Если благородные или любой другой человек откажут в помощи и защите охотнику, то монастырь имеет право наказать любого из них всей своей силой за этот отказ. Таков закон Риса и монастыря охотников за демонами.
Из книг монастыря охотников за демонами.
Когда сознание вернулось к нему, был уже вечер. Он лежал на каменной скамье во дворе, привратник сидел рядом, поливая его холодной водой.
- Как ты себя чувствуешь? - спросил старик, увидев его раскрывшиеся, мутные, ничего не понимающие глаза. Врон с трудом собрался и вдумался в то, что ему только что сказали.
Слова сначала показались ему просто набором звуков, но потом в них появился смысл. Врон вздохнул и закашлялся, сплевывая кровавую слюну. Привратник недовольно покачал головой и снова полил его водой из кувшина.
Врон закрыл глаза и мысленно осмотрел свое тело. Он был жив, это ему уже было понятно, грудная клетка все еще болела, как и сердце, но боль уже была терпима, значит, его тело уже залечило смертельную рану.
Ноги, руки, плечи тоже ныли - там раны еще не были залечены. Гудела голова, видимо, мозг долго оставался без кислорода, и многие клетки погибли. Сейчас они восстанавливались, но медленно, потому что не хватало "строительного материала" - кроме воды, ему срочно нужна была пища.
Врон собрался с силами и простонал:
- Хочу есть.
Говорить нормально он еще не мог.
- Конечно, - улыбнулся привратник. - Я так и думал, что ты вряд ли откажешься от своего выигрыша. Ты будешь есть вечернюю похлебку патриарха, я добавил в нее еще разных трав и мяса. Думаю, что это как раз то, что необходимо тебе сейчас.
Врон почувствовал ложку у своих губ. Похлебка была теплой и оказалась неожиданно вкусной. Его тело с наслаждением принимало в себя каждую ее каплю.
Проглотив все, что дал старик, Врон через какое-то время почувствовал себя гораздо лучше и снова смог открыть глаза. Над ним светились звезды ночного неба, их периодически заслоняла голова привратника, когда он поливал его тело водой.
- Как он? - услышал Врон женский голос и, с усилием повернув голову, увидел Ласку, сидевшую рядом со скамьей.
- Уже лучше, - ответил привратник. - Возможно, скоро он сумеет встать, и тогда мы отведем его в келью, но полностью он восстановится только через несколько дней, слишком сильно ты его порубила.
Девушка пожала плечами и смущенно улыбнулась.
- Я ждала сигнала, когда можно будет прекратить поединок, но так и не дождалась. Если бы я знала, что его не будет, я бы убила его быстро одним ударом.
- Почему? - прошептал Врон. - Почему ты хотела меня убить?
Ласка протянула руку и погладила его по щеке.
- Таковы правила, я только выполняла свой долг.
- Долг, - прошептал Врон и закашлялся, выплевывая кровавую слизь. Чуть позже он почувствовал себя лучше и даже смог сесть с небольшой помощью привратника.
- Я ошибся, думая, что его тело быстро восстановится, похоже, что сегодня он не сможет двигаться, - сказал привратник девушке. - Позови Отрога, пусть отнесет его в келью, сейчас ему нужен сон.
Девушка поднялась и исчезла в темноте.
- Скажи, старик, - прошептал Врон. - Почему патриархи не остановили поединок, им же было ясно, что она победит? Зачем нужно было, чтобы она убила меня?
- А спор? - пожал плечами привратник. - А та странность, что была в тебе? Как бы мы узнали, что ты не демон?
- Демон? - удивленно прошептал Врон. - Я похож на демона?
- Нет, не похож. Но полудемоны могут быть и в человеческом обличье, их невозможно отличить от человека. Поэтому и существует поединок. Любое существо, когда оно приближается к смерти, переходит в свою основную форму, и тогда сразу становится ясно, что оно из себя представляет.
- Но я не демон, - устало сказал Врон. - Ты зная это с самого начала.
- Да, я знал, - согласился привратник. - Но другие не знали, и они должны были в этом убедиться.
- А если бы я не мог оживать, что тогда?
- Тогда бы ты умер окончательно, - пожал плечами привратник. - Не осуждай нас, ты не понимаешь слишком многого.
- А как ты догадался, что я не умер окончательно?
- Я слышал твои мысли, даже тогда, когда твое сердце уже было разорвано мечом и не билось. Они были слабыми и путаными, но они были - значит, твой мозг продолжал жить. Из твоих мыслей я и узнал, что тебе для оживления нужна вода.
- Я этого не помню, - выдавил Врон.
- Наверно, - улыбнулся старик. - Для тебя это был всего лишь кошмарный сон. Сейчас тебя отнесут в келью, отдохни до утра, а завтра будет новый день, и, думаю, он будет для тебя лучше, чем сегодняшний.
Из темноты появилась Ласка, а вместе с ней огромный мужчина. Он легко поднял Врона и понес на вытянутых руках, как ребенка. Привратник шел впереди, открывая многочисленные двери монастыря.
Они спустились куда-то глубоко вниз, и там его положили на твердый топчан в небольшой комнатке. Врон благодарно улыбнулся и закрыл глаза. Очень скоро он заснул, и сны его были наполнены кошмарами…
Когда он пробудился, раны на теле затянулись, оставив после себя багровые шрамы, но ему уже было известно, что скоро исчезнут и они.
Во всем теле была слабость, да и боль постоянно напоминала о том, что с ним произошло, но он уже мог двигаться. Он с удовольствием еще бы полежал, но кожа покрылась коркой засохшей слизи, и она мешала ему дышать.
Врон с трудом поднялся и вышел из кельи. Где он находился, он не знал, помнил только, что они спускались куда-то вниз.
Это значило, что комната эта была где-то в подвале, и ему нужно подняться вверх, если он хочет увидеть солнце и найти воду.
Пройдя по узкому темному коридору, он обнаружил лестницу, ведущую наверх, и стал взбираться по узким каменным ступенькам. Его зрение за ночь восстановилось, поэтому он мог видеть в темноте узкие пустынные коридоры, отходящие на этажах от лестницы.
Было тихо, толстые каменные стены прятали все звуки, воздух был затхлым, пах пылью и камнем. Врон был по-прежнему в одной набедренной повязке, покрытой засохшей кровью, но холода не ощущал, скорее ему было жарко и душно.
Когда он преодолел последний пролет лестницы и открыл массивную дверь, то оказался в огромном обеденном зале. Вдоль стен стояли длинные столы и лавки, зал был пуст, только в углу одинокая фигура притулилась у стола.
В окна были вставлены разноцветные осколки стекла, и цветные лучики солнца мешали ему разглядеть, кто это. Он подошел поближе и узнал старика привратника. Тот сидел, опустив голову, и вяло ковырялся ложкой в глиняной миске. Услышав его шаги, старик поднял голову и слабо улыбнулся.
- Хочешь есть? - спросил он. Врон согласно кивнул головой, и старик придвинул ему свою миску.
- Я уже больше не хочу. Эту кашу приготовил я сам. Повара еще не проснулись, чтобы накормить тебя чем-нибудь другим, более похожим на еду. Как ты себя чувствуешь?
- Лучше, чем вчера, - сказал Врон и, взяв ложку, стал есть. - Скажите мне, вы всегда заставляете сражаться с вашими охотниками всех, кто к вам приходит?
Старик пожал плечами:
- Не всех и не всегда, иначе в этом монастыре было бы пусто. Каждого приходящего ждут свои испытания, и поверь мне, что они тоже не просты.
- Почему же вы меня убили?
Старик снова улыбнулся, но уже смущенно:
- Вообще-то это была моя идея. Я сразу почувствовал, что в тебе есть что-то, что не позволит нам тебя убить, и мне хотелось это проверить. Твоя смерть подтвердила мои предположения, но мы так и не узнали, почему ты такой и что послужило причиной такого отличия от людей.
Врон отодвинул пустую миску: каши для него было мало, его организм просил еще, но для начала годилась и такая пища.
- Это было жестоко, - сказал он. - Я ничего вам не сделал, ни хорошего, ни плохого, чтобы вы меня убили. Это больно - умирать и оживать после этого.
- Наверно, это больно, - согласился старик. - Но любая боль чему-то учит. А ты знаешь, что сделало тебя таким?
- Это сделал пожиратель душ, - вздохнул Врон. - Если бы вы меня спросили, я бы ответил и так, без поединка.
- Ты бы ответил, - усмехнулся привратник. - А как бы мы узнали, что ты сказал правду?
- Вы же можете читать мои мысли, значит, почувствовали бы ложь.
- Не все так просто, юноша, - улыбнулся старик. - Люди часто обманывают сами себя, поэтому все равно трудно разобраться, где правда, а где ложь, только читая чужие мысли.
- А вы что, ничего не знаете о пожирателе душ? - спросил Врон. - Вы же - охотники, а значит, знаете все. Старик тихо рассмеялся: