Позже, Ритайо скажет мне, что слова, произнесённые тогда, были на языке, которого мы не знали, но мой решительный крик заставил его поверить. Я закрыла глаза, и город вокруг снова наполнился жизнью. Другой путь, должен быть другой путь к обсерватории. Я повернула обратно к заполненным коридорам, но теперь, когда я проходила мимо, фонтаны дразнили меня воспоминаниями о воде. Тени вкусных запахов витали в воздухе, заставляя мой живот сжиматься. Но желание попасть "наверх и наружу" было сильнее, и я шла дальше. Моё тело двигалось само по себе, так что я начала опасаться, как бы у него не закончились силы. В другом мире мой язык облизывал губы, а живот болел от голода, но здесь я передвигалась по городу, словно погрузившись в него. Теперь я уже понимала все слова, звучащие вокруг, чувствовала запах знакомой еды, даже знала все слова у песен, которые пел менестрель на углу. Я была дома, и город, как и искусство, наполнял меня, я чувствовала свою принадлежность так, как никогда не чувствовала в Джамелии.
Я нашла другую лестницу, ведущую к обсерватории и предназначенную для слуг и уборщиков. Наверху лестницы стояла скромная кушетка и поднос с бокалами для дворян, которые пожелали бы утолить жажду, глядя на звезды. Скромная деревянная дверь распахнулась под моими пальцами. Я услышала вздох позади, а затем кто-то закричал от счастья и благодарности. Это заставило меня открыть глаза.
Дневной свет, слабый и неверный, окутал нас. Винтовая лестница была деревянной и хрупкой, но я решила довериться ей.
- Наверх и наружу, - сказала я своим спутникам, ставя ногу на первую ступеньку. Мне пришлось побороться, чтобы вспомнить привычные слова и громко произнести их.
- Наверх и наружу, - и они последовали за мной.
Пока мы поднимались, свет становился ярче, и мы заморгали, как кроты. Когда я наконец добралась до каменной комнаты на верхнем этаже, я улыбнулась так, что разлепила свои сухие губы.
Панели с толстыми стеклами пошли трещинами; лианы проросли сквозь них и обвились вокруг оставленных тут вещей. Свет, поникающий сквозь окна, был зеленоватым и очень слабым, но это был свет. Лианы стали нашей лестницей к свободе. Многие всхлипывали и вытирали слёзы, пока мы совершали последнее болезненное восхождение. Ошеломленные люди и бессознательные дети поднялись и пошли прочь от башни. Я взяла Карлмина на руки и подставила его свету и свежему воздуху.
Нас ждали дождевые цветы, как если бы Са хотел, чтобы мы выжили здесь - цветов было достаточно для каждого, чтобы смочить губы и собраться с чувствами. Ветер казался холодным, а мы радостно смеялись, дрожа от этого холода. Мы стояли на вершине здания, которое было когда-то обсерваторией, и я с любовью смотрела на землю, всё ещё помня её прошлое. Моя прекрасная и широкая долина сейчас превратилась в болото, но она всё ещё была моей. Башня была раньше такой высокой, что, осев, создала островок твёрдой и сухой земли. Не слишком сухой, но после долгих месяцев в болоте, она казалась даром небес. С вершины мы могли наблюдать за медленно несущей свои воды рекой, и солнечными лучами, сияющими на мелководье. Мой дом изменился, но это всё ещё был мой дом.
Мы покинули комнату с драконом живыми и невредимыми. Город проглотил нас, забрал и переварил, а затем отпустил, изменив по своему пониманию. Мы нашли место, где почва оказалась выше и тверже. Неподалеку растёт множество высоких разветвлённых деревьев, на которых мы сможем построить новый город. Здесь есть пища, в изобилии дарованная нам Дождевыми Чащобами. Разросшиеся лианы обвили стволы деревьев с тяжёлыми, мясистыми фруктами. Я вспомнила, что точно такие же плоды продавали в лавках моего города. Мы насытимся. На данный момент, у нас есть всё, что нужно, чтобы пережить ночь. Завтра наступит скоро, и мы подумаем, что нам делать дальше.
Седьмой день Света и Воздуха
Первый год Дождевых Чащоб
Нам потребовалось целых шесть дней, чтобы найти дорогу в старый лагерь. Время среди света и воздуха почти излечило наши раны, хотя дети всё ещё выглядят отстранёнными. Не думаю, что я одинока в своих ярких видениях о жизни города. Но теперь я приветствую их.
Эти места сильно изменилась с тех пор - раньше серебряная река рассекала твёрдую землю. Но и тогда почва время от времени дрожала, а река становилась ядовитой. Теперь же луга и пахотные поля заросли деревьями, но я всё же многое узнаю. Я знаю также, какие из деревьев можно использовать для строительства, какие листья хороши в качестве приятного чая, какие могут дать бумагу и ткань, и ещё много других вещей. Мы выживем здесь. Эта жизнь не будет лёгкой или роскошной, но если мы примем дары земли, то ни в чём не будем знать недостатка.
И это хорошо. Я нашла свой древесный город практически пустым. После обвала, который запер нас под землёй, большинство людей решило, что мы все либо погибли, либо сбежали. Те, кто ушёл, взяли лишь незначительную часть сокровищ, собранных на платформах. Осталось только несколько человек, но Марти, её муж и их сын были среди них. Марти разрыдалась от радости, увидев меня живой.
Когда я рассердилась на то, что их просто бросили здесь, она рассудительно ответила - они пообещали вернуться и обязательно вернутся за своими сокровищами, если смогут.
Что же касается меня, я нашла своё собственное сокровище. Петрас всё-таки остался здесь. Джетан, человек с камнем вместо сердца, ушёл один, когда Петрас в последний момент изменил решение и заявил, что будет ждать здесь, пока его мать не вернётся. Я рада, что он дождался меня.
Я все еще не понимала, почему Марти и её муж остались, пока не увидела причину у неё на руках. Их ребёнок родился, и они будут жить здесь ради него. Это здоровый и подвижный младенец, но покрыт чешуёй, похожей на змеиную. В Джамелии его считали бы уродом. Он принадлежит Дождевым Чащобам.
Как и все мы теперь.