- Странное дело, - заметил Юра (так звали парня в тенниске), - на одних вывесках "продажа", на других - "реализация". Почему такой разнобой, а, Колька?
- Реализация, - вдумчиво сказал Николай, - приведение к реальности… Когда-то этим делом идеалист Платон занимался, а теперь - торговая сеть.
- Значит, есть еще идеалисты в торговой сети! - Юра захохотал и протянул Николаю ладонь, и тот, смеясь, хлопнул по ней.
- Налейте нам, пожалуйста, водички, - обратился Николай к молоденькой продавщице.
Юра залпом выпил стакан, поставил его на мокрый прилавок и спросил:
- Девушка, а вы реализуете или продаете воду?
- Воду мы отпускаем, - серьезно ответила продавщица. - Воду, хлеб, мясо, картошку - это все отпускают. А готовое платье - продают. Есть, конечно, другие вещи - их реализуют. Вот у вокзала - видели? - "Реализация головных уборов".
- Здорово! - восхитился Юра. - Как вы только не запутаетесь?.. Налейте еще.
Он мелкими глотками пил воду и перешучивался с девушкой, пока Николай не взял его решительно за руку и не уволок прочь.
Друзья прошли под аркой ворот и миновали вернисаж картин, писанных на крафт-бумаге, клеенке и полиэтиленовом пластикате. Такие картины можно видеть только на толкучих рынках. Преобладал один сюжет: толстые розово-фиолетовые красавицы, лежащие на поверхности ярко-синей воды. Каждой красавице придавался ослепительно белый лебедь.
- Ну и ну! - сказал Юра, останавливаясь перед одним из полотен. - Какое богатство красок!
- Леда и лебедь, - бросил Николай. - Классический сюжет.
- Эта толстая дама - спартанская красавица Леда? - Юре стало смешно. - Мама Елены Прекрасной и Клитемнестры? Теща царей Менелая и Агамемнона?
- А ты посмотри, как она лежит, - начал было Николай.
Но тут к ним подошел седоватый загорелый человек лет сорока с лишком. У него были мягкие щеки, крупные роговые очки, округлый животик.
- Нехорошо, - сказал он тихо. - Очень нехорошо.
Молодые инженеры разом обернулись.
- Борис Иванович! - воскликнул Юра.
Это был Борис Иванович Привалов, руководитель отдела, в котором они работали.
- Нехорошо, - повторил Привалов. - Нашли, на что глазеть!
- А вы посмотрите, Борис Иванович, - сказал Николай. - Дама лежит на воде и не тонет. Как на диване.
- Гм! - Привалов всмотрелся в фиолетовую красавицу. - Действительно. Сверхмощное поверхностное натяжение воды.
Юра сказал:
- Если иголку смазать маслом, она тоже лежит на воде. Еще в школе такой опыт делали.
- А вы, собственно, что здесь ищете? - спросил Привалов. - Не картину же покупать пришли?
- Мы были на яхт-клубе, - объяснил Юра. - Стали прибирать яхту, смотрим - на стаксельфале надо менять блочок. Поискали в шкиперской - ничего хорошего. Боцман Мехти рассердился и говорит: "Разборчивый стал, как болонский собачка. Не нравится - иди на толкучку, там ищи". Вот и пришлось бежать сюда. А вы что здесь делаете, Борис Иванович?
Привалов огляделся по сторонам:
- Да так… Ничего особенного.
- Борис Иванович, а можно искусственно усилить поверхностное натяжение? - спросил Николай.
- Усилить?
- Да. - Николай ткнул пальцем в синюю поверхность воды на картине. - Чтобы как здесь - лечь на воду и лежать.
- А зачем?
- Не знаю. - Николай пожал плечами. - Просто пришло в голову.
Привалов снова оглянулся.
- Вопрос интересный, - сказал он, помолчав немного. - Но прежде всего надо задать другой: что такое поверхность вообще?
Он посмотрел сквозь очки сначала на Николая, а потом на Юру. И начал: уравновешенность внутренних сил внешними… Энергия, направленная внутрь… Двойкой электрический слой… Борис Иванович любил поговорить о научных проблемах. Если его "заводили", он мог рассказывать сколько угодно.
Возле них стали собираться прохожие: то один остановится послушать, то другой.
- Борис! - раздался вдруг взволнованный женский голос. - Куда ты задевался?
Привалов запнулся на полуслове.
- Я здесь, Оля, - сказал он круглолицей полной женщине, которая протиснулась к нему сквозь толпу.
- Прямо наказание! - тихо сказала она, разводя руками. - Вдруг исчез куда-то… Целую толпу собрал…
- Извини, Оля. - Борис Иванович смущенно снял очки и протер их. - Понимаешь, встретил сотрудников…
- Я вижу. - Женщина кинула гневный взгляд на картину. - Стоишь тут и глазеешь на эту гадость!
- Доброе утро, Ольга Михайловна, - сказал Юра, сердечно улыбаясь. - Это мы виноваты, честное слово…
- Здравствуйте, - сухо ответила женщина. - Идем, Борис. Я видела в одном месте босоножки, как раз твой номер. Если их уже не продали, конечно.
Привалов с грустью кивнул сотрудникам и двинулся за женой. Но, не пройдя и нескольких шагов, он вдруг остановился и присел на корточки перед грудой металлического старья.
- Молодежь! - позвал он. - Идите-ка сюда. Вы блок искали? Вот подходящий.
Николай взял блок, осмотрел, сказал:
- Пойдет.
- Борис! - позвала Ольга Михайловна.
- Сейчас. - Привалов, сидя на корточках и подняв очки на лоб, разглядывал ржавый металлический брусок, постукивал по нему ногтем.
Николай расплатился за блок. Ржавый брусок продавец отдал в придачу, махнув на него рукой. Привалов завернул его в обрывок газеты и сунул в карман.
- Зачем вам эта железяка? - спросил Юра.
- Понравилась. Ну, сиамские близнецы, до свиданья.
- Борис Иванович, - сказал Николай, понизив голос, - мы хотим выйти в море на яхте. Думаем на стройплощадку заглянуть.
- А! Это идея. - Привалов оживился. - Прекрасная идея! Я как раз собирался… Одну минуточку.
Он подошел к жене и тихо заговорил с ней.
- Ну нет! - возмутилась Ольга Михайловна. - В кои веки вытащила тебя сюда! Какой может быть трубопровод в воскресенье? Все люди отдыхают.
- Там по воскресеньям работают, потому что лучше с электроэнергией…
- Борис, ты опять хочешь остаться без босоножек? Я все магазины обегала, нигде нет сорок пятого номера! Только здесь можно…
- Не нужны мне босоножки, - твердо заявил Привалов. - Обойдусь. В общем, Оля, извини и не сердись… Я пошел. Вернусь к обеду.
Ольга Михайловна вздохнула и укоризненно посмотрела ему вслед.
Покинув рынок, Привалов и его молодые сотрудники сели в троллейбус и минут через двадцать добрались до яхт-клуба.
На краю бона сидела черноволосая девушка в белой блузке и пестрой юбке. Она болтала загорелыми ногами и читала книгу.
Увидев ее, Юра быстрее зашагал по решетчатой палубе бона.
- Валя-Валентина, привет! - крикнул он.
Девушка захлопнула книгу и легко вскочила на ноги. Лицо у нее было смуглое, нежно округленное - и сердитое.
- Безобразие! - сказала она, снимая защитные очки и строго глядя на Юру. - Договорились на восемь, а уже десятый час.
- У нас было срочное задание от Мехти, - объяснил Юра. - Борис Иванович, вы знакомы? Это Валя.
- Очень рад, - сказал Привалов, пожимая Валину руку. - Я знаком с вами по телефону. Ведь это вы звоните Юрию Тимофеевичу?
- Да, - заулыбалась Валя. - Но, может быть, не только я?
- Можешь не сомневаться, - заверил ее Николай. - Полгорода звонит. Главным образом девушки.
Привалов усмехнулся:
- Ну-ну, не преувеличивайте, Коля.
- А что? - сказал Юра. - К чему скрывать: я популярен.
Валя засмеялась и ущипнула его за руку.
Они спустились на белую яхту, причаленную к бону. На ее бортах красовалось название - "Меконг".
Почему каспийская яхта носила название великой реки, на протяжении четырех с половиной тысяч километров несущей свои воды через Китай, Бирму, Лаос, Таиланд, Камбоджу и Вьетнам?
Яхтсмены - любители звучных названий. Их не удовлетворяют избитые "Финиш", "Старт" и "Ураган". Им больше по душе "Вега", "Орион", "Арктур" или новомодное "Спутник".
Бывший командир белой яхты дал ей звонкое имя "Меконий", которое, как ему казалось, имеет отношение к греческой мифологии. На следующий день его встретили непонятными намеками и не совсем приличными шутками. Он заглянул в энциклопедию, узнал, что слово это действительно греческое, но совсем не мифологическое, и больше на яхт-клубе не появлялся.
Яхта досталась после него Николаю и Юре. Будучи рационалистами, они не стали ломать голову над новым названием, а переделали только конец старого, превратив неприличный "Меконий" в могучий "Меконг".
…Блочок на стаксельфале уже заменен новым, и "Меконг", накренившись на правый борт, идет полным бакштагом, пересекая широкий залив.
- Шкоты на утки! - скомандовал Николай. Здесь он был командир.
Привалов формально входил - уже второй год - в экипаж "Меконга". Но была у Бориса Ивановича могучая страсть - в выходной день поваляться дома с книжечкой на диване. Вот почему он не слишком часто появлялся на яхт-клубе, хоть и любил парусный спорт.
Закрепив стаксель-шкот, Привалов растянулся на горячих досках палубы. Хорошо было лежать, ни о чем не думая, подставив голую спину солнцу, и смотреть, как уплывает, уплывает город с его шумом и вечными заботами, и слушать, как перешучиваются парни и смеется девушка.
Хорошо бы ни о чем не думать… Но в голову упорно лезли мысли о трубопроводе.