- О-о-о! Все полицейские - люди Президента. И все они - выше закона, - посочувствовала женщина.
- Выше, - согласилась Инна, с трудом поднимаясь с корточек, - выше своего закона, но, - Инна вскинула вверх брови, - но не Его… Не правда ли, небесный мальчик?
Малыш молчал. В чёрном бархате глаз его вызолотилась россыпь бесшабашно задорных звёздочек.
И мальчик, сказавший ей "ты плачешь, а мне больно", и его бабка с добрым лицом - не привиделись Инне, они были реальны, обычны. Обычный малыш, которому откуда-то, с необъятных небес, кто-то вложил в уста эти колдовские слова и высветил в глазах загадочно-скорбный, но волшебный мир человеческого бытия.
И Инне стало хорошо. И унижение, и обида, которые она испытала, когда её пинками выталкивали из толпы, подальше от Президента и его свиты, уже не казались ей такими трагичными.
У них, у держиморд, своя правда. И закон тоже - свой. От нелюдей. А у таких как она правда и закон - другие. Самые простые. Человеческие. Понятные. О них нелюди знают, потому что они - тоже люди. Но не считаются с ними. До поры до времени. Пока не полоснёт по их душе беда и они, сильные и самоуверенные, не вспомнят о них. И заистошествуют:
- За что, о Боже!
И не вспомнят зла своего. И не покаются. И станут хаять Бога.
Всем и за всё воздастся…
"Как это просто, - подумала она. - Сказать себе эти нехитрые слова - и чувствуешь себя отмщенной. Душа успокаивается. Остаётся только физическая боль. Но что она в сравнении с муками душевными? Ерунда. Она снимается земными средствами. А душевную боль лечит Время".
…Ноги сами привели её к к травматологической клинике. Благо дело, она находилась по пути и в ней работал Микин племянник.
- Кого я вижу! - выскочил он из-за стола. - Каким ветром?
- Злым, Асланчик, - усмехнулась Инна и рассказала, что с ней произошло.
- Нет худа без добра, Инночка, когда бы еще я тебя увидел, - помогая ей снять пальто, говорил врач. - С утра ни одного пациента. Никто сам не приходит, если не привозят, - засмеялся он, - люди без денег, а мы без работы… и тоже без денег.
- И я без копейки, - предупредила Инна.
- Во-первых, ты дело особое. Во-вторых, я сейчас, как в старые добрые времена, готов любого обслужить бесплатно. Иначе квалификации моей придёт конец.
- А так придёт конец карьере, - вставила Инна. - Рискованно.
- Откуда знаешь? - опешил травматолог, а потом, стукнув себя по лбу, добавил: - Дурацкий вопрос. Мой дядька ведь тоже врач… Пока мы с тобой здесь говорим, главврачу уже докладывают: "к доктору Агаеву больной". А к концу дежурства он вызовет к себе и скажет, что ко мне приходило столько-то и я должен дать ему столько-то.
- Неужели?!
- А как же!.. Но если по правде, его вины в этом нет. Львиную долю со сбора он раз в месяц обязан отдавать туда, - травматолог ткнул указательным пальцем вверх, - в министерство. Иначе прогонят к чертовой матери.
- Неужели министру?! - удивилась она.
- Спрашиваешь?! Конечно, ему.
- Вот мразь! - брезгливо процедила Инна.
- Ничего не поделаешь - Закон и Порядок, - с унылой обречённостью бормочет он, осторожно пальпируя её плечи.
Аслан едва заметно покачивает головой и хмурится. Ему что-то не нравится в её помятых косточках. Инна этого не видит.
- Закон и порядок, - продолжал он, с удвоенной чуткостью ощупывая её правое предплечье. - В первые числа каждого месяца спешит туда, так сказать, с отчётом. Показывает список - такое количество больных приняли, столько-то от них получили и такова, господин министр, Ваша доля.
Одновременно с этими словами врач молниеносным и резким движением дёргает её за руку, да так, что она не успевает и ойкнуть.
- Всё… Всё, родная… Знаю, больно… Здесь в локтевом суставе был небольшой вывих…
- Садист проклятый. - Сколько тебе платят? - с вымученной улыбкой шутит она.
Аслан многозначительно хмыкает.
- Недавно гостю из Монголии, не разбирающемуся в нашей денежной системе, я с пафосом объявил: сорок тысяч манатов в месяц! Тебе же как свой своему с не меньшей гордостью сообщу: десять долларов!
- Сумасшедшие деньги, - в тон ему отреагировала Инна.
- Действительно, сумасшедшие, - криво усмехнулся травматолог. - Думаю, у Мики, работающего с сумасшедшими, - не лучше моего…
- Не скажи, Аслан… Не скажи… Как только у него отняли кафедру и отправили простым врачом в психушку, он стал получать вдвое меньше тебя… А с психованных, сам знаешь, взять нечего. В больницах теперь не кормят, а из дома приносят не всем. Так он, представляешь, из дома тащит туда… Хорошо, сын у мамы.
- Дожили, - посочувствовал Аслан. - Доктор наук. Профессор. Светило. А стоит пять долларов…
Потом он повёл её к рентгенологу. Тот тоже сидел без дела. Завидев Аслана с посторонним, рентгенолог церемонно раскланялся с ними и, сделав вид, что он со своим коллегой давно не виделся, взял Агаева за плечи и мимоходом что-то прошептал.
- Мехти, ты вымогатель! - расхохотавшись громко, сказал Аслан. - Знаешь, кто это? Жена дядьки моего, профессора Караева. Инна ханум.
Смутился ли рентгенолог и покраснел ли, она в полумраке кабинета не разобрала. Явно смешался. Но ребята, видимо, между собой были закадычными друзьями и могли себе позволить шутки подобного рода.
- А что ты меня выдаешь?! - подняв на него кулак, попенял он. - Ещё друг называется… Инна ханум, - повернулся он к ней, - запомните: ваш родственничек - стукач в белом халате.
- Сдаюсь! Только не дерись, - и, вскинув руки вверх, добавил:
- Сегодня счет ничейный: один-один.
- Сам будешь смотреть или я? - переводя разговор на деловой тон, спрашивает Мехти.
- Вместе…
"Светили" её недолго. Мехти сразу обнаружил болевое место сбоку.
- Смотри, доктор, - пригласил он Агаева. - Вот она.
Мехти приложил к ключице левого плеча палец, и Инна чуть не взвыла от боли.
- Точно! Она. Трещина, - согласился Аслан.
- Да ещё какая! Как будто кто норовил специально сломать ключицу…
- Так оно и было, ребята, - пожаловалась она.
- С наших полицейских никакого спроса. Изувечат и ещё обвинят тебя. Сколько таких случаев! - негодовал Мехти.
- А с президентских волкодавов - тем более, - подхватил Аслан.
- Они все президентские, - повторила Инна слова той женщины, прогуливающейся с тем удивительным малышом.
Вернувшись с Инной в свой кабинет, Агаев приказал медсестре приготовить все для гипса, а сам, подняв трубку, набрал чей-то номер.
- Ты один? - спросил он. - Отлично… Ты там скажи, чтобы моего больного не регистрировали, - на секунду умолк, слушая того, кто с ним говорил, а потом рассмеялся. - Да я знал, что уже доложили… Кто?… Жена профессора Караева… Да, того самого… Ничего серьёзного. Трещина в ключице. Сейчас наложу гипс и отпущу. Алло! Алло!..
Агаев с недоумением посмотрел на трубку:
- Отбой пошёл. Странно…
- А с кем ты говорил? - спросила она.
- С главврачом… Всё в порядке. Мы - друзья…
А ещё через несколько минут к травматологу влетел сухощавый, среднего роста молодой человек. Лет тридцати пяти. Не больше. Как и Аслану. Лицо его Инне показалось знакомым.
- Инна ханум, здравствуйте! - широко и радушно улыбаясь, с порога поприветствовал он. - Я шеф этого костолома… Эта рука не болит? - спросил он, поднимая её правую руку к губам. - Вы меня не помните? Я бывал у вас дома. Дважды. Вместе с ним… Вы нас, голодных студентов, кормили долмой…
- И пловом тоже, - обвязывая гипсовым бинтом её плечо, вставил Аслан.
- Я бы и без тебя вспомнил… Статист занудный, - пробухтел главврач.
С полчаса они вспоминали те славные студенческие денёчки, а потом главврач спросил, как она будет добираться до дома.
- На метро, конечно, - сказала она.
- Ни в коем случае! - возразил главврач. - Поедете на моей машине. И передайте большущий привет от меня Микаилу Расуловичу. Я давно его не видел. Бывало, встречались в министерстве, а теперь…
И почти у самых дверей спросил:
- Кстати, как дела у него?
- Не унывает, - усмехнулась Инна.
- Поговаривают, он такое открыл, что…
Инна не дала ему досказать.
- Не говорят, а шушукаются, - резко сказала она. - А шушукаются по-злому.
- Я, положим, слышал - им открыто нечто на грани фантастики, - возразил Аслан.
- Племяннику же не станут говорить гадости о нём, - заметила Инна.
- Напрасно вы так, Инна ханум, - сказал главврач. - В Академии наук, например, я совершенно случайно услышал разговор двух маститых учёных. Они, между прочим, никакого отношения к медицине не имеют. Кажется, физики или математики. Точно не знаю. Так они говорили о нём с явным восхищением. Дескать, врач, а в физике Времени сумел революцию сделать…
- Это правда?! - засветилась Инна. - Так и говорили?
Главврач развёл руками - мол, зачем мне врать. И тут же спросил:
- А это правда, что он в физике… того…
- Святая правда, ребята. Я сама участвовала в экспериментах. Это выше человеческого разумения… Впрочем, приходите… сами увидите.