- Я не о рабстве и унижениях, Алек. Прежде всего о том, как мы вообще там очутились. О человеке, с которым я был знаком пять десятков лет тому назад и который изменил весь ход моей жизни… А там, в доме Ихакобина, Илар оказывается в самом центре паутины, в котороую мы угодили.
Он снял с плеча Алека длинный волос Себранна.
- И опять этот сукин сын резко меняет мою судьбы, не находишь?
Он отдал волосок ветру.
- И твою тоже.
- Я тоже много думал про Илара. Когда ты впервые упомянул о нём, ты поклялся, что убьёшь его при первой же встрече. А в итоге ты вместо этого его пожалел.
Серегил опёрся локтями о борт и тяжко вздохнул.
- Всё ещё ревнуешь? Уж не считаешь ли ты меня слабаком оттого, что я его спас?
- Слабаком? Ну нет, ты проявил милосердие. Знаю, тали, я тогда был ужасно зол, но, оглядывясь назад, могу сказать, что я рад.
Серегил скептически поднял бровь.
- Так значит, ты больше уже не ревнуешь?
Теперь настал черед Алека уставиться на волны.
- К этому жалкому евнуху? К чему там ревновать?
- Помнится, ещё совсем недавно ты не был так философски настроен.
- Естественно, когда застал его пристающим к тебе с поцелуями возле ручья. Он предал меня точно так же, как и тебя. И это после того, как заставил меня довериться ему, пока я находился в доме Ихакобина.
- Но это всё было до того, как ты узнал правду. Что ты думал о нём, пока считал его "Кениром"?
Алек отвёл взгляд, вдруг почувствовав себя неловко. Если быть честным до конца, следовало признать, что тот ему нравился. Но только лишь потому, что Илар был добр к нему… казался единственным другом в том доме.
- И всё равно, он всё время лгал, - ответил Алек, упрямо отбрасывая ненужные мысли. - Как считаешь, он ещё жив?
- Всё может быть.
- А может быть он умер, вместе с Ихакобином и остальными, от песни Себранна. Он не мог далеко убежать.
Серегил задумчиво глянул вниз на Себранна.
- Быть может. Мы пока ещё не знаем какова сила воздействия Себранна. Как бы ни было, сомневаюсь, что мы снова увидим Илара. Да и шут бы с ним, тали.
Алек повернулся и глянул на берега.
Туман рассеивался и уже можно было рассмотреть линию зубчатых заснеженных горных вершин. Ашекские горы протянулись с севера вдоль всего Ауренена, опоясав тёмно-синее Осиатское море наподобие гигантского ожерелья.
Боктерса, фей’таст зеленых долин и пресных ручьёв, находилась далеко в горах, на западе. Сен’гаи Адзриэли и Мидри, длинные концы которых развевал сейчас ветер, были того же ярко-зелёного цвета.
- Итак, которая по счёту попытка? - Микам присоединился к ним, оказавшись возле борта.
- Третья, - отозвался Алек.
Микам усмехнулся:
- Три - счастливое число. Однако не помешало бы подстраховаться. Кинуть Астеллусу монетку через правое плечо, чтобы вернее достичь цели.
Алек выудил из своего кошелька сестерций и немного подержал его на ладони, любуясь игрой четкого рисунка в лучах солнца. Полумесяц с пятью исходящими лучами качал в колыбели пламя: Луна и огонь, Иллиор и Сакор, покровители Скалы и королевской семьи. Впервые он увидел такую вскоре после встречи с Серегилом и тот научил его одному фокусу.
Загадочно улыбнувшись, Алек вдруг ловко спрятал монетку, заставив её исчезнуть меж пальцами, а затем вытряхнул из руква, проведя по нему рукой.
Микам рассмеялся.
- Не удивительно, что тебе нет равных за игровым столом.
Алек кинул монетку через плечо и она шлёпнулась в воду.
Серегил достал из кошелька маленькое совиное пёрышко и пустил его по ветру.
- Удачи во тьме.
- И при свете дня, - тихо отозвался Алек.
Старый Моряк в этот раз был явно на их стороне. Они миновали несколько небольших штормов, и пару раз их осыпало внезапным градом, но ветер всё же всегда оставался попутным. Алеку нравились штормы, порывистый ветер, корабельная качка. Всё это было захватывающе. Но даже в ясные дни Осиат оставался слишком суровым и каждый вечер они были вынуждены подплывать поближе к берегу. Пока судно стояло на якоре Алек, Микам, и Серегил пели для корабельной команды или слушали чьи-нибудь небылицы и рассказы о давних несчастьях. Они коротали время за картами, играли в кости или бакши, и деньги так и курсировали между путешественниками и моряками. Серегилу особенно везло и однажды ночью он едва избежал кулаков, когда кто-то из матросов обвинил его в шулерстве, и когда - в кои-то веки - он, как раз не мухлевал.
В иные ночи в тиши их каюты мысли Серегила обращались к дому, и он рассказывал о старинных приятелях, в том числе о друге детства Ките’и’Бранине. Алек познакомился с Китой в Сарикали и тот весьма понравился ему, особенно когда Алек прекратил переживать по поводу того, не были ли они с Серегилом больше, чем друзьями. Серегил называл Киту не иначе, как "братец", но это было вполне распространено внутри клана, особенно среди равных по социальному статусу. Иногда казалось, что все обращаются друг к другу или "кузен", или "тётя", "дядя", "брат", "сестра". И порой было невозможно определить, следует ли понимать это буквально.
Серегил мягко рассмеялся.
- Интересно, что скажет по поводу тебя мой дядя Акайен?
- Надеюсь, одобрит, - Алек шутил только наполовину.
Акайен был одним из немногих членов семьи Серегила, о которых тот позволял себе упоминать в те первые годы, когда они были вместе. Тот самый дядя, по профессии оружейник, который был ещё и контрабандистом. Согласно Аурененскому Эдикту об отделении Виресса являлась единственным легальным портом для торговли с Тремя государствами. Однако это не остановило нелегальной торговли, и Акайен приобщил к этому своего юного племянника. Серегил поведал Алеку истории, как они плавали под тёмной Луной предателя, ради встречи и торговли со скаланскими судами. Нежность в его голосе заставляла Алека подумать, что этот Акайен’и’ Солун должно быть совсем другой человек, чем его брат, отец Серегила. Именно тогда Серегил впервые познакомился с чужаками-тирфейе и познал нечто из совсем другого мира. Серегил ещё смеялся, что столь раннее вступление на преступный путь закалило его характер.
- Он одобрит, тали. В этом я даже не сомневаюсь, - заверил Серегил. - А вот мои остальные сёстры. Тут я ничего не могу обещать.
Себранн, как всегда, настойчиво держался поближе к Алеку. И так как Алек не мог всё время оставаться взаперти в своей каюте, тот момент, когда члены экипажа сумели таки заглянуть под объёмистый плащ и низко надвинутый капюшон не заставил себя долго ждать. Даже Серегилу не удалось придумать правдоподобного объяснения серебристому цвету глаз Себранна, и в сторону рекаро было кинуто множество отвращающих беду знаков.
Однажды Алек оказался один на один с Адзриель, когда они оба стояли у борта и наблюдали за игрой дельфинов, плывущих впереди корабля. Он заметил, что она продолжает сторониться Себранна.
- Если Вы так боитесь Себранна, зачем позволили ему ехать в Боктерсу? - не выдержав, он задал вопрос.
Адзриель на мгновение онемела. Алек всегда поражался, насколько сильно она напоминала своего брата: и то как она смотрела, и как бывала нема, как рыба в соответствующем настроении.
Когда она наконец заговорила, ее голос был лишён своей обычной теплоты.
- Как я уже сказала в Гедре, наш клан несёт ответственность за него. И если вы не можете уничтожить эту опасную тварь, лучше держать под контролем его местонахождение.
"Тварь". Это слово резануло по сердцу.
- Дракон, и всё же не дракон. Его внешность настолько обманчива. Вам лучше моего известно, сколь он опасен.
- Так значит, вы собираетесь навсегда запереть его где-нибудь? Вам придётся заточить и меня вместе с ним.
- Нет, конечно же нет. - Она взяла его руку в свои ладони. - Маленький братец, я ни за что в жизни не стала бы делать плохо вам, или тому, кто вам дорог. Я очень сильно надеюсь, что мы сумеем найти способ, чтобы ваш малыш смог жить, не причиняя никому вреда и сам оставаться в безопасности. И при этом настолько свободным, насколько это возможно.
Она подняла руку Алека повыше и посмотрела на многочисленные следы от уколов на кончиках его пальцев.
- Готов ли ты провести вот так всю оставшуюся жизнь? И что за найтраннер, с ребенком за спиною?
- Мне не хочется думать об этом, но…
- Но у тебя и моего брата должна быть личная жизнь, - закончила она с мягкой улыбкой. - Обещаю, я применю все свои власть и влияние, чтобы найти какое-то решение этому. Ты уверен, что он не может пить кровь другого ’фейе? Ему же так мало надо.
- Серегил пытался, но Себранн выплюнул.
- Тогда следует поискать что-то другое.
Тени уходящего дня протянулись по воде им навстречу, когда они входили в бухту Полумесяца. Её окружил густой сосновый лес, раскинувшийся до самого подножия далёких гор.
Где-то там, за горами, - подумал Алек, - находится родина Серегила.
- А, так вот где ты с дядюшкой проворачивал свои делишки? - сказал Микам, стоявший на палубе рядом с ними.
- Да, - пробормотал Серегил. - И тут всё так же, как в былые времена, не считая этого дневного света.
Разглядывая покрытые зеленью горы, Алек снова припомнил навязчивый мотив песенки изгнанника, которую напевал Серегил, и сам начал насвистывать её мелодию. Серегил криво усмехнулся ему, а затем вдруг запел во весь голос.
На сей раз то была песня любви, полная тепла и радости.