Часть первая
ОБРАТНЫЙ ОТСЧЁТ: СЕМЬ ДНЕЙ ДО ИГРЫ
(Нити натягиваются)
Глава 1
05 августа, 05:02, ДОЛ "Варяг"
Степаныч проснулся рано - он всегда просыпался так.
Узкое окно слабо серело - белые ночи на излёте. Часов не было, но Степаныч чувствовал, что рассвет близок.
Встал, оделся, не включая света, - и без того отлично знал, что и где лежит в его комнатёнке, а в тусклом мерцании сорокасвечевой лампочки больнично-серые стены раздражали Степаныча сильнее обычного.
На старом шкафу-инвалиде, подпёртом кирпичами - шорох. Неясная тень метнулась бесшумным прыжком на кровать, оттуда на пол. Чубайс, огромный кот-диверсант, подошёл, потёрся об ногу, позволил почесать за ушами - одно из них висело лохмотьями, изуродованное в давней схватке. Замер у двери, готовый - чуть она приоткроется - выстрелить из-под ног рыжей молнией, исчезнуть в предрассветном безмолвии…
Охотился котяра в кустарниках и рощицах, в изобилии оставшихся от леса, когда-то стоявшего здесь, на месте детского лагеря "Варяг", - и в них он был Владыкой Джунглей, Рыжей Смертью-на-мягких-лапах и Грозой Всего Живого. Забредавшие собаки обходили старого задиру десятой дорогой. А два юных натуралиста, привыкшие к городским муркам, попытались превратить Чубайса в тигра при помощи гуаши - но в результате сами приобрели от зелёнки причудливо-пятнистую окраску…
На улице оказалось прохладно, с Большого озера тянуло сыростью. Только сейчас, ранним утром, чувствовалось, что до осени меньше месяца, - днём жара стояла почище июльской.
Степаныч зябко поёжился, шагая по безмолвному, спящему лагерю. Подумал: может, стоит вернуться, надеть свитер под спецовку? - и решил, что не стоит. Ходьба согреет, да и рассвет недалёк, скоро потеплеет…
…Навесной замок протестующе скрежетнул. Дверь открылась, явив миру загадочно-тёмные недра офиса и штаб-квартиры сторожа, истопника и подсобного рабочего ДОЛ "Варяг" - то есть Степаныча. Он ловко протиснулся сквозь набитую всевозможным инвентарём каморку. Вынул свёрток из дальнего угла, из-за отложенных до зимы скребков и снеговых лопат, развернул промасленную тряпку, - сталь тускло отразила крохотный язычок свечи.
Воронёная оружейная сталь.
05 августа, 05:47, Пятиозерье, лесное озеро
Место напрасно звали Пятиозерьем - озёр в округе имелось ровно шесть. Правда, о шестом, затерянном в лесу небольшом водоёме мало кто знал.
…Тропа поднялась на заросший папоротником взгорок. Внизу блеснуло зеркало воды. Степаныч ухватил висевшее за спиной ружьё, ловко выпростался из потёртого ремня и взял оружие наизготовку - красивый, уверенный жест, совершенно не гармонирующий с его нескладной фигурой.
Сторож владел старой бельгийской двустволкой "Лебо", когда-то шикарной, штучной довоенной работы. От былого великолепия мало что осталось: серебряные накладки ложи выдрал кто-то из прежних владельцев, шарнир заметно люфтил, расколотую шейку приклада стягивал самодельный грубый хомут. Но стволы остались в приличном состоянии, и Степаныч считал: за пятьсот рублей - покупка удачная.
…Выстрелы ударили гулко, резко, неожиданно для ещё дремлющего леса. Два матёрых селезня, чья траектория взлёта пересеклась со струями дроби, тяжело рухнули на болотистый берег.
Стрелял Степаныч метко - и не только по уткам.
Он подошёл неторопливо - селезни упали удачно, вводу лезть не надо. Подобрал и уложил в сумку одного, неподвижно раскинувшего крылья на покрасневшей траве. Быстро и беззлобно свернул шею второму - тот бился, разбрасывая в стороны пух, перья и капельки крови. Переломил ружьё, вынул и аккуратно положил в карман две гильзы - медные, исцарапанные, уже не один раз снаряжавшиеся…
Степаныч всегда экономил боезапас - старая привычка.
05 августа, 06:50, станция Каннельярви
- С-с-сука… - просипел Чмырь. - Гнида наширявшаяся…
Объект этого высказывания слепо проломился сквозь кустарник. Похоже, он не заметил их с Пелюхиным - и не видел вообще ничего вокруг. Кроме своей трясущейся ладони, на которую выкатилась крохотная капсула…
- На колёсах сидит, педрила…
В сипении Чмыря слышалась классовая ненависть малоимущего сельского алкаша к богатенькому городскому торчку. Ненависть усугублялась гнусностью раннего утра. Утро, как всем известно, самое отвратное время суток - если имеется настоятельная потребность выпить, но не имеется средств для её реализации.
Пелюхин промолчал, нервно пожевал губами, нервно же оглянулся по сторонам - вокруг никого. Да и не ожидалось чьё-либо появление в ближайшие несколько часов в этом укромном уголке.
- Сейчас отрубится, - сказал Чмырь безапелляционно.
Пелюхин кивнул. Не сговариваясь, даже не переглядываясь, они двинулись к скорчившейся на камне фигуре - заходя с двух сторон. Игра казалась беспроигрышной, а наркоша богатеньким. Это стало ошибкой, самой большой ошибкой в их жизни.
И - последней.
05 августа, 06:52, Пятиозерье, Чёртово Озеро
На карте все местные озёра оставались безымянными.
Но юные обитатели "Варяга" окрестили каждое по-своему - передавая названия от смены к смене. Было Большое озеро - действительно самое большое, вытянувшееся на несколько километров, с круглым островом посередине. Было Блюдце, очень точно названное - мелкое, круглое, с тёплой водой - купаться туда ходили младшие отряды…
Озеро, непохожее на другие, звалось Чёртовым.
Оно, как и Большое, вплотную примыкало к лагерю. Но если на Большом озере - водоёме широком, живописном, с песчаным дном - располагались пляжи, купальня, лодочный причал, и именно на него смотрели фасады всех корпусов лагеря - то на болотистое Чёртово выходила задняя, глухая ограда…
Озеро поблёскивало на дне мрачной, заросшей ельником, крутосклонной котловины - солнечные лучи туда заглядывали редко. Хотя вода между топких, плавучих берегов была такая же хрустально-прозрачная, как и в остальных здешних озёрах, - но торфяное дно окрашивало глубину в мрачный чёрный цвет, создавая впечатление бездонности. Неприятно-загадочной бездонности.
Юные обитатели лагеря не любили навещать это место - но леденящие душу истории, происходившие якобы здесь, часто звучали после отбоя в палатах.
Зато на Чёртовом озере замечательно клевали караси.
Димка Осиков по прозвищу Ослик, невысокий, худощавый и лопоухий фанат рыбной ловли из четвёртого отряда, забывая отмахиваться от назойливых комаров, внимательно наблюдал за морзянкой самодельного поплавка на зеркально-тёмной воде.
Хлюпающие шаги за спиной застали врасплох. Димка резко обернулся. Удочка выскочила из воды без ущерба для численности обитателей озера. Он облегчённо выдохнул:
- У-ух, здравствуйте, дядя Коля… А я уж испугался, что вожатая, они ведь не знают, что я здесь ловлю, думают - на Большом, а сюда запрещают, говорят: только там…
Степаныч приветливо кивнул.
Произведение бельгийских оружейников было уже разобрано и спрятано, замаскировано в широком, потёртом чехле для удочек, откуда Степаныч извлёк три тонких бамбуковых колена. Глядя, как он собирает и настраивает удочку, Димка спросил с лёгкой завистью:
- Ну почему же, дядя Коля, у вас караси всегда крупнее? Вроде рядом ловим…
Степаныч виновато пожал плечами.
05 августа, 07:20, Пятиозерье, ДОЛ "Варяг"
Сон оказался неприятным: странный город, странные дома и странные люди, она куда-то шла, что-то говорила и делала (подробности немедленно стирались из памяти); но над всем, что с ней творилось в этом сне, нависало тревожащее ощущение - что всё: и она, и странные люди, дома, деревья - всё маленькое, крохотное, микроскопическое; что весь город лежит на огромном, гигантском столе, под ярким бездушным светом; и чей-то немигающий, пристальный взгляд внимательно и равнодушно изучает едва различимое копошение инфузорий-людей - и ищет её…
Она шла, она скользила в толпе, пытаясь затеряться, - чужая среди чужих. А потом поняла, почувствовала, что её заметили, что громадная страшная рука сейчас протянется и схватит… Она побежала.
Будильник прозвенел спасительной трелью. Она обрадовалась обычно неприятному звуку, оборвавшему ночной кошмар. Радость оказалась короткой. Начался кошмар утренний. Очередной. Обычный. Она снова проснулась в совершенно незнакомом месте.
05 августа, 07:26, станция Каннельярви
Он не собирался убивать этих двоих - но так уж оно получилось…
Человек одет во всё чёрное - чёрные джинсы с чёрными кроссовками, чёрная куртка-ветровка - утро сегодня прохладное. Вокруг - местный центр досуга и развлечений. Обломки вросших в землю свай и несколько чурбаков заменяют по вечерам мебель в этом клубе по интересам. До круглосуточного магазина - полторы сотни шагов, весьма удобно. Невысокие, но густые кусты скрывают от взгляда следы культурного и не очень досуга, обильно покрывшие траву: пустые бутылки и банки, объедки, окурки, раздавленные одноразовые стаканы, засохшую блевотину…
Теперь кусты скрывают и кое-что ещё: два трупа.
Два свежих трупа.