- Я не уверен, - сказал я. - Можно войти?
Она кивнула, и я прошел за ней в комнату. У консоли стояла открытая банка пепси. Лиза с покрасневшими глазами уселась обратно на свою скамеечку.
- Что случилось? - спросила она и зевнула.
- Прежде всего, тебе, наверно, нужно спать, - сказал я.
Она пожала плечами и кивнула.
- Да-а. Я никак не попаду в нужную фазу. И как раз сейчас у меня дневной настрой. Хотя я привыкла работать в любое время и подолгу… Однако ты пришел не для того, чтобы сказать мне об этом?
- Нет. Ты говорила, что Клюга убили?
- Предсмертную записку писал не он. Следовательно, остается убийство.
- Я долго думал, за что его могли убить. Он никогда не выходил из дома, так что, видимо, его убили за то, что он сделал здесь со своими компьютерами. А теперь ты… Честно говоря, я не знаю, что именно ты делаешь, но, похоже, ты влезаешь в те же самые дела. Что если эти люди вернутся?
- Какие люди? - Она вскинула брови.
Я растерялся. Опасения мои недостаточно четко оформились и выглядели не очень, может быть, разумно.
- Я не знаю… Ты говорила… какие-то организации…
- Ты, видимо, заметил, как отреагировал на это Осборн. И решил, что Клюг наткнулся на какую-нибудь тайную операцию или что люди из ЦРУ убили его, когда он слишком много узнал о чем-то секретном, или…
- Я не знаю, Лиза. Но я испугался. Вдруг то же самое случится с тобой?
Она неожиданно улыбнулась.
- Спасибо, Виктор. Я не хотела признаваться при Осборне, но меня это тоже беспокоит.
- И что ты собираешься делать?
- Хочу остаться и продолжить работу. Я пыталась придумать, как можно себя обезопасить, но в конце концов решила, что тут ничего не сделаешь.
- Но что-то же можно предпринять…
- У меня есть пистолет, если ты это имеешь в виду. Но подумай сам. Клюга убрали средь бела дня. Никто не видел, чтобы кто-то входил в дом. И я спросила себя: кто может прийти в середине дня, застрелить Клюга, запрограммировать предсмертную записку и уйти, не оставив никаких следов?
- Кто-то очень опытный и способный.
- Вот именно. Настолько опытный и способный, что едва ли у меня будет какой-то шанс помешать ему, если он решит со мной разделаться.
И ее слова, и ее очевидное равнодушие к собственной судьбе меня просто потрясли. Но все же она призналась, что беспокоится.
- Тогда надо прекратить все это. Уехать отсюда.
- Ну уж нет. Я не позволю, чтобы меня гоняли туда-сюда, - ответила она, и в ее голосе я уловил жесткую нотку - решение ее было окончательным.
Я подумал о том, что мог бы еще сказать, но не стал говорить ничего.
- По крайней мере… запирай входную дверь, ладно? - закончил я смущенно.
Она рассмеялась и поцеловала меня в щеку.
- Обещаю. И я очень благодарна тебе за заботу. Очень.
Я подождал, пока она закроет за мной дверь, и, услышав щелчок замка, побрел через освещенный луной двор к своему дому. На полпути я остановился, сообразив, что мог бы предложить ей переночевать в моей второй спальне. Или остаться с ней в доме Клюга.
Но потом решил не делать этого из боязни, что она неправильно меня поймет.
Только оказавшись в постели, я понял с огорчением и некоторой долей презрения к себе, что у нее были бы все основания понять меня неправильно.
И это при том, что я ровно в два раза старше ее.
Утро я провел на огороде, планируя меню на вечер. Мне всегда нравилось готовить, но ужины с Лизой быстро стали для меня самым радостным событием суток. Более того, я уже считал их привычными или обязательными. Поэтому, когда около полудня я выглянул на улицу и увидел, что ее машины нет на месте, мне стало просто не по себе.
Я торопливо прошел к дому Клюга. Дверь опять была открыта настежь. Осмотрев дом, я так ничего и не обнаружил до тех пор, пока не наткнулся в спальне на аккуратно разложенные на полу стопки ее одежды. Все еще дрожа, я постучал в дверь Ланьеров. Открыла Бетти и тут же заметила, как встревоженно я выгляжу.
- Та девушка в доме Клюга… - сказал я. - Что-то произошло. Может быть, нам лучше позвонить в полицию…
- А что случилось? - спросила Бетти, глядя мне через плечо. - Она тебе позвонила? Я вижу, она еще не вернулась.
- Вернулась?
- Я видела, как она отъезжала около часа назад. Машина у нее, конечно, класс!
Чувствуя себя полным идиотом, я попытался сделать вид, будто ничего особенного не произошло, однако успел заметить, каким взглядом посмотрела на меня Бетти. Думаю, ей в этот момент хотелось погладить меня по голове или что-то вроде того. Я почувствовал, что начинаю злиться.
Лиза оставила одежду, значит, она должна вернуться. Я продолжал говорить себе это, потом пошел и забрался в ванну с обжигающе-горячей водой.
Услышав стук, я открыл дверь и увидел Лизу с пакетами в обеих руках и с ее обычной ослепительной улыбкой на лице.
- Я хотела сделать это еще вчера, но забыла и вспомнила, только когда ты пришел. Надо было мне, конечно, сначала спросить, но я хотела сделать тебе сюрприз и решила съездить купить кое-что, чего нет у тебя в саду и на полке с приправами…
И она продолжала говорить, пока мы выгружали из пакетов продукты. Я молчал. На Лизе была новая майка, надпись на которой гласила: В+Л-П. Я нарочно не стал спрашивать, что это означает.
- Ты любишь вьетнамскую кухню?
Я взглянул на нее, и наконец до меня дошло, что она очень взволнована.
- Не знаю, - сказал я. - Никогда не пробовал. Но я люблю китайскую, японскую и индийскую. Я вообще люблю пробовать все новое.
Здесь я покривил душой, но не очень уж сильно: я действительно пробую иногда новые рецепты, хотя вкусы в еде у меня в общем-то вполне католические. Однако я подумал, что с южноазиатской кухней справлюсь.
- Видимо, когда я закончу, ты так и не узнаешь, - засмеялась она. - Моя мать была наполовину китаянкой. Так что сегодня на ужин будет нечто беспородное.
Она подняла глаза и, увидев мое лицо, снова рассмеялась.
- Я забыла, что ты бывал в Азии. Не бойся, я не стану готовить собачье мясо.
Единственное, что было совершенно невыносимо, это палочки. Я мучался с ними, сколько мог, потом отложил в сторону и взял вилку.
- Извини, - сказал я, - похоже, мне это не под силу.
- Ты очень хорошо с ними управлялся.
- У меня было время научиться.
Каждое новое блюдо воспринималось мною как откровение: ничего подобного я в жизни не пробовал.
- Ты меня боишься, Виктор?
- Поначалу боялся.
- Из-за моего лица?
- Просто обобщенная азиатофобия. Наверно, я все-таки расист. Против собственной воли.
Она медленно кивнула в темноте. Мы снова сидели в патио, хотя солнце уже давно скрылось за горизонтом. Я не могу припомнить, о чем мы говорили эти несколько часов, но, во всяком случае, было интересно.
- У вас, американцев, такой комплекс по поводу расизма, будто вы его изобрели и никто другой, кроме, может быть, ЮАР и нацистов, не практиковал расизм так широко. Вы не в состоянии отличить одно желтое лицо от другого и считаете все желтые нации монолитным блоком. Хотя на самом деле азиаты практикуют расовую ненависть чуть ли не больше всех. - Она задумалась, потом добавила. - Как я ненавижу камбоджийцев, ты бы знал! Из Сайгона я бежала в Камбоджу, но на два года попала в трудовые лагеря, там большинство рабочих были камбоджийцами. Я должна, наверно, ненавидеть не их, а этого подонка Пол Пота, но мы не всегда властны над своими чувствами…
На следующий день я зашел к ней около полудня. На улице похолодало, но в ее темной пещере все еще держалось тепло.
Лиза рассказала мне кое-что о компьютерах, но когда она дала мне поработать с клавиатурой, я быстро запутался, и мы решили, что мне едва ли стоит планировать на будущее карьеру программиста.
Одно из приспособлений, которое она мне показала, называлось "модем". С его помощью Лиза могла связываться с любыми другими компьютерами практически во всем мире. Когда я пришел, она как раз общалась с кем-то в Станфорде, с человеком, которого она никогда не видела и знала только по позывному "Бабл-Сортер". С огромной быстротой они перебрасывались какими-то странными компьютерными словечками. Под конец разговора "Бабл-Сортер" напечатал: ПОКА-П. В ответ Лиза напечатала: И.
- Что означает "И"? - спросил я.
- "Истина". В смысле "да", но обычное "да" для хакера слишком прямолинейно.
- А что такое "ПОКА-П"?
- Это вопрос. Добавляешь к слову "П", и получается вопрос. "ПОКА-П" означает, что "Бабл-Сортер" спрашивает, закончен ли наш разговор…
Я в задумчивости посмотрел сначалу на ее майку, потом - в глаза, серьезные и спокойные. Она ждала, сложив руки на коленях.
В+Л-П
- Да, - сказал я. - Да.
Лиза положила очки на стол и стянула майку через голову.
К вечеру мы решили, что Лизе следует перебраться в мой дом. Кое-какие операции, включая загрузку оборудования, ей необходимо было делать у Клюга, но все остальное она вполне могла выполнять с помощью переносного терминала и охапки дисков. Так что мы выбрали один из лучших компьютеров Клюга, дюжину различных периферийных устройств и установили все это хозяйство в одной из моих комнат.
Конечно же, мы оба понимали, что такие меры едва ли спасут нас, если те, кто прикончил Клюга, решат заняться Лизой. Но все-таки я почувствовал себя спокойнее, и она, я думаю, тоже.
На следующий день к дому подкатил грузовой фургон, и двое парней принялись выгружать оттуда здоровенную кровать. Заметив выражение моего лица, Лиза рассмеялась.
- Слушай, ты случайно не воспользовалась компьютерами Клюга, чтобы…