- Обойдись, пожалуйста, без нотаций. - Юра нахмурился и быстро зашагал вперед.
На пляже было по-воскресному многолюдно. Электропоезда сотнями и тысячами выплескивали из душных вагонов горожан. Под навесами и зонтами уже не было мест, белый песок пляжа устилали коричневые тела.
На суше играли в волейбол, на море - в водное поло. Смех, звонкие удары по мячу, удалые мексиканские песенки, срывающиеся из-под игл патефонов, - все это смешивалось с визгом и радостными криками детей, которые плескались возле берега в обнимку с надувными крокодилами и акулами.
Модники и модницы демонстрировали последние модели противосолнечных очков - единственное, чем могли они щегольнуть в этом царстве голых.
Был здесь и замеченный еще в тридцатых годах Ильфом и Петровым дежурный член тайной лиги дураков - человек в полном городском костюме, в шляпе и ботинках, самоотверженно сидевший на раскаленном песке.
Людям было хорошо. Толстое голубое одеяло атмосферы заботливо укрывало их от черного холодного космоса с его вредными излучениями.
Привалов и его друзья расположились у самой воды - здесь песок был не так горяч и ленивые языки волн иногда докатывались до ног.
- Давайте пойдем на эту скалу, - предложила Валя.
Юра не ответил: он дулся. А Николай буркнул:
- Чего там делать, на скале?
Валя сделала гримаску:
- Какие-то вы оба сегодня… тошнотворные…
Она надела синюю резиновую шапочку и пошла к черной, как антрацит, скале, которая торчала из воды возле берега. Осторожно переступая босыми ногами, Валя спустилась на ту часть скалы, которая полого уходила под воду, легла и затеяла игру с водой.
Это была хорошая скала. Волны плавно перекатывались через нее. Они подбирались снизу и приподнимали Валю над камнем. Валю забавляло это.
Юра и Николай кинулись в воду и поплыли наперегонки - их загорелые руки, согнутые в локтях, так и мелькали, так и мелькали. Рекс, не любивший купаться, гавкнул несколько раз им вслед, предлагая вернуться, а потом улегся и вывалил язык на добрых полметра.
Ольга Михайловна воткнула в песок зонтик, под ним аккуратно расстелила подстилку и углубилась в книгу.
Колтухов смастерил из газеты треуголку и, водрузив ей на голову, лег рядом с Приваловым.
- Хочу у тебя, Борис, забрать на пару дней кого-ни будь из инженерства, - сказал он.
- Зачем? Смолы варить?
- Хотя бы этого, Костюкова. Вроде бы толковый парень. Разрешишь?
- Бери… Только не в ущерб основной работе.
- Само собой.
- Ты что из рукописи вчера выписывал? - спросил Привалов немного погодя.
- Ищите - и дастся вам, - неопределенно ответил Колтухов.
И принялся убеждать Привалова в необходимости срочного составления сметно-финансового расчета стоимости исследовательских работ по Транскаспийскому трубопроводу. Под его журчащую речь Борис Иванович задремал.
Брызгаясь, выбежали из воды Николай и Юра.
- Борис Иванович, - сказал Юра, с ходу бросаясь на песок, - уймите этого психа! Он меня уверяет, что Матвеев не соврал про Бестелесного.
- Брось! - сердито сказал Николай.
- Но я его сразил на месте, - продолжал Юра. - Я спросил: если этот предшественник Кио в самом деле был проницаем, то почему он не провалился сквозь землю…
Привалов лежал на спине, блаженно зажмурив глаза.
- Ребята, у меня к вам просьба, - сказал он слабым голосом, - не морочьте мне голову.
Солнце щедро поливало пляж горячим золотом. В небе, поблекшем от зноя, недвижно стояли два-три облачка. Донесся гудок электрички. Со станции разливалась по пляжу новая пестрая волна горожан. Они шли вереницей по кромке берега, потные и веселые, и Колтухов ворчал, когда иные из них перешагивали через его сухопарые ноги.
Вдруг один из прохожих остановился, приглядываясь к Колтухову. Рекс вскинул голову и тихонько зарычал.
- Павел Степанович? - сказал прохожий. - Вы или не вы?
Колтухов оглянулся. Над ним стоял Опрятин.
- А, сосед! - Колтухов вяло помахал рукой. - Тоже решили приобщиться к пляжной благодати?
- Невыносимая жара, Павел Степанович. В городе просто нечем дышать.
Николай велел Рексу замолчать. Опрятин, вежливо приподняв соломенную шляпу, поздоровался со всеми. Юра отвесил ему церемонный поклон, отставив ногу назад, и сказал:
- С вашего разрешения - Костюков.
- Очень рад. - Опрятин разделся и лег рядом с Колтуховым. - Что хорошего, Павел Степанович? - спросил он.
- А ничего хорошего. Вчера вот одну индийскую сказочку читали…
И Колтухов со смешком принялся рассказывать о матвеевской рукописи, выставляя приключения флота поручика в юмористическом свете.
"Старый болтун! - подумал Привалов. - Впрочем, что ж секрет из этого делать…"
Он снял очки и пошел купаться.
- Борис, далеко не заплывай, - напутствовала его беспокойная Ольга Михайловна.
- Разошелся наш Пал Степанов! - недовольно шепнул Николай Юре.
Юра не ответил. Приподнявшись на локтях, он смотрел на Валю, которая плескалась возле черной скалы.
Опрятин с улыбочкой слушал Колтухова. Но, когда тот упомянул - как об анекдоте - о матвеевском ноже, улыбка сбежала с лица Опрятина, а взгляд его стал острым и внимательным.
- Простите; что перебиваю, Павел Степанович. Этот нож… В рукописи сказано, как его сделали проницаемым?
- А, чепуха, - сказал Колтухов. - Сказки для дошкольников. В одно могу поверить: в электростатику. Для восемнадцатого века вещь возможная. Кстати… - Старый хитрец, как ему казалось, ловко перешел на другую тему, ради которой и затеял весь разговор: - Кстати, слышал я, сосед, что у тебя в институте собран мощный электростатический генератор. Верно? Так вот: разреши попользоваться. Часто беспокоить не буду. А?
- Что ж, пожалуйста, - сказал Опрятин. - А для чего вам, собственно?
Но больше ему ничего выведать не удалось: Колтухов пустился в воспоминания своей бурной молодости.
Прибежала Валя. Она стянула с головы резиновую шапочку, распушила черные волосы, подсела к Ольге Михайловне и стала расхваливать скалу.
- Это она, вы говорили, перевела рукопись? - негромко спросил Опрятин у Колтухова.
- Ага. Знакомьтесь.
Опрятин представился Вале.
- Валентина, а дальше как? - спросил он, осторожно пожимая Валину узкую руку.
- Валентина Савельевна, - улыбнулась Валя. Ей понравился любезный тон Опрятина.
- Поздравляю вас с интересной находкой. Шутка ли сказать: оригинальная рукописи петровской эпохи! Вот знаете, Валентина Савельевна…
И Опрятин завязал с Валей оживленный разговор.
Юра искоса посмотрел на них, потом поднялся, кликнул Рекса и пошел на скалу. Николай, движимый чувством солидарности, последовал за ним. Они сели, свесив ноги в воду, переглянулись и затянули унылыми ямщицкими голосами:
Мяте… мяте… мятелки вязали.
Мятелки вязали, в Москву отправляли…
- Рекс, а ты чего? - строго сказал Юра.
Пес задрал морду, судорожно зевнул и начал тихо подвывать.
Валя посмотрела на певцов, пожала плечами.
Со скалы неслось заунывное:
В Москву… в Москву… в Москву отправляли,
В Москву отправляли, деньгу зашибали…
Глава вторая,
в которой Николай и Юра находят эскизы трех ящичков и клянутся на отвертке "Дюрандаль" под окнами Бенедиктовых
Дюрандаль мой, сиянье славы,
Меч заветный…
Песнь о Роланде
В углу институтского двора, у стены, почти скрытой айлантами и акациями, стоял громоздкий стенд для вибрационных испытаний труб. Рядом была сколочена беседка. В летние дни, когда требовалось дежурство у стенда, лаборанты обычно устраивались в беседке, а зимой перекочевывали в маленькую кладовушку, дверь которой выходила во двор.
До зимы было еще далеко, и Привалов разрешил Николаю и Юре занять пустующую кладовушку. Молодые инженеры перевезли сюда домашнюю установку с "ртутным сердцем" и пьезоэлектрическими весами. Они обегали все отделы, выпрашивая где вольтметр, где табуретку, где мостик Уитстона. Николай повесил на стенку портрет Менделеева, а Юра притащил откуда-то табличку "Уходя, выключай ток" и привинтил ее к двери.
Затем Юра критически оглядел установку, поцокал языком и сказал:
- Здорово! Такой хаты-лаборатории и у Фарадея не было.
Но, несмотря на это явное преимущество, дела в "хате-лаборатории" шли значительно хуже, чем у Фарадея. Наши друзья создавали вокруг "ртутного сердца" различные комбинации электрических полей. "Сердце" добросовестно пульсировало, но не обнаруживало ни малейшей склонности к усилению поверхностного натяжения ртути.
Однажды вечером в кладовушку зашел Привалов. Он насмешливо щурил глаза за стеклами очков, разглядывая установку и выслушивая объяснения Николая.
- Так, - сказал он, дослушав до конца. - Через сколько лет вы рассчитываете добиться желаемого результата?
- Через сколько лет? - удивленно переспросил Николай.
- Именно. Чтобы перепробовать все мыслимые для данного случая комбинации частот, может не хватить целой жизни. Идти на ощупь - не годится это, друзья. Нужна математическая закономерность.
- Мы хотим сначала найти форму спирали-индуктора. Матвеев не случайно пишет про "сукрутину". Это какой-то индуктор оригинальной формы.
- "Матвеев пишет"! - сердито повторил Привалов. - Вы еще сошлитесь на старика Хоттабыча… Поймите, упрямый человек: если вы будете знать величину требуемой самоиндукции, то рассчитать форму индуктора можно будет без особых затруднений.