- Ему тысяча лет!.. - продолжала владелица. - Его несколько раз осматривали известные лесоводы, и все одинаково определили его возраст. А груда больших валунов - это языческий алтарь, на котором в незапамятные времена приносились жертвы, может быть, даже человеческие; до сих пор в народе держится глухое предание, будто в некоторые ночи кругом дуба происходят сборища и пляски нечистых сил.
Разговор наш велся под вечер; небо было окрашено необыкновенно ярким желтым светом, и на фоне его, как богатыри на карауле, в черных панцирях, четко и недвижно стояли вековые дубы; в прогалы между ними протягивались к нам то тени, то желтые лучи. Моя собеседница казалась великолепной мраморной статуей.
- Предание гласит еще и другое: там, где теперь парк, находилось село и в нем жила юная красавица. Имя ее неизвестно; помнят только люди, что была она очень своенравна и избалована. Женихи ездили к ней целыми толпами, но она все браковала их и однажды, когда их съехалось на какой-то праздник особенно много, сняла со своего пальца кольцо.
- Вот вам жребий!.. - объявила она. - Кто найдет мое кольцо, за того я и выйду замуж!
Размахнулась, швырнула кольцо в шапку дуба и убежала.
Женихи принялись за поиски, но сколько ни ползали и ни лазили по дереву и кругом него - кольцо провалилось как сквозь землю. Неделю бились женихи, но так и остались ни с чем и разъехались по домам.
Прошло еще несколько дней, наступил вечер на Ивана Купала; в эту ночь, как известно, молодежь ищет цвет папоротника, гадает по венкам и по огням.
Ночь выдалась темная, бурная, лил дождь, шумели дубы, обещая грозу; вдали поблескивали молнии… В лес показаться нечего было и думать. Парни и девушки накинули на головы полушубки и убежали на посиделки.
Гордая красавица осталась дома и сидела у окошка.
И вдруг ей почудилось, будто что-то косматое и громадное, как колокольня, отделилось от леса и направилось к ее хате.
Холодный пот обдал девушку: в шедшем она распознала дуб, которому бросила кольцо. Вскрикнула, схватила с божницы икону и, твердя "Господи, помилуй", защитилась ею.
Волосы на голове великана состояли из сучьев и извивались как змеи; кряж был в бугристом панцире, глаза светились… Он протянул длинную руку к окну и, будто обжегшись, сейчас же отдернул ее и тяжко передвинулся к двери…
Девушка бросилась в сени, вытянула вперед руки с иконой и встала у порога.
Над хатой прогремел гром и девушка разобрала в рокоте его слова: "Возьми кольцо!"
Хата осветилась.
- Что, это никак гроза?.. - испуганно проговорил голос старухи-матери.
Молния подтвердила ее слова.
Старуха проворно слезла с печи и принялась шарить на загнетке огниво.
- Ах, грех какой!.. - бормотала она. - Такая пора, а лампадка не затеплена!
Она высекла огонь, засветила лампадку и хотела перекреститься, но образа на месте не было.
Бледная, как отбеленный холст, девушка открыла ей все, что произошло.
Старуха закрестила трубу, окна и двери, прочитала заклятье от духов и всю ночь до света обе продрожали у окна на лавке. А между мазанок то здесь, то там появлялось и бродило привидение дуба и искало свою невесту.
Так и повелось с той поры: в грозовые ночи дуб оживал и с палицей в руке показывался у хат и на дорогах - подкарауливал девушку.
Минуло несколько лет; однажды красавица была на ярмарке, да запоздала из-за танцев и хмельного отца, и в обратный путь они тронулись совсем вечером.
Ночь застигла их в лесу; светил месяц, была тишина и вдруг сверкнула молния и, будто пушка, грохнул на весь лес удар грома. Сторонний проезжий люд поднял кверху головы - небо было чистое, синее и только, будто клок тумана, быстро неслась по воздуху прозрачная огромная голова; верхушки леса доходили лишь до плеч видения.
Подстегнули своих круторогих волов проезжие и за ближайшим поворотом дороги увидали стоявший воз с мертвой красавицей: пострадала только она одна - отец ее и сивые бугаи оказались лишь оглушенными.
- Вот какую историю рассказала мне владелица имения… - добавил доктор, помолчав.
- Красивая легенда… - отозвался один из нас.
- А что в ней правда?.. - спросил другой.
- Это уж решайте каждый по своему вкусу!.. - ответил доктор. - Впрочем, ведь мой рассказ еще не кончен!..
- Красавицу похоронили на общем кладбище; минуло лет двести и дуб неизвестно почему стал сохнуть. В народе начались смутные толки, будто гибель дуба предвещает тяжкие бедствие всему селению, и сход стариков и знахарей явился на панский двор с просьбой разрешить перенести останки убитой девушки на обрыв за парком и там предать их земле.
Тогда были еще живы родители Агнии Петровны, и они дали свое согласие.
Кости с торжеством перенесли под дуб, на могиле поставили памятничек-колонку с урной: век ведь тогда был сентиментальный!
Дерево начало поправляться и - сами видите - благоденствует посейчас!
Летом за дуб принялись хирурги - пилы и топоры. И когда отрубили один из толстых сухих суков и он с треском рухнул на землю, что-то блеснуло на дереве и к ногам Агнии Петровны подкатилось золотое кольцо очень старинной работы.
Стали исследовать место на дубе, где оно таилось, и у сращения сука со стволом обнаружилась трещина, наглухо заросшая корой.
Как видите, легенда запомнила что-то достоверное!
- А вы видели это кольцо?.. - спросил мой сосед.
- Видел: Агния Петровна всегда его носила…
- А какова дальнейшая судьба ее?
- Да судьба странная: кажется, всем с избытком был наделен человек и вот - поди ж ты: осталась старой девой. Драма ли какая произошла в ее жизни, горе ли - не знаю!
Однажды я осторожненько осведомился о причине этого.
Агния Петровна улыбнулась и показала мне свою руку с кольцом.
- Да ведь я же невеста дуба, милый доктор!.. - был ответ ее. - Он сам выбрал меня.
Она по сю пору жива, но где именно находится - наверное не знаю!
* * *
Еще туман висел над Прутом и донышко неба только что начало розоветь, когда горны запели зорю.
Лагерь зашевелился; стройные линии палаток сникли и исчезли; барабаны прогрохотали "на молитву" и по фронту покатилось - "Отче наш".
Сверкая штыками, густые колонны полка стали сползать с обрыва на дорогу; с нее открылся пышно вознесшийся к небу дуб-великан; он только один уже видел солнце и алая вершина его, казалось, улыбалась нам. Под ним белел памятничек; дальше, в конце парковой аллеи, хмурился коричневый дом с куполом.
Грянула полковая музыка, и ряды солдат разом подтянулись и пошли в ногу.
Я шагал около своей роты и думал о неведомой трагедии, когда-то разыгравшейся в тех благословенных краях, и о загадочной связи, существовавшей, как казалось мне, между рассказанными доктором событиями.
Огонек
(Рассказ)
Не спалось.
Я накинул бурку и вышел из душной избы в темень ночи и леса; шумело невидное, но близкое море; гул его то замирал, то усиливался и чудилось, будто по непроглядно-черному ущелью, под звездной россыпью, мчится в нашу глушь неведомо откуда взявшийся поезд; изломы высоких гор, чуть осиянные бледным фосфорическим светом, безмолвствовали.
Было свежо; на луговинке тонули во мраке два низеньких домика; в окошке ближайшего желтел огонек: там был таможенный пост Джубга, куда меня временно командировали из Кутаиса.
Я смотрел на звезды и рассеянно думал о безмерной дали, лежавшей между мной и Москвой.
Почудилось, будто в нескольких шагах от меня, на самом обрыве над морем, стоит чья-то тень.
- Кто здесь?.. - окликнул я; тень разделилась на две части и я распознал двух своих солдат-пограничников; в руках у них были винтовки.
- Мы это, ваше благородие!.. - вполголоса отозвался один.
- На что смотрите?.. - спросил я, подойдя вплотную.
- Так что ходит опять!.. - пояснил другой, маленький ростом.
- Кто ходит?
- Кто ж его знает… огонек какой-то!
- Где?.. - Я обеспокоился и оглядел черный простор перед собой; на море не мерцало ни искорки.
- Да не туда глядите, ваше благородие - левей надо!..
Я перевел глаза по указанному направлению и в полугоре приметил чуть дымившийся клочок тумана; сквозь него просвечивал не то фонарь, не то небольшой костер.
- Турки сигналят, контрабандисты?.. - спросил я и ощутил легкую жуть - сталкиваться с этими молодцами доводилось мне впервые!
- Не похоже… - отозвался второй солдат. - Турок с моря сигналы подает!
- А не пастухи ли костер разложили?
- Пастухов нет. Тут теперь сто верстов насквозь пройди, ни одного селенья не встренешь!
Я вспомнил, что после турецкой воины 1877 года черкесы, населявшие эту часть Кавказа, выселились в Турцию и за истекшие после того пятнадцать лет край запустел и задичал совершенно.
Я заинтересовался странным видением.
- И часто огонь показывается?
- Да как придется!.. Перед грозой беспременно является!
- А гору осматривали?
- Излазили ее разов десять и все без толку - там как есть одна чистая луговинка: костра даже и следу нет!
- А засаду делали?
- Так точно! Зайца одного видели.
- Что же это за притча?
Солдаты молчали.
Огонек двинулся вверх по горе, потом остановился, поколебался на одном месте и вдруг потух… тьма занавесила все.
- Завсегда так-то бывает!.. - проговорил маленький. - Посветится и уйдет!
- Душ человеческих тут загублено числа нет!.. - проронил все время сурово безмолвствовавший высокий солдат. - Без креста здесь шагу ступить не моги!
- А нет ли там болота?.. - продолжал я допрос.