Этот беглый расплёт известен также как Коннор Ласситер, уроженец Огайо. Его считают ответственным за мятеж в заготовительном лагере "Весёлый дровосек". Считается, что он погиб.
Кто такой Беглец из Акрона?
Этот термин происходит от слов "десятая часть" и применяется по отношению к ребёнку, с рождения предназначенному для расплетения - обычно по религиозным соображениям.
Что такое "десятина"?
Этот мальчик-десятина стал хлопателем, но отказался хлопать, тем самым став символом движения Сопротивления.
Кто такой Лев Калдер?
Эту фамилию дают детям-сиротам, находящимся на попечении государства и живущим в детских приютах.
Что это за фамилия - Уорд?
Выжив в катастрофе, постигшей заготовительный лагерь "Весёлый Дровосек" эта девушка, бывшая когда-то на попечении государства, осталась калекой, поскольку отказалась заменить свой повреждённый позвоночник здоровым донорским позвоночником.
Кто такая Риса Уорд?
• • •
Желаю вам нервомотательного, снопрогоняющего и мыслепробуждающего чтения!
Нил Шустерман
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
НАРУШЕНИЯ
Единственный способ стать свободным в несвободном мире - это освободиться настолько, чтобы само твоё существование стало бунтом.
- Альбер Камю
1• Старки
Когда за ним приходят, его мучает ночной кошмар.
Весь мир затоплен водой, и посреди всемирного потопа его рвёт медведь. Но он не столько напуган, сколько раздражён. Как будто одного потопа недостаточно, мрачные глубины его подсознания наслали на него ещё и разъярённого гризли!
И тут его за ноги выдёргивают из водного Армагеддона и челюстей смерти.
- Вставай! Быстро! Пошли!
Он открывает глаза. Спальня, которой полагается тонуть в темноте, ярко освещена. Двое юнокопов заламывают ему руки, в корне пресекая попытки к сопротивлению. Впрочем, какое там сопротивление - он же толком не проснулся!
- Эй, вы что? Спятили?!
Наручники. Сначала на правое запястье, потом на левое.
- Вставай!
Его вздёргивают на ноги, не дожидаясь, когда он сам встанет, как будто боятся, что он будет упираться. Он бы и упирался, если бы был хоть чуть-чуть пободрей.
- Да оставьте меня в покое! Что здесь творится?!
Но в следующее мгновение он уже настолько приходит в себя, что соображает и сам, что творится. Его похищают! Хотя нет. Какое же это похищение, когда подписан ордер - в трёх экземплярах...
- Подтвердите, что вы Мейсон Майкл Старки.
В комнате двое офицеров. Один невысокий и мускулистый, другой - высокий и мускулистый. Наверно, были бёфами до того, как пошли в юнокопы-сборщики. Для работы простым юнокопом нужно быть бессердечной сволочью, но чтобы забирать расплётов из дому, требуется вдобавок и полное отсутствие души. Тот факт, что его забирают на расплетение, потрясает и ужасает Старки, но он прячет свои чувства, потому что знает: юнокопы-сборщики тащатся от вида перепуганной жертвы.
Невысокий, явно поющий главную партию в этом дуэте, придвигает свою физиономию к лицу Старки и повторяет:
- Подтвердите, что вы Мейсон Майкл Старки!
- А с какой стати?
- Слушай, парень, - говорит другой сборщик, - мы всё равно сделаем своё дело, от тебя зависит только, будет тебе больно или нет. - Этот второй коп разговаривает помягче, наверно, потому, что губы у него явно чужие - без сомнений, раньше принадлежали какой-то девушке. - Ты же в курсе дела, так что кончай кочевряжиться.
Он разговаривает так, будто Старки знал, что за ним придут. Да разве хоть один расплёт когда-нибудь догадывается заранее? В глубине души каждый верит, что какие бы неприятности он ни причинял своим родителям, им всё же хватит ума не поддаться рекламам в Сети, на телевидении и на уличных щитах, внушающим: "Расплетение: разумное решение". Но кого он пытается обмануть? Даже без всех этих призывов Старки стал кандидатом на расплетение в тот самый момент, когда его положили на порог этого дома. Удивительно ещё, что предки так долго ждали!
Коп-"запевала" глубоко внедряется теперь в его личное пространство:
- В последний раз: подтвердите, что вы...
- Да, да, Мейсон Майкл Старки. Убери свою поганую рожу, у тебя из пасти воняет!
Личность подтверждена, и коп с девичьими губами достаёт три цветных бумажки: белую, жёлтую и розовую.
- Значит, вот как это делается? - Голос Старки слегка дрожит. - Арестовываете, значит? А в чём моё преступление? В том, что мне шестнадцать? А может, в том, что я вообще живу на этом свете?
- Тихо-не-то-транканём-и-всё, - говорит Запевала как будто в одно слово.
Старки отчасти хотел бы, чтобы его транканули - уснуть бы и, если повезёт, никогда не просыпаться. Тогда удастся хотя бы избежать дальнейших унижений; хватит и того, что его сорвали с постели посреди ночи. Впрочем, нет! Ему очень бы хотелось полюбоваться выражением лиц папочки с мамочкой. Вернее, ему хочется, чтобы они увидели выражение его лица, а если его усыпят, то родаки отделаются слишком легко. Им тогда не придётся смотреть ему в глаза.
Женогуб разворачивает перед ним ордер на расплетение и зачитывает позорный параграф 9, "Отказ от ребёнка":
- "Мейсон Майкл Старки! Подписав этот ордер, ваши родители и/или законные опекуны подвергают вас ретроспективной терминации, задним числом датируемой шестым днём после зачатия, что делает вас нарушителем Экзистенциального Кодекса 390. В свете вышеизложенного вы поступаете в распоряжение Инспекции по делам несовершеннолетних штата Калифорния для незамедлительного введения в состояние распределённости, иначе именуемого расплетением".
- Бла-бла-бла.
- "Все права гражданина, которыми вы наделены от имени округа, штата и федерального правительства, с этого момента официально и перманентно отзываются". - Он складывает ордер и засовывает его в карман.
- Поздравляю, - говорит Запевала. - Ты больше не существуешь.
- А тогда чего вы со мной разговариваете?
- Правильно, заканчиваем с болтовнёй.
Они дёргают его к двери.
- Можно мне хотя бы обуться?
Они разрешают, но при этом стоят у него над душой.
Старки долго-долго зашнуровывает ботинки. Затем копы выводят его из спальни и тащат на нижний этаж. Деревянные ступени жалобно стонут под их тяжёлыми сапогами. Такое впечатление, что по лестнице топает целое стадо буйволов, а не три человека.
Родители ждут в прихожей. Сейчас три часа ночи, но они полностью одеты. Видно, так и не ложились, ожидая прихода копов. На лицах - опасение, а может, облегчение, - трудно сказать. Старки прячет собственные эмоции за притворно-приветливой усмешкой.
- Привет, мам! Привет, пап! - тараторит он. - Догадайтесь, что со мной только что произошло! Ну-ка, с двадцати попыток!
Отец набирает полные лёгкие воздуха, собираясь толкнуть Великую Речь О Благе Расплетения, которую заранее готовят все родители "трудных" детей. Даже если им никогда не придётся её произнести, они всё равно готовят её, проигрывая в уме либо во время ланча, либо торча в уличной пробке, либо слушая придурка-босса, разглагольствующего о курсах акций, купле-продаже и всякой прочей чепухе - ну, что там ещё обсуждают обитатели офисных зданий на своих собраниях...
А что говорит статистика? Старки как-то видел в новостях. Каждый год мысль о расплетении посещает каждого десятого родителя. Из этого числа каждый десятый серьёзно взвешивает её, а из этих последних один из двадцати претворяет замысел в жизнь. Цифры удваиваются с каждым дополнительным ребёнком в семье. Подсчитай все эти красноречивые числа - и окажется, что каждый год расплетают одного из двух тысяч подростков от тринадцати до семнадцати лет. Шансы выше, чем при лотерее, и это если не принимать в расчёт детей из приютов.
Отец начинает вещать, держась, однако, от Старки на почтительном расстоянии:
- Мейсон, ты, наверно, сам понимаешь, что не оставил нам другого выбора?
Юнокопы держат Старки у подножия лестницы и не торопятся вывести его из дома. Таков обычай: родителям дают возможность провести ритуал перехода - дать дитяти этакий словесный пинок под зад.
- Драки, наркотики, угон автомобилей, а теперь тебя исключили из очередной школы. Что дальше, Мейсон?
- Ёлы-палы, пап! Да выбор-то огромный, я ещё столько всего могу натворить!
- Больше не сможешь. Мы слишком любим тебя, чтобы положить конец твоим проступкам прежде чем они положат конец тебе.
Услышав такое, Старки ржёт.
Но тут с верхней площадки лестницы доносится голосок:
- Нет! Вы не можете так поступить!
Там стоит его сестра Дженна - биологическая дочь его родителей - в своей пижамке с плюшевыми мишками, которая выглядит довольно странно на тринадцатилетней девочке.
- Ступай в постель, Дженна! - говорит мать.
- Вы отдаёте его на расплетение, потому что его принёс аист. Это нечестно! К тому же ещё и перед Рождеством! А если бы меня принёс аист? Вы бы и меня расплели?
Мать начинает плакать, а отец вопит:
- Хватит пререкаться! Марш в постель!
Но Дженна не слушается. Складывает руки на груди и с вызывающим видом садится на верхнюю ступеньку. Хочет всё увидеть собственными глазами. Пусть. Ей полезно.
Слёзы матери искренни, вот только непонятно, кого она оплакивает - Старки или всю семью.