"Интересно", - вновь стал прикидывать капитан Договар, - "хорошо ли будет, если отщепенцев возьмёт именно наш катер, и майор Малваун получит повышение?" С одной стороны это было бы неплохо, но только в том случае, если майор согласится сотрудничать с "Обновлением". А если он не согласится? И вообще, кто знает, как на его довольно ограниченный ум повлияет рост по службе? Скорее всего, самым оптимальным был бы вариант, если бы майору при задержания нарушителей звание всё-таки не повысили. Это может ещё сильнее обозлить его на существующий порядок. Кстати, это можно будет устроить, нажав на кое-какие пружины через папашу. Наверное, такая ситуация самая выгодная.
Капитан Договар по складу характера был максималистом. Занимаясь нелегальной работой в армии, он был настолько горяч, что руководители той группы "Обновления", куда входил Договар, не раз призывали его к большей сдержанности. Вот и сейчас узнай, скажем, груп-полковник Маридаун о том способе, каким Договар начал вербовку майора Малвауна, он не одобрил бы действий капитана. Однако сам Договар полагал, что ему ничего не грозит, поскольку подсознательно никогда не забывал, кто у него отец. Легкая жизнь и вседозволенность для сынков крупных людей, против которых всегда высказывался Договар-младший (разумеется, не в открытую), так или иначе оказали воздействие на него самого. Тем более, капитан был уверен, что разговаривал с Малвауном без свидетелей.
Правда, как раз в последнее время рвение и максимализм капитана Договара пошли на убыль, и даже начал появляться некоторый скептицизм, которым он пока ещё ни с кем не делился. Дело в том, что чем больше молодой Договар общался с руководителями "Обновления", тем сильнее в его сознание закрадывались сомнения относительно того, действительно ли лидеры их подпольной организации стремятся к реальному устранению существующих в Имперской Республике недостатков и улучшению общего положения, вызванного обнаглевшими Императорами и их ближайшим окружением. Капитану иногда начали приходили мысли, не стремятся ли эти люди, произносящие на секретных собраниях речи о нечестности государственного аппарата, о разъевшей общество на Силонте коррупции, о народном благе, просто сами взобраться в этом обществе на максимально возможные высоты, не закрутится ли всё по-прежнему в случае, если переворот, подготавливаемый "Обновлением", завершится успешно.
У Договара появилась мысль, не является ли это вообще характерной чертой разумного существа: иметь представление о "справедливости" в самой своей природе, стремиться к осуществлению этого представления в силу опять же этой природы и, что парадоксально, в силу своей же природы - о, эта природа человека! - во вполне определённый момент предавать это стремление, а, значит, и всё самое лучшее, заложенное этой самой природой разума в него для того, чтобы заново начать борьбу, за справедливость уже на новом витке, раскручивающейся сквозь столетия спирали, именуемой "ходом истории". Договар сравнивал исторические факты, и ему начинало казаться, что так оно было, есть и будет, что понятие "справедливость" невыполнимо и недостижимо, как недостижима бесконечная величина (какая это величина в данном случае - бесконечно большая или же бесконечно малая, капитан решить не мог).
И, что самое удивительное, именно в эти моменты ему ещё сильнее хотелось бороться действительно за эту самую неясную и туманную справедливость, потому и такую туманную, что за несколько тысяч лет существования цивилизаций на Силонте и во всех известных мирах, никто не мог хотя бы теоретически указать, как этой справедливости достичь, однако объяснить это пытались очень многие. Конец всяким попыткам объяснения положили, правда, именно в Имперской Республике, объявив, что отныне со справедливостью всё ясно, и справедливость - это то, что происходит на Силонте в настоящее время. Это было своего рода изобретение, радикальный метод, поскольку ни одно правительство где-либо в космосе, ни одна династия, существовавшая до Грандиозного Переворота, до подобных вещей не додумались. В Имперской Республике просто официально запретили рассуждать о справедливости поскольку считалось, что таковая достигнута, а всякие рассуждения - это попытки нарушить эту самую "справедливость". Тут ведь всё ясно: кто не с нами, тот против нас.
И чем дальше капитан Договар имел дело с "Обновлением", тем больше его одолевали сомнения и раздирали противоречивые чувства. Он желал только одного - бороться за лучший порядок на Силонте, и готов был отдавать для этого максимум своих сил, но он видел, что идеологи их нелегальной организации не могут предложить ничего конкретного кроме самого государственного переворота. А капитан был достаточно умен, чтобы понимать недостаточность простой замены режима и необходимость иметь чёткую программу действий после прихода к власти. Если такой программы нет, то сюжет спектакля не изменится, на сцену выйдут только новые актёры. Однако и сам Договар предложить ничего не мог.
Будучи максималистом, Договар-младщий не был фанатиком. Поэтому на основании того, что он видел вокруг себя, в его голову и начал закрадываться скептицизм. Капитан стал охладевать к какой бы то ни было борьбе, хотя, будучи энергичным, продолжал активно работать в "Обновлении", не признаваясь даже самому себе, что смысла в этих действиях видит всё меньше и меньше.
5.ПОГОНЯ
Пилот Ниморулен зевнул, не отрывая взгляд от экрана. Кончался пятый час после получения приказа на задержание нарушителей границы.
- Что зеваешь, Ниморулен? - Майор Малваун хлопнул пилота по плечу (сержант Ниморулен был одним из немногих, к кому майор почему-то благоволил). - Что, уже устал?
- Никак нет, господин майор! - как можно бодрее ответил сержант. - Готов нести вахту, сколько потребуется, чтобы выполнить приказ! Только очень уж однообразно, - пожаловался он.
- Ничего-ничего, главное - накрыть этих гадов! - Майор потёр ладонью по подлокотнику кресла. - Верно я говорю, а, сержант?
- Так точно, господин майор, вы всегда верно говорите! - осклабился польщённый вниманием к себе Ниморулен.
- Между прочим, - подал голос капитан Договар, - что-то уж очень долго мы, да и никто из остальных ничего не видим. Может быть, эти ребята уже проскочили границу? Возможно, они далеко нас опередили.
Майор даже вскинулся в своём кресле.
- Нет! - тряхнул он головой. - Так далеко они не могли оторваться. Военного аппарата у них быть не может, а ни один другой не разовьёт такую скорость. Накроем, должны накрыть! Ещё не было случая, чтобы от меня кто-то ушёл.
Капитан внимательно посмотрел на майора. Последние слова Малваун произнёс почти с надрывом, оскалив зубы и пристально вглядываясь в изображение на экране.
- Чёртово место, - процедил он, - видимость по локатору совсем падает!
"Эге", - подумал капитан, - "как он ревностно взялся за дело, дрожит даже от напряжения, как будто с поводка рвётся. Ну, ещё бы! Звание могут повысить!… Не зря ли я с ним болтал? Не "настучал бы", чего доброго. Страшного, конечно, ничего не произойдёт, но совсем ни к чему, чтобы Служба Безопасности лишний раз копалась в моих связях".
- А может быть, эти отщепенцы, - сказал капитан вслух, - достали где-то военный катер, например, и сейчас уже у нашартмаков?
- Откуда они могли достать военный катер? - резко повернулся к нему майор, глаза его блестели. Капитан пожал плечами:
- Да, мало ли, где?…
- Не могли они раздобыть военный катер, - раздражённо махнул рукой Малваун.
- Кто его знает, - продолжал поддевать его капитан, - может быть угнали. А иначе почему мы до сих пор их не нагнали? Майор плюнул с досадой:
- Да как же они угонят катер? Все ангары охраняются, а на базы просто так не попасть. Разве только… - Тут он осёкся. - Кроме того, об этом бы сообщили, - добавил майор после некоторой паузы.
- Если так, то догоним, - с иронией в голосе, сказал Договар.
Майор ничего не ответил, продолжая вглядываться в экран. На его лице была написана досада, смешанная с нетерпением. Он злился из-за растущей боязни упустить беглецов.
- Господин майор, - сказал вдруг Ниморулен, глядя в окуляры перископа пилота, - Мне вот уже минуты две кажется, что вижу какой-то объект. Он вроде бы движется, но…
- Что?! - Майор аж подскочил в кресле. - Почему не докладываете, если видите? Как это ты видишь, - Малваун перешёл на "ты", - а наблюдатели ничего не сообщают? И на экране - чисто!
- Да, господин майор, - кивнул пилот, - но наблюдатели следят радарами, настроенными на зону-двадцать, а я заметил объект в зоне-десять просто в обычный перископ. Переключите его на экран, господин майор.
- Ну-ка, ну-ка! - сказал Малваун и щелкнул тумблером.
Теперь на главный экран пошло изображение с обычной телекамеры, установленной на носу катера. Открылась почти та же картина, только стало значительно темнее.
- Где это? - спросил Малваун.
- Вон там, господин майор, - Сержант показал рукой ниже, - видите, почти у края экрана?
Все посмотрели туда, куда показывал Ниморулен. Было очень темно, по поверхности Чёрного Пятна бродили тени и разводы, мешавшие фиксировать взгляд. Внизу, как раз под катером, раскручивался огромный кольцевой вихрь, а вдали ползла цепочка других.
"Интересно", - подумал капитан Договар, - "есть ли в движении этих вихрей и спиралевидных протуберанцев закономерность?" Он слышал, что подобные предположения были.