* * *
Письмо коптского монаха Эрая Гюрзэна, отправленное из Эдфу (Верхний Египет) в Роттердам и адресованное графу де Сен-Жермену.
"Глубокому знатоку величайшего из искусств именем Господа и Святого причастия!
Ваше письмо наконец дошло до меня, но с немалой задержкой. Видимо, ваш посыльный поначалу отправился в Асуан, полагая найти наш монастырь там. На деле же наша обитель вот уже шестнадцать веков ютится возле древних храмов Рамзеса II. Ошибка гонца удлинила ему путь на лишние три недели.
Мы сделали все, о чем вы просили: возложили на могилу Никлоса Аулириоса камень и выбили на нем надпись на греческом языке. Этот камень вы обнаружите прямо у входа в монастырский сад, возле стены. Братия монастыря пусть с неохотой, но согласилась, что Aулириос того достоин, ибо жизнь свою прожил по-христиански и по-христиански же умер, хотя и не был крещен. Он бы остался жив, если бы не кинулся останавливать французских солдат, вознамерившихся уничтожить древние письмена. Большинство монахов одобряют поступок грека, несмотря на то, что древние тексты не несли в себе благости Святого писания. Мы возносим молитвы за упокой его чистой души.
Я получил разрешение совершить путешествие в Фивы. Как только прибуду на место, попытаюсь снестись с упомянутой вами Мадлен де Монталье, интересующейся прошлым Египта. Хотя опыт общения с европейскими женщинами у меня слишком мал, все же мне трудно поверить в наличие у нее такой тяги. Впрочем, до сих пор я не замечал, чтобы вы ошибались в своих суждениях. Если эта женщина одной с вами природы и соразмерна с вами талантами и умом, я не стану в ней сомневаться лишь потому, что она француженка и молода.
Надо сказать, в последнее время европейцы нас навещают все чаще. Их манят памятники египетской старины. Только прошлой зимой остров Филе посетили более тридцати путешественников. Все они восторгались увиденным, хотя вряд ли сумели в нем что-то понять. Поскольку помимо французского я говорю еще и на английском, одна из групп наняла меня в качестве гида. Деньги я отдал монастырю. Думаю, эти добрые люди так и не осознали, что я христианин. Они дружно ахали и щелкали языками, но на деле, помимо собственных немыслимых умозаключений, их ничто не интересовало - ни остров Филе, ни древние египтяне. Полагаю, таких гостей будет все больше и нам с тем придется смириться, но тешу себя надеждой, что ваша Мадлен де Монталье вовсе не такова. Обладая большими знаниями и кругозором, чем я, вы, конечно же, понимаете, что она может многое здесь почерпнуть, если способна отрешиться от обычаев своей страны и заглянуть в сердца чужеземцев. Я с удовольствием окажу ей содействие и тем самым хотя бы частично отблагодарю вас за те знания, которыми вы нашли возможность со мной поделиться. Бог благосклонен к тем, кто наставляет его слуг. Я буду отсылать вам отчеты о том, как продвигаются дела Мадлен де Монталье, и клятвенно обещаю сделать все, что в моих силах, чтобы отвести от нее любую беду.
Именем Господа,
Эрай Гюрзэн, монах.
29 июня 1825 года по европейскому календарю.
Монастырь Святого Понтия Пилата, Эдфу".
ГЛАВА 2
Длинные острые тени неслись перед всадниками, которые в первых рассветных лучах скакали к Фивам.
- Остановимся! - закричал Клод Мишель, заметив впереди караван, и натянул поводья. Встречи с аборигенами всегда претили ему, а в такое приятное утро ловить на себе косые взгляды верблюжьих погонщиков и купцов не хотелось и вовсе.
Мадлен рассмеялась и перевела лошадь на легкую рысь, позволив Клоду Мишелю с ней поравняться.
- Я ведь предупреждала: возьмите другого скакуна. - Она похлопала свою гнедую по лоснящейся шее. - Хорошая девочка.
- Вы каждое утро совершаете такие прогулки? - спросил Клод Мишель, слегка задыхаясь от скачки. Он знал, что Мадлен ездит верхом, но приглашение на этот утренний моцион получил от нее лишь вчера.
Мадлен призадумалась.
- Стараюсь, хотя не всегда удается. В жару лучше посиживать дома, а рассвет - лучшее время для верховой езды. - Ее кобыла с удовольствием перешла на шаг, потом забеспокоилась и шарахнулась в сторону от головного верблюда.
- Странно, - заметила Мадлен, пропуская мимо себя караван, - но Восток ставит на голову многие наши представления о приличиях. Во Франции мне бы и в голову не пришло называть вас по имени, а здесь обращение "профессор Ивер" звучало бы некорректно.
- Да, - кивнул Клод Мишель. - То, что уместно здесь, может показаться бестактным в Париже, но, думаю, именно этой свободы в общении мне теперь будет там не хватать. - Он наморщил нос. - Господи, как воняют эти верблюды.
- К тому же они плюются, - предупредила Мадлен. - Берегитесь.
- Стараюсь, - откликнулся Клод Мишель и, выждав, когда пройдет караван, спросил: - Вы сейчас к Бондиле или к себе на виллу? Мне кажется, вам бы стоило поучаствовать в сегодняшнем утреннем совещании, хотя я, конечно, могу и ошибаться. - Профессор пробыл в Египте четыре месяца, но не успел утратить ни хорошего расположения духа, ни изысканности в манерах, делавших его столь популярным у студентов Анжу.
- Раз уж я здесь, то можно послушать и Бондиле, хотя наперед все известно. Он, похоже, решительно настроен к концу недели целиком скопировать всю стену. - Мадлен скорчила гримаску. - Я тоже хочу получить копии текстов, но зачем устраивать гонку? Этим надписям тысячи лет. Они вполне подождали бы еще пару недель, уверяю. - Она обвела взглядом пески. - А вы сами туда или вас ждут другие дела?
- Пожалуй, я тоже послушаю Бондиле. - Клод Мишель улыбнулся самой очаровательной из своих улыбок. - Как вы думаете, он прав, полагая, что древние египтяне с помощью противовесов не только орошали поля, но и загружали торговые корабли и подавали воду в свои жилища?
- Почему бы и нет? - отозвалась Мадлен. - Местные жители ведь используют их. - Она поерзала в седле, сожалея, что прогулка заканчивается.
- Но весьма неуклюже. У древних, похоже, было гораздо больше сноровки, чем у теперешних нас, - заметил Клод Мишель. - Взгляните на пирамиды. - Подступала полуденная жара, и его свежее светлое лицо начинало понемногу краснеть. - Кто теперь скажет, как им удалось их построить?
Мадлен слегка улыбнулась.
- Они не были волшебниками, Клод Мишель, они были простыми людьми. Такими же, как мы с вами. Просто они умели с толком использовать то, что имели. И потом, все эти храмы и пирамиды были нужны им больше, чем нам… ну, не знаю… механические плуги или огромные корабли. Они жили и творили ради богов, а не ради чего-то другого. - Она говорила с такой убежденностью, что Клод Мишель обратился в слух. - Мы наделяем древних чудесными свойствами лишь потому, что в отличие от них выбрали другой предмет изучения. В их настенных изображениях нет ни паровых двигателей, ни железных дорог, хотя они бы наверняка сочли эти вещи полезными. Но все свои усилия эта цивилизация направляла на шлифовку умения передвигать непомерные тяжести - и вот результат: сейчас мы любуемся тем, что они сотворили. - Всадники приближались к домам достаточно современного вида, теснившимся вокруг более древних строений Фив. Мадлен с неохотой закрыла шейным платком нижнюю часть лица.
- Но, исходя из ваших суждений, уже без всякого благоговения или восторга, - заключил Клод Мишель с упреком.
- Напротив, - возразила Мадлен, чуть приглушая голос. - Я не перестаю восторгаться тем, что вижу вокруг, именно потому, что не нахожу здесь ничего сверхъестественного. Допустите, что все эти храмы воздвигнуты по мановению волшебной палочки, и спросите себя: чему же тогда удивляться? По большому счету это был бы обычный факирский трюк, достойный лишь вялых аплодисментов. Но сознание того, что простые обыкновенные люди дерзнули сотворить нечто соизмеримое лишь с горами и небесами, поражает по-настоящему, разве не так? - Она улыбнулась, хитро, лукаво, зная, что он не может этого видеть. - Это мое любимое рассуждение. Длинноватое, правда, прошу меня извинить..
- Вам не за что извиняться, - ответил Клод Мишель, посылая вперед своего скакуна.
- Не торопитесь. Кажется, Бондиле живет на соседней улице, - прокричала ему вслед Мадлен, пришпоривая кобылу.
- Да. Но мы оставим лошадей во дворе, а ворота выходят в этот проулок. Там нас встретят слуги и дадут животным напиться. - После секундного колебания Клод Мишель произнес: - У него неплохой дом. Бог свидетель, он гораздо лучше, чем тот, в каком поселился я, но, конечно же, с вашей виллой ему не сравниться.
Мадлен рассмеялась.
- Что ж, мне повезло, да и цена была сходной. Впрочем, вряд ли мое жилище устроило бы Бондиле, ведь от него до Фив довольно далековато. Отсюда четыре мили… и три, если ехать из Эль-Карнака. - Заметив злобный взгляд уличного торговца, она понизила голос. - Хлопотно проделывать такой путь дважды в день тому, кто несет ответственность за успешный ход всех работ.
- Пожалуй, вы правы, - рассеянно кивнул Клод Мишель, останавливаясь подле высокого глиняного забора. Он протянул руку и качнул висевший у ворот колокольчик. Тот зазвенел - негромко и мелодично.
- К счастью, на мне такая ответственность не лежит, иначе и я подыскала бы себе обиталище где-нибудь ближе. Раскопки порой порождают проблемы, и надо быть рядом, чтобы успеть вовремя их разрешить. - Она намеренно умолчала о том, что приобретенная вилла привлекла ее прежде всего своей удаленностью от места раскопок.
- А что ваш немец-сосед, арендовавший соседнюю виллу? - спросил плохо слушавший ее Клод Мишель и раздраженно привстал в стременах. - Эй, кто-нибудь, открывайте. Это профессор Ивер и мадам Монталье.