- Жизнь или смерть. - Ник подкинул монетку и припечатал её о тыльную сторону ладони, накрыв другой рукой - таким образом, никто не мог увидеть, что там выпало. - Может быть - всего только может быть - нам удастся найти выход отсюда. Путь к свету в конце туннеля… или наоборот - обратно в мир живых.
Казалось, сами деревья замерли при этой мысли - она словно пронизала ветви и стволы, отозвавшись в них глубоким резонансом.
- Это возможно? - Алли взглянула на Любистка.
- Не знаю, - пожал плечами тот.
- Таким образом, - продолжал Ник, - вопрос: куда нам направиться, чтобы узнать ответ?
- Лично я хочу попасть только в одно место, - заявила Алли. - Домой.
Что-то внутри подсказывало Нику, что идти домой - идея не из лучших, но, так же, как и Алли, ему тоже хотелось вернуться к своим родным. Необходимо было узнать, остался ли кто-нибудь из них в живых или все они ушли "куда надо". Однако сейчас они находились на севере штата Нью-Йорк, и до дома было довольно далеко.
- Я из Балтимора, - сказал Ник. - А ты?
- Нью-Джерси, - ответила Алли. - Южная оконечность.
- О-кей. Тогда мы направимся на юг, а по дороге будем смотреть - вдруг найдём кого-нибудь, кто сможет помочь. Должны же быть люди, которым известен выход отсюда… не в один конец, так в другой…
Ник сунул монетку в карман, и дети снова заговорили о жизни, о смерти, о месте, которое посередине, и как из него выбраться. Никто так и не увидел, какой же стороной легла монетка.
Алли была целеустремлённой девочкой. В этом были её сила и её слабость. Она никогда не останавливалась на полпути, всегда завершая то, что начинала. Но именно по этой причине Алли временами становилась неподатливой и упрямой. И хотя она никогда не признавала за собой этого недостатка, в глубине души она знала, что это правда - она упряма.
Может, Ника и устроило бы положение "монетки на ребре", но Алли никак не соглашалась принять случившееся как должное и отнестись к нему стоически. Вот пойти домой - это да, за это она обеими руками. И неважно - мертва она или полумертва, дух она или привидение. Об этом даже думать было неприятно. Лучше надеть на глаза шоры и сосредоточиться на доме, в котором она провела почти всю свою жизнь. Она пойдёт туда, а уж когда дойдёт, тогда всё как-то само собой устроится. Нужно верить в это, иначе она свихнётся.
Любисток тоже смотрел на вещи под своим собственным углом зрения, и его вИдение начиналось и заканчивалось лесом. Он с ними не пойдёт, потому что для него, Любистка, лучше быть в одиночестве, но в безопасной гавани, чем в компании, но в большом, жестоком мире живых.
А вот снегоступы - это была идея Ника, хотя как их сделать, первой додумалась Алли, а на практике мысль воплотил Любисток - он очень неплохо управлялся с веточками, сучками и полосками лыка. Алли они показались какими-то нелепыми, ну да ладно, она же не в показе мод собирается участвовать.
- А какой смысл? - спросил Любисток, когда Ник впервые высказался насчёт снегоступов. - Всё равно до снега ещё куча времени, да и то - мы проходим сквозь снег, не задерживаясь.
- А это вовсе не для снега, - ответил Ник. - С их помощью мы сможем идти по дорогам живого мира, не проваливаясь. Если не вытаскивать ноги из земли после каждого шага, дело идёт куда быстрей.
- Тогда это не снегоступы, а землеступы, - уточнил Любисток и отправился мастерить означенные приспособления.
Когда землеступы были готовы, он вручил их Алли и Нику.
- Неужели вам ни капельки не страшно? - спросил он. - Вы не боитесь того, что там, снаружи? Всего того, чего не могли видеть, когда были живы? Всяких злых духов, монстров и прочего? Я вас целую вечность ждал, молился, чтобы вы пришли. Знаете, здесь Бог слышит наши молитвы, кажется, лучше, чем при жизни, потому что тут мы ближе к нему. - Любисток взирал на них огромными скорбными глазами. - Пожалуйста, не уходите!
У Алли сжалось сердце, а на глаза навернулись слёзы, но она не могла позволить своим эмоциям повлиять на принятое решение. Ей пришлось напомнить себе, что Любисток, в сущности, - вовсе не маленький мальчик. Он Послесвет, и ему больше ста.
В своём лесу он неплохо устроился, так что, без сомнений, ему будет так же хорошо, и когда они уйдут.
- Извини, - сказала ему Алли. - Но мы не можем остаться. Может быть, когда мы узнаем побольше, мы вернёмся за тобой.
Любисток сунул руки в карманы и хмуро уставился в землю.
- Ну что ж, удачи, - вымолвил он. - И смотрите не напоритесь на МакГилла.
- Постараемся.
Он ещё немножко постоял, помолчал, затем добавил:
- Спасибо за то, что дали мне имя. Постараюсь не забыть его.
И полез вверх. Вскоре он скрылся из глаз в своём древесном доме.
- На юг, - сказал Ник.
- Домой, - проговорила Алли, и они пошагали вон из леса, навстречу живому миру, полному коварства и неведомых опасностей.
*** *** ***
В самом ли деле беспечные дети проваливаются в центр Земли, достоверно неизвестно. Безусловно, многие пропадают, но поскольку, похоже, это случается тогда, когда нет посторонних зрителей, попытки выяснить, куда же они уходят, терпят неудачу. Официальный термин для погружения в землю придумала не кто иная, как сама Мэри Хайтауэр. Она назвала его "Злая Гравитация".
В своей основополагающей книге "Тяготы Гравитации" Мэри пишет:
"Не верьте слухам о детях, выбравшихся из Междумира. Мы здесь навсегда. Те, кого мы больше не видим, на самом деле пали жертвой Злой Гравитации, и находятся либо в центре Земли, либо на пути туда. Должно быть, центр Земли - место довольно густонаселённое, однако, как мне представляется, наша планета потому так прекрасна, зелена и полна жизни, что в самом её ядре живут духи тех, кто ушёл".
Глава 5
Связи в верхах
Мэри Хайтауэр от рождения звалась иначе. В какой-то момент она обнаружила, что больше не помнит своего имени; однако, будучи уверена, что оно начиналось на "М", она взяла себе достойное, звучное имя "Мэри". В нём было нечто материнское.
Конечно, ей было только пятнадцать, но если бы она продолжала жить, то, без всяких сомнений, стала бы матерью. Собственно говоря, она ею и стала. Для всех, кто нуждался в маме, а таких было множество.
"Хайтауэр" же означало, что она была первой, кто решился подняться на высоту.
Она первой взобралась по многочисленным ступеням и застолбила территорию. Этот необычный и дерзкий поступок снискал ей такие славу и уважение, которых она даже не могла себе вообразить. За нею пошли благоговейные толпы обитателей Междумира. Осознав, что теперь она достигла высот не только в прямом смысле, но и в переносном, Мэри решила, что пришла пора поделиться своими знаниями о Междумире со всеми остальными Послесветами. Несмотря на то, что она занималась писательством уже больше ста лет, её труды были известны только узкому кружку детей, принятых ею под своё крыло. Но в тот момент, когда она стала Мэри Хайтауэр, всё изменилось. Теперь её книги читали все, и маленькая группа подопечных выросла до сотен и сотен последователей. У Мэри не оставалось сомнений - придёт время, и она станет матерью тысяч.
Некоторые считали её божеством, сама же она о таком статусе и не помышляла. Но что греха таить - ей нравились уважение и почёт, с которым теперь к ней обращались. Само собой, имелись у неё и враги, наделявшие её весьма нелестными прозвищами, но - хм… на безопасном расстоянии.
Теперь она могла наслаждаться величественным видом, открывавшимся с самого верхнего этажа. Иногда она могла бы поклясться, что отсюда ей виден весь мир. Вообще-то она прекрасно понимала, что жизнь продолжается без неё, словно ничего не случилось. Далеко внизу, в живом мире, шло обычное, суетливое движение: спешили автомобили и автобусы, мелькали такси.
"Пусть суетятся, - думала Мэри. - Мне нет до них дела. Я принадлежу этому миру, все мои заботы - о нём".
От созерцания её оторвал стук в дверь. Через секунду в помещение шагнул Страдивариус - тихий, как мышка, мальчик с копной светлых кудряшек на голове.
- Что случилось, Вари?
- Здесь Искатель, мисс Мэри. Говорит, что принёс что-то потрясающее.
Мэри вздохнула. В наши дни все зовут себя Искателями. А на самом деле большинство тащит всякую не заслуживающую внимания дрянь: то клочок бумаги, то обломок деревяшки-плавника. У истинных Искателей, однако, водились вещи поинтереснее. Настоящие Искатели - мастера своего дела, знающие, при каких обстоятельствах предметы переходят в Междумир - были редкостью.
- Кто он? Мы встречали его раньше?
- Думаю, да, - ответил Страдивариус. - По-моему, он принёс настоящую еду!
Это известие пробудило в Мэри интерес, хотя она и постаралась не показать Вари, насколько большой.
Она отлично владела искусством скрывать свои эмоции, но если этот Искатель действительно принёс еду, перешедшую из живого мира в Междумир, сохранить невозмутимость будет трудновато.
- Проводи его сюда.
Вари выскользнул за дверь и вернулся с молодым человеком лет тринадцати от роду. Молодой человек был почти гол - он ходил в одних плавках. Над резинкой плавок свешивался довольно заметный животик - паренёк, видимо, любил лакомиться пивком. Не настоящим, конечно - рутбиром.