- Двухмесячный прогноз моих сотрудников указывает, что количество осадков для всего района и востоку от Аппалачей будет чуть выше нормы, Разумеется, мои прогнозы нельзя считать абсолютно надежными, но они - неплохое свидетельство тому, что с засухами мы покончим.
- Его прогнозы, - прошептала Барни.
- А теперь, - сказал комментатор, - я передаю слово доктору Вейсу, который должен сделать одно сообщение.
Камера переключилась на советника президента по вопросам науки. У него было приятное широкоскулое лицо, настолько загорелое и так густо покрытое сеткой морщин, что он казался скорее похожим на ковбоя, чем на физика.
- Работы доктора Россмена по воздействию на климат, которые являются новым словом в науке, и удивительные результаты в практическом их применении, что выразилось в ликвидации серьезной засухи, поразившей северо-восточные районы нашей страны, послужили основанием для моей рекомендации президенту выдвинуть доктора Россмена на получение Национальной медали за достижения в науке.
Трах! Карандаш сломался в больших пальцах Тэда.
- Как вам известно, эта медаль присуждается ежегодно за наиболее…
Тэд резко выключил телевизор.
- Национальная медаль! - тихо произнесла потрясенная Барни. - Это нечестно! Он же ее не заслужил.
- Я подозреваю, - сказал Тули, - что доктор Россмен так же удивлен этой новостью, как и мы с вами.
- Он не может принять награду, - сказал я. - Вся эта история рано или поздно станет достоянием гласности.
Тэд поглядел на обломки карандаша на своей ладони, затем высыпал их в корзину для бумаг.
- Вся эта история останется в довольно узком кругу, сказал он. - Что бы вы сказали, если бы слуга Альберта Эйнштейна вдруг вылез с заявленном, что это он вывел законы теории относительности и что хозяин просто присвоил себе его открытие?
- Ну знаешь, это совсем не одно и то же!
- Теперь в принципе одно и то же, дружище. Но главное, что засуха кончилась, и модификаторы погоды нынче будут в моде. А это большой скачок и в нужном направлении. Россмен отлично понимает, какой получился расклад, знает об этом и директор Бюро погоды, как и твой друг конгрессмен. И прекрасно, пускай Россмен получит за это все возможные побрякушки и всю славу. При всем народе. Но талант-то остался у нас.
Я покачал головой.
- Медаль сопровождается премией в пятьдесят тысяч долларов, а это уже кое-что.
- Пустяки, - отрезал Тэд. - Деньги следуют за талантом, дружище. Я молод и горю желанием работать. Кстати, это напомнило мне, что ты здесь и ты нужен. Как насчет того, чтобы послужить обществу?
13. СОБИРАЕТСЯ ШТОРМ
Сначала мне показалось, что я ослышался.
- Что ты сказал?
- Я хочу, чтобы ты пошел сюда работать. Ты нам нужен.
- Ты, верно, шутишь?
- Мне не до шуток. Погляди на эти трущобы, - он выразительно обвел руками комнату. - Думаешь, Россмену нравится, что мы здесь расположились? Думаешь, ему приятно таскать на шее Национальную медаль науки, пока мы на него глазеем? Рано или поздно начнутся большие неприятности, и мне нужны все мои друзья.
- С чего ты решил, что я отношусь к их числу?
Тэд внимательно посмотрел на меня.
- Не хочешь ли ты сказать, что все еще дуешься на меня за то, что я ушел из "Эола"? У меня не было выбора, Джерри, и ты об этом знаешь.
- А теперь ты хочешь, чтобы я ушел из "Эола"?
Он беспомощно пожал плечами.
- Мы завалены писаниной, и Россмен с каждым днем подкидывает ее все больше. Он хочет завалить нас лавиной бюрократии. Ему за нами не угнаться: он был до смерти перепуган всей этой историей с засухой, теперь он смертельно боится, что мы выкинем следующей весной. Ты поможешь нам распутать…
Это было уже чересчур! Я вскочил со стула и бросил взгляд на Барни. Она внимательно наблюдала за мной, но по выражению ее лица я не мог догадаться, чего она от меня ждет.
- Тэд, - сказал я, - если бы ты сбежал от Наполеона под Ватерлоо, ты что, позвал бы потом переметнуться и маршала Нея?
- Переметнуться? У нас одна цель - управление погодой. И мне нужна твоя помощь. Неужели не ясно?
- В таком случае ты можешь купить эту помощь. У лаборатории "Эол".
Он удивленно моргнул.
- Погоди…
- Нет, теперь уж ты погоди, - сказал я, останавливаясь у его стола. - Нас в "Эоле" восемьдесят человек, и мы зарабатываем деньги, выполняя подписанные нами контракты. Ты бросил нас и унес с собой наши надежды на крупные контракты, которые мы могли бы заключить, работая над изменением погоды. Это твое дело. Но мы, восемьдесят специалистов, от работы не отказываемся. Мы можем помочь тебе и в канцелярской работе, и с вычислениями, и в долгосрочных прогнозах, и во многом другом. Наша лаборатория будет тебе куда полезнее, чем я один, под какой бы крышей я ни сидел. И если ты думаешь, что я могу так же бросить их на произвол судьбы, как это сделал ты, только потому, что тебе понадобился новый делопроизводитель, то ты глубоко заблуждаешься. Ты гораздо лучше разбираешься в погоде, чем в людях.
Тэд, нахмурившись, откинулся на спинку стула. И вдруг его лицо озарила озорная усмешка.
- Смотри-ка, ты, Джерри, оказывается, можешь извергать лаву, если тебя распалить. И кстати, ты ведь прав. "Эол" нам и в самом деле может помочь. И помочь как следует.
Я чуть не свалился от неожиданности. Барни глядела на меня и, казалось, получала удовольствие от нашего разговора.
Тули сказал:
- А как ты собираешься уговорить доктора Россмена, чтобы он согласился тратить деньги на "Эол"?
- Я полагаю, - ответил Тэд, - что, заполучив такую прекрасную блестящую игрушку, как Национальная медаль, он нам кое-чем обязан. И я с ним сам поговорю, как только он вернется из Вашингтона.
Затем он обернулся ко мне и спросил:
- Ты не настолько зол, чтобы отказаться сотрудничать с нами, если мы по всей форме подпишем контракт с "Эолом"?
- Плевал я на ваши деньги, Тэд, и ты об этом отлично знаешь. Я попросту не могу предать людей.
- Ладно, сбавь пары. Ты уже высказался, и удачно. Мне самому следовало об этом догадаться.
- Значит, мы будем снова работать вместе, - сказала Барни.
И она была довольна.
Тэд через стол протянул мне руку.
- Добро пожаловать обратно в команду, дружище.
Мы обменялись рукопожатием, но, признаться, впервые с тех пор, как я познакомился с Тэдом, искренней радости от перспективы совместной работы я не испытывал.
Метеорологи назвали ураган "Лидия". Это был двенадцатый ураган, грозивший населенным районам. "Лидия" двигалась к западу от центра океана, места своего рождения, по обычным путям ветров к Вест-Индии. Затем через три дня ураган неожиданно резко изменил направление и двинулся прямо к Флориде. Сигналы тревоги были разосланы по всему побережью. В сердце урагана ветер достигал скорости трехсот миль в час, и ливни, шедшие за ним по пятам, носили характер катастрофы. Он обрушился на Багамские острова, прижимая к земле стволы пальм, разбивая гигантскими волнами причалы, выбрасывая на скалы лодки, сдувая крыши, разрывая линии электропередач, заливая дороги, дома и города, затопляя, разрушая, наводя ужас, сметая все на своем пути. Когда небо над островами вновь очистилось, потрясенные, изможденные жители в отчаянии обозревали поле битвы, которую они проиграли. Тысячи людей остались без крова. Электричества и питьевой воды не было, люди получили увечья и ранения, были голодны. Самолеты доставляли продовольствие и медикаменты пострадавшим, а тем временем "Лидия", набирая силу, готовилась к удару по Майами.
На следующий день после моего визита в Климатологический в "Эол" позвонила Барни и предложила пообедать. Мы встретились в ресторане на крыше одного из небоскребов Бэк-Бэя.
День выдался теплый, солнечный - необычный для конца ноября. От нашего столика у окна можно было различить далекие холмы, за которыми скрывались здания Отдела. Барни сидела у окна, ее золотистые волосы подсвечивало солнце, а фоном служило синее глубокое небо.
- Первым делом с утра Тэд поговорил с доктором Россменом, - сказала она, после того как мы сделали заказ. - "Эол" получит контракт на составление долгосрочных прогнозов и выполнение некоторых административных обязанностей.
Я кивнул.
- Признаться, вчера ты поразил Тэда, - продолжала Барни. - Когда все ему высказал и поставил его на место. Вот уж чего он не ожидал от тебя!
- Я никого не ставил на место. Просто меня зло взяло за то, что он решил, будто я брошу лабораторию с такой же легкостью, как он. Он предложил мне предать людей, за которых я несу ответственность, так же просто, как если бы попросил передать соль.
Барни невольно потянулась к солонке, но тут же спохватилась. Мы оба засмеялись.
- Что ж, он нас выдрессировал, - сказал я.
- Мы ему нужны, Джерри, - сказала она, и улыбка исчезла с ее лица. Она добавила серьезно: - Не сердись на него. Пожалуйста. Джерри, как бы трудно нам ни пришлось, не сердись на него. Подумай и вспомни, как ему нужны верные друзья.
- Какого же черта он топчет людей ногами?
Она покачала головой:
- Так уж он создан. Придется принимать его таким, какой он есть. Нам его не изменить.
Я понимал, что она права. Как и то, что никогда не смогу спорить с ней, независимо от того, права она или нет.
- Хорошо, - сказал я. - Будем принимать его таким, какой он есть. Но это не значит, что мне это по душе. Он фанатик, а фанатики опасны.
- Знаю, - согласилась Барни. - Но они не менее опасны для самих себя, чем для окружающих.