А Майя вспомнила, что когда-то она шутливо попросила профессора Громова подарить девчонкам Электроничку. И вот, пожалуйста - Элечка рядом с ней. Такая сильная, такая необыкновенная. Майка была готова сама забить гол Макару, но пока она этого не умела.
Подруги переглянулись и тихими голосами подхватили выпорхнувшую из открытого окна мелодию, закружили по зеленой траве…
- Поезжайте, поезжайте в лагерь! Я - за! Я уже дал согласие! - азартно говорил профессор Громов Электронику и Электроничке. - Там вы будете среди своих.
- И я решу свою задачу? - спросила Эля.
- Там сколько угодно девчонок и мальчишек. Мальчишек мы знаем - они на все способны. Верно, Элек? - Громов улыбнулся, вспоминая прошлое. - А вот девочки… Надеюсь, Электроничка, ты подружишься с ними.
- Мы, девчонки, покажем себя! - решительно сказала Эля и подняла над головой крепко сжатый кулачок, демонстрируя их с Майей клятву.
"Самое удивительное в тайнах то, что они существуют", - произнес про себя Электроник слова английского писателя Честертона. Посмотрев на решительную позу девочки, он тихо спросил Громова:
- Почему она не умеет смеяться?
- Ты знаешь, смех не рождается сам по себе, - задумчиво произнес профессор. - Я рад, что ты обратил на это внимание. Значит, ты ей поможешь?
- Помогу.
Чуткий слух Эли уловил этот диалог. Она пожала плечами.
- А человек должен обязательно улыбаться? - И она украдкой взглянула на себя в зеркало.
- Время от времени, - сказал с улыбкой профессор.
- Когда смешно, - добавил Элек.
Элечка тряхнула головой, подскочила на месте.
- На старт! - крикнула она. - Вперед, за смехом!
Громов замахал отчаянно руками:
- Тихо! Всем оставаться на местах!
Но Элечка не собиралась никуда бежать.
- Я пошутила, - сказала она.
Ни тени улыбки не мелькнуло на ее лице.
- Хватит шуток! - Громов опустился в кресло. - Мне надоело быть отцом беглых роботов! Впрочем, - спохватился он, - шутите сколько угодно. Только без особого риска…
Он оглядел своих непоседливых умных детей. Завтра у них новый день, новые испытания. Пора проиграть все возможные ситуации. В общих чертах такой крупный, такой авторитетный в научном мире эрголог, как Громов, представлял себе будущее Электронички. "Эргон", как известно, значит по-гречески "работа", а "эрголог" по-современному - "роботопсихолог".
- Итак, - начал эрголог беглых роботов, - ваша цель должна быть вам абсолютно ясна…
- Я буду иногда прибегать за советом, - сказала на прощание профессору Элечка.
МЫ, ДЕВЧОНКИ
Самый несчастный человек в первые дни работы лагеря - дежурный. Нет, не шумная суета, не неожиданные вопросы, не безмерный ребячий энтузиазм ложатся тяжким грузом на плечи дежурного. Синяки и царапины, перепутанные вещи, подгорелая каша, колики в животах, коллективный приступ ночного смеха и тайные одинокие слезы под подушкой - это обычные мелочи, легко преодолимые трудности. Самое страшное для дежурного по лагерю - брошенные на произвол судьбы одинокие родители.
- Лагерь "Электроник", - ежеминутно отвечает по городскому телефону дежурный врач. - Коля Синицын? Как же, знаю Колю - здоровяк, силач, футболист.
- ..!!!
- Нет, у него не бледное лицо. Утренняя температура тридцать шесть и шесть.
- ???
- Нет, не надо приезжать. Я передам ему от вас привет.
Следующая мамаша прорывается, едва трубка коснулась рычага.
- Жива, здорова, температура нормальная, - меланхолично сообщает врач. - Нет, фрукты они получают в достаточном количестве, полный набор витаминов. А конфеты мы просим не посылать… Прибавит в весе ваша девочка, не беспокойтесь, пожалуйста…
Доктор рассеянно посмотрел, как катится по безоблачному небу золотой шар солнца. Взбежать бы, пользуясь тихим часом, по крутобокой чаше небес, забить бы огненный пенальти в сетку звезд!..
В следующую минуту врач уже читает вслух меню:
- Завтрак… Обед… Полдник… Ужин… В целом это получается три тысячи двести семь калорий на каждого! Что, мало? Вы когда-нибудь, гражданка, видели калорию? Так вот, он их лопает более трех тысяч! Причем без добавок. Этими калориями слона можно раскормить!
Почему все родители так заботятся о калориях и температуре и ни один не спросит, какую книгу читали дети на ночь, сколько голов забил их сын, какие цветы поливала утром дочь? Неужели они забыли, как сами иной раз скрывались в кустах от всех взрослых, в том числе и от докучливых родственников?
Но самые беспокойные мамаши не ограничиваются телефонными звонками. Они штурмуют лагерные ворота, пытаются пролезть с кульками в дыру в заборе. У ворот дает справки дежурный врач, а вдоль ограды скользит молчаливой тенью черный лохматый пес. Два зеленых глаза со скачущими молниями оберегают нейтралитет границы.
Однако одна мама узнала пса: "Рэсси, ко мне!" Она протянула ему сверток с лакомствами, назвала отряд и фамилию своего чада: "Вперед, Рэсси!" К удивлению остальных родительниц, грозный пес безмолвно повиновался приказу.
- Это Рэсси, - объяснила технически грамотная мама. - Он служит человеку и может быть обыкновенным псом.
В тот вечер Рэсси отнес немало посылок и записок, пока его не застал за этим неблаговидным занятием Электроник.
- До чего ты дошел, Рэсси, - сказал позже, в отсутствие родителей, Эл. - Таскаешь конфеты, вместо того чтобы узнавать тайны мироздания…
Рэсси бросил контрабанду и занялся мирозданием. Но слова чьей-то мамаши о превращении в обыкновенного пса еще долго преследовали его.
А врач не выдержал и вывесил на воротах заметную издали табличку:
КАРАНТИН
Слово вроде не страшное, но могущественное. У забора сразу стало пусто.
- Карантин от чего? - спросил Ростислав Валерианович, преподаватель физкультуры, исполнявший обязанности начальника лагеря.
- От всего, - пояснил кратко врач.
- Я должен знать, подписывая приказ, - уточнил принципиально Ростик. - Корь? Свинка? Коклюш?
- От родителей! - не выдержал доктор.
- Здорово ты это придумал! - усмехнулся Ростик и подмахнул приказ. - После чая - все на тренировку.
Врач еще раз осмотрел ребят. И не нашел в них ничего, кроме загара, здоровья и озорной таинственности в глазах.
- Здравствуйте, Карантин Карантинович, - приветствовал его какой-то насмешник из старшего отряда.
- Подежуришь на кухне или сделать укол? - спросил врач, оглядывая здоровяка.
- Конечно, укол! - радостно реагировал здоровяк.
- Иди забей гол! - усмехнулся доктор.
… Элечка выскользнула из палаты на рассвете. Ее волновало таинственное рождение утра…
Солнце еще не встало, но Эля ощущала за далеким бугром горизонта его струящиеся теплые лучи. Трава и листва умылись росой, сбрасывая темные краски ночи, наливаясь изумрудным зеленым цветом. Девочка слышала, как ворочаются в гнездах птицы, как сопят под елками ежи, как кто-то скребется под землей. Десятки живых сердец бились вокруг, и каждое отзывалось в Электроничке радостью новой жизни. Но не было пока сигнала петь, прыгать, бегать, летать - словом, не было еще всеобщей побудки природы.
Элечка обладала удивительной чувствительностью.
Она анализировала фотонный состав разных участков неба. Расшифровывала первые вскрики птиц. Видела насквозь сложные биомеханизмы пчел, мух, стрекоз, муравьев и прочей мелкоты. Прогнозировала погоду на каждый ближайший час. Все эти острые ощущения, однако, не складывались у Элечки в общую картину летнего утра, и она чувствовала себя растерянной.
"В чем дело? - спрашивала она себя. - Я вижу, как дышит дерево, как растет трава, как розовеет понемногу высокое облако. Но я лишь фиксирую их состояние, не понимаю, чем утро лучше ночи. Я такая же бодрая, как обычно, и утренняя свежесть для меня лишь цифры температуры, влажности и давления. Что же нового в новом утре?"
Чувство растерянности не проходило.
"А может, я просто неживая?"
От этой мысли ее охватила электрическая дрожь. Эля больше не хотела оставаться в одиночестве. Она вложила два пальца в рот и лихо, по-разбойничьи свистнула.
Тотчас распахнулись двери голубого домика, и на веранду выбежала великолепная Элечкина команда: Майя, Кукушкина, Света, Лена и Бублик.
- Ты звала нас? - выпалили девчонки, протирая спросонья глаза.
- На старт! - скомандовала Элечка, и девчонки соскочили с веранды, встали рядом с вожаком. - Бегом марш!
И вот они бегут за Элечкой по мокрой поляне, продираются сквозь сыплющийся градинами воды орешник, несутся по росистому мягкому лугу. Взбираются по косогору вверх и сталкиваются лицом к лицу с огненным солнцем.
Стихли вопли, восторги и визги. Девочки несмело взялись за руки, закружились на зеленом холме. Издали они казались розовыми птицами, готовыми вотвот взлететь. Отсюда, с вершины холма, Элечка видела совсем иной, чем прежде, мир. Мир цветной, пестрый, меняющийся в свете солнечных лучей. И она вместе с подругами была частью этой бесконечной, разнообразной природы.
- Мы, девчонки, - негромко сказала Эля.
И остальные повторили за ней магические слова, присели на корточки в кружок, зашептали что-то, низко склонив лохматые мокрые головы.
Если бы мальчишки услышали, что бормочут девчонки, они бы очень удивились таким странным словам.
- Я никогда не влюблюсь в Сергея Сыроежкина, - шепотом начала Электроничка.
И подруги, обмирая от страха, непонятного волнения и всей таинственности ритуала, тихонько, дружно подхватили:
- Ни-ког-да!
- Я никогда не влюблюсь в Макара Гусева.
- Ни-ког-да!