. Тим возился на полу и что-то возмущенно бормотал, хлюпая разбитым носом.
- Что там? - спросила Макс. - Нас впускают?
- И огни зажгли, - заметил Ставро. Он подал женщине руку и помог подняться. - А снаружи будто задрожало что-то… как землетрясение, ощутили? И еще я тут подумал: надолго ли проход открыт? Не закроется ли эта… эта штуковина, когда мы будем внутри?
Макс пощупала светящееся пятно на стене. Туран обошел Белоруса, выставил перед собой винчестер и зашагал по коридору. Остальные пошли за ним. Проходя там, где раньше коридор перекрывала мембрана, Туран мазнул ладонью по изогнутой стене, но ничего особого не ощутил. Морщины какие-то, мелкие складки… никаких свидетельств того, что недавно проход в этом месте был наглухо перекрыт.
Ставридес с Макс начали обсуждать, что за материал покрывает стены. Белорус хлюпал разбитым носом и возражал им обоим. Турана не слишком занимали вопросы устройства энергиона, он знал, что Макота рядом и что расстояние, разделяющее их, сокращается с каждым шагом. Это знание гнало его вперед.
Светлый круг, которым заканчивался тоннель, маячил впереди - там, дальше, освещение было ярче.
- Как по кишке идем, - заметил Белорус.
Туран подумал: и впрямь! Вот что напоминает материала стены - мышечную ткань, которая способна сокращаться и расслабляться. Так и вырастает мембрана на входе, как увеличивается в размерах напряженный мускул. Но это понимание возникло где-то на задворках сознания, а центральной, основной, была мысль - Макота где-то рядом.
Он достиг окончания "кишки" и осторожно выглянул - дальше был обширный зал. Вереницы светящихся пятен поднимались от плоского основания, уходили вверх - к сферическому своду. Зал опоясывали световые дорожки, полосы огоньков скрещивались, сплетались в странный узор. Свечение было неярким и мягким, оно не позволяло разглядеть помещение целиком. Хотя Туран видел, что зал не пуст: справа громоздились какие-то незнакомые предметы, пол усеивали холмики поблескивающей мягкой субстанции, из них торчали причудливо изломанные стержни.
Туран втянул носом воздух, насыщенный незнакомыми запахами. Все здесь было непривычным, неправильным, не приспособленным для людей. И еще постоянно казалось, что кто-то глядит ему в затылок - не покидало ощущение присутствия рядом чего-то живого, огромного, темного, который с угрюмой настороженностью наблюдал за Тураном откуда-то сверху.
Туран остановился, не дойдя до середины зала. Спутники вошли следом и остановились, разглядывая помещение.
- Ну и что здесь у нас? - нарушил затянувшееся молчание Белорус.
Странно, но эха в этом обширном помещении не было, звуки таяли, растворялись в прелом сыром воздухе.
- Если коридор использовался как выход, - сказала Макс, - то здесь должно быть оборудование для вылазок. Но я не вижу ни защитных костюмов, ни аптечек, ни оружия…
- И что это означает? - буркнул Ставридес.
- Возможно, тот, кто пользовался выходом, не нуждался ни в оружии, ни в аптечках и прочем. А может, все сгнило и растаяло. Видите эти кучи на полу?
Горбы субстанции напоминали застывшее желе, мягкий свет искрился на их поверхности. Стержни, частично погруженные в блестящую массу, были белесыми, шершавыми с виду.
Белорус присел над одной такой кучей и потрогал пальцем.
- Твердая.
Он взялся за изогнутую трубку, потянул - но она оказалась прочной и держалась крепко. Белорус запыхтел, откинулся назад, но трубка осталась на месте, а горб растекшейся массы не отлипал от пола.
- Как кость торчит, - сказал он, поглядев на спутников. - Как кость из мертвого тела.