- Это верно, человек… - бросил через плечо староста. - Уходите, от греха подальше. Нечисти веры нет, могут за добро и худом отплатить.
- На тебя не угодишь… атаман, - пожал мощными плечами Степан. - То безвинно страдающим упырям помочь хочешь, то - басурман жалеешь. На, сам оберегай свой приз… - он выдернул пленницу из рук Орлова и толкнул ее в объятия побратима. Но шаманка тут же упала на колени и обняла казака за ноги, прижимаясь щекой к его сапогам. - Вот-вот… Хорошенько подумай, прежде чем окончательно ее судьбу решить. Чтоб после не сожалеть о содеянном.
- Потом, - Куница поспешно поднял девушку. - Для начала, уберемся куда-нибудь подальше от этого места. Там и поговорим…
"Погоди, атаман… - радостно-растерянный голос Призрака прозвучал совершенно неожиданно в голове Тараса. - Сперва простимся с тобой… Мой срок служения вышел…".
- Налево пойдешь - коня потеряешь, направо пойдешь - девицу найдешь… - коротко хохотнул Василий. - Что ж так не вовремя? Неужто подождать нельзя? Видишь: какую обузу наш атаман приобрел? Не на собственном же горбу ему ее переть? Степан осерчал чуток - и под седло не согласится…
- Ну, атаман Терн-Кобылецкий тоже не на весь век в лошади к нам нанимался… - не поддержал опричника Куница. - Прощай, коли так, раскаявшийся разбойник… Как оно говорится - земля тебе пухом, что ли?
"Не имеет значения, какие слова говорится при расставании, - ответил тот. - Важно лишь, что при этом думают… Спасибо, на добром пожелании. А что до своевременности, ездовых лошадей и прочей житейской суеты, то тем, кто принимает решение - лучше знать… Сними узду, атаман Куница, отпусти меня…"
- А это мысль, - неожиданно засуетился Степан, хитро ухмыляясь. - Давай я сниму… Так сказать, на правах первого хозяина упряжи… Тем более, что у нашего атамана руки заняты… - и Небаба быстрым шагом направился к стоявшему чуть в сторонке Призраку.
Седой конь нетерпеливо вытянул ему навстречу шею, будто волшебная узда вдруг стала для него невыносимо тяжким грузом.
- Бывай, атаман… - шепнул негромко Степан. - И до встречи. Замолви там за нас словечко, при случае.
Потом сноровисто, одним движением сдернул уздечку с головы Призрака, и… едва успел подхватить, падающее на землю седло.
- Дьявол! - выругался, когда тяжелая кульбака больно ударила его другим концом по пальцах ноги. - Помог бы, Василий, что ли? - проворчал недовольно, кладя седло на траву. - У тебя-то руки не заняты…
- Откуда я мог догадаться… Ну, что все именно так произойдет. Я слышал вашу историю, но ведь собственными глазами не видел…
- Ладно, не бери в голову, это я сгоряча брякнул… - махнул небрежно рукой Степан, как-то подозрительно бочком приближаясь к шаманке, крепко вцепившейся в рукав кунтуша Куницы. Девица с испугу даже на наготу перестала обращать внимание, боясь хоть на миг выпустить из рук своего спасителя.
- Интересно, это кто ж из вас кого в плен взял? - спросил насмешливо Небаба. А когда басурманка повернулась лицом на его голос, еще раз взмахнул рукой. Да так ловко, что зажатая в руке волшебная уздечка упала точно на голову шаманке.
Миг - и возле опешившего Куницы била копытом золотистая кобылица, со знакомо сбитой в колтун рыжей гривой, но - неожиданно роскошным, шелковистым хвостом.
- Ты чего учудил, бессовестный?! - возмутился Тарас. - Сейчас же сними…
Орлов хмыкнул, и хотел заметить, что у атамана Куницы тоже руки имеются, но смолчал.
- А что? - состроил тем временем невинное выражение Небаба. - Вполне ладная кобылка получилась. Да ты не горячись, побратим. Подумай головой. Во-первых, исчезла проблема с одеждой для девицы… Безопасность и спокойствие нам обеспечено - это два. С копытами вместо рук много не нашаманишь. А заодно и вопрос с лошадью разрешился.
- Это что же получается, ты хочешь меня ей на спину посадить?!
- Подумаешь… - с некоторой обидой произнес Степан. - На моем хребту господину казаку кататься не зазорно было, а тут - совесть замучила. Она тебе в верности клялась? Клялась. Рабой быть обещалась? Обещалась. Вот, пусть и исполняет свой обет. Послужит для начала лошадкой атаманской.
- Вообще-то, девкой она краше была, и мне больше нравилась… - причмокнул губами Василий, оценивающе приглядываясь к ладной кобылке. - Но, должен признать - так тоже неплохо смотрится. И поучительно… Пусть привыкает, к жизни бабьей. Сам знаешь - молоденькую раскрасавицу каждый на руки рад подхватить, а замужней бабе - и сам на шею норовит усесться, да еще и выводок ребятни к подолу пристроить… - Орлов Ну, так что, други, будем убираться отсюда, или продолжим умные разговоры разговаривать?
- Будем, - вынужденно согласился Куница, неодобрительно поглядывая на то, как опричник седлает послушно замершую кобылку. - И все же, не по-людски как-то. Даже имени ее не спросили…
"Галия… Зови меня Галия, атаман… Или, каким угодно другим именем, которое тебе больше нравится… - услышал он мысли басурманки. - И не беспокойся ни о чем. Ты был добр, и я готова служить тебе в любом обличии…"
- О! - тут же отозвался Степан. - Видишь, Галя тоже понимает, что так лучше для всех будет. А снять уздечку в любой миг можно. Не навеки ж мы ее в лошадку оборотили, в самом-то деле…
- А вы как?
- Ну, выбор у нас не богат, - ответил оборотень-опричник. - Я, как обычно - на крыло. А ты, Степан?
- И я с тобой. Летать проще, чем на четвереньках бегать… Да и сподручнее будет нам вдвоем, если в небесах опять с каким-то басурманским соглядатаем свидимся.
- Ну, добро… Уговорили, - кивнул Куница, но в седло не запрыгнул, по своему обыкновению, а сел чинно, мягко - будто и не запорожец вовсе, а раздобревший священник. Еще и сплюнул трижды перед этим через плечо. И уж совсем непонятно - зачем-то отряхнул шаровары.
Глава девятнадцатая
Лошадка из захваченной шаманки Галии получилась довольно резвая. Как припустила с места в карьер, так у Куницы только ветер в ушах засвистел. В пору одним пернатым угнаться. И то, спустя час, Степан недовольно проворчал:
"Угомони свою кобылку, атаман. Куда торопишься? Или это она решила, что коль на юг повернули, то домой ее отпустим? Не знаю, как у тайного слуги царева, а у меня крылья не казенные. Да и местечко неподалеку пристойное видать. Вот так прямо и держи. Вскоре покажется излучина речки, а рядом с ней невысокий холм с десятком дубов. Там и заночуем…"
"И то дело… - поддержал товарища Василий. - Сейчас пару зайчишек или дроф на ужин поймаю, отдохнем, побеседуем… Чай, есть о чем? Как считаешь?"
"Само собой… - согласился Куница. - Голова кругом идет. Кажется за эти несколько дней добрый десяток лет прожил. Да все бегом, без оглядки. Опомниться не успеваешь, как новая напасть в затылок дышит… Будто стремниной подхватило и несет куда-то, не давая ни к одному берегу пристать. Умаялся, право слово… Таким уставшим не чувствовал себя еще ни разу в жизни. Честно-честно… Сухие грабовые отземки да корневища сейчас колол бы на поленья для отдыха…"
"Ничего, побратим, не унывай, прорвемся… Как говориться: "Бог не выдаст - свинья не съест".
"Разве ж я возражаю…"
"О! - сменил тему Небаба. - Видишь пригорок?"
"Да…"
"Вот туда и погоняй помалу… Располагайся, костерок разожги… Мы с Василием сейчас мясца спроворим, и присоединимся к тебе. А думы всякие - гони прочь. Нет хуже, чем самого себя в тоску вгонять".
Место для стоянки, высмотренное крылатыми товарищами, оказалось и в самом деле, словно специально обустроенным для отдыха. Густые кроны десятка, невесть как попавших сюда, дубов давали уютную прохладу, совершенно не лишнюю в жаркий вечер, и достаточно хворосту для костра. Более того, даже к речке бегать не понадобилось. Из-под узловатых корней крайнего исполина журчал прозрачный родник. С изумительно вкусной и холодной водой.
Первым делом Куница расседлал и освободил кобылку от волшебной сбруи. И зная, что увидит после превращения Галию совершенно обнаженной, отворачивая лицо, протянул девушке свою запасную рубаху:
- Сходи, вымойся, как следует и надень. Она чистая… В поясе перехватишь, заместо платья будет. Пока…
- Все, что прикажешь, атаман Тарас… - звонко и чуть нараспев ответила басурманка, женским чутьем ощутив некоторую власть над молодым мужчиной. - Теперь твое слово - закон для Галии.
Услышав, как залопотали по траве ее босые ступни, ведун облегченно вздохнул и занялся костром. Благо - хворост вокруг валялся целыми кучами, достаточно руку протянуть. И пока Степан с Василием охотились, он успел не только углей нажечь, но и воду на кулеш вскипятить.
- А где пленница? - перво-наперво поинтересовался Небаба, бросая к костру две упитанные заячьи тушки. - Неужто на волю отпустил? Что-то ты, атаман, слишком сердобольный. Надо было у нее об орде разузнать. Все нашим подмога…
- Да прекрати ты, Степан, меня атаманом величать, - сморгнул Тарас. - И вообще, с чего так на девку взъелся? Мы все басурман ненавидим, но воинов. Бабы-то их причем?
- А ты знаешь, почему в нашей деревне так голодно было, что меня родные со двора выставили? - вскинулся тот. - Нет? Потому что летом басурмане все хлеба пожгли и скотину угнали. И в отряде, который деревню разорял, тоже шаманка, небось, была. Может, та же самая?
- Нет, брат Небаба… - заступился за пленницу Куница. - Она в ту пору, наверно, еще и ходить не умела. Агукала в люльке, да слюни пускала…