- Вот скотина! - выругался Куница. - Он мне сразу не понравился… С первого взгляда. Покойница бабушка часто приговаривала: "Кто мягко стелет, никогда всласть выспаться не даст…". Хорошо, что у меня в деревне никого из родни не осталось…
- Ну, ты и ляпнул! - возмутился Степан. - Что ж в этом хорошего?
- Я понимаю, о чем Тарас подумал, - вступился за Куницу Василий. - Но, вынужден огорчить: нашлись, хоть и не родные, зато близкие и дорогие твоему сердцу люди…
- Ребекка! - воскликнул обеспокоено Куница. - Что с ней?! Говори же!
- Брат Сигизмунд, вчера днем арестовал твою невесту именем святой инквизиции, по обвинению в колдовстве и сношениях с нечистой силой.
- Но это же неправда! - возмутился Тарас.
- Как поглядеть, - развел руками Василий. - Будь все столь очевидно, отец Василий смог бы ее защитить. Но, люди, даже самые добрые, далеко не всегда умны и слишком любят посудачить о других. А вокруг вас обоих столько разных слухов ходит. Если честно, то по римскому праву, уже того, что христианин хочет жениться на иудейке, вполне достаточно, чтоб объявить его привороженным, а ее - ведьмой.
- И что теперь с ней будет?
- А это вторая причина, которая заставила меня броситься сюда… Если брат Сигизмунд успеет довезти девушку до Каменец-Подольского, то там ее подвергнут допросу с пристрастием и, скорее всего, сожгут.
- Невиновную?!
- Увы, брат, но в инквизиторских застенках, даже святые признаются, что служат дьяволу.
- Так чего мы ждем?! - подхватился на ноги Куница. - Надо немедленно спасать девушку! Она же ни в чем не виновата…
- Успокойся, Тарас. Возьми себя в руки. Думаю, именно на этом и строил расчеты брат Сигизмунд. Поговорив с людьми, он узнал о чувствах, которые вы испытываете, друг к другу. О приближающейся свадьбе… Вот и сообразил, что на девушку поймает тебя так же просто, как рыбку на червя. Вот только не рассчитал, что я смогу предупредить. Как и того, что мы сможем перехватить его отряд раньше, чем они успеют достичь Каменец-Подольского, чтобы спрятать пленницу за надежными стенами.
- А почему Ребекку везут именно туда? Других городов поблизости что ли нет? Почему не в Брацлавск, или, к примеру, в Ужаль?
- В Каменец-Подольском расположена восточная кафедра Ордена иезуитов. Там и охрана надежнее и отцы дознаватели опытнее? Получается - там и девушку пытать сподручнее, и тебя изловить ловчее будет.
- Не сердись, Василий, - опять вмешался Степан. - Может я уродился таким подозрительным, а может - жизнь приучила… Но ты сам упомянул о том, что инквизиторы потеряли след Тараса. Поэтому и девушку для приманки схватили. И в то же время - сразу двое из вашего отряда, ротмистр и ты, почему-то бросились именно сюда? Как такое совпадение объяснить?
- Ничего сверхъестественного или странного. После ареста, отец Ребекки попытался выкупить свою дочь у брата Сигизмунда, намекая монаху, что ее жених, вскоре должен воротиться с большими деньгами. Ну, а там - слово за слово и перепуганный шинкарь выложил инквизитору всю историю о цветке папоротника и разбойничьем кладе, чем только уверил латинянина, что он на верном пути. Кстати, ротмистр Браницкий попытался уничтожить тебя, вопреки приказу брата Сигизмунда. Тот хочет заполучить тебя в свои руки целым и невредимым, чтоб иметь возможность допросить. Поэтому и везет девицу в город.
- Час от часу не легче, - хмыкнул недоверчивый богатырь. - И ты, Василий, тут же поспешил спасти Тараса от волчьих клыков, чтобы позвать его именно туда, где инквизиция расставила свои ловушки? С чего такая прыть и суета? Самому странным не кажется? Ведь без тебя Тарас еще долго ничего не знал о насаженной на крючок приманке. Может, и вообще никогда б не узнал. Вряд ли брат Сигизмунд оповестил все село о своих намерениях и расставил вехи на пути. Что скажешь?
- В этой истории многое странно, - пожал плечами опричник. - И я не в обиде - доверие не словами, а поступками заслужить надо. Согласен, один бой с волкодлаком не считается. Мало ли - инквизиция коварна, могла одним оборотнем и пожертвовать, чтоб я к вам в компанию вошел. Поэтому - давайте пока остановимся на том, что я здесь по той простой причине, что только Тарас может найти и вернуть церкви утерянную реликвию. Или - по меньшей мере, не допустить, чтоб она досталась неприятелю. И я всячески - постараюсь ему в этом помочь, даже ценой жизни…
- Собственной - или его?
- Без разницы… - твердо ответил Орлов, глядя прямо в глаза Кунице. - Поймите, други: возможно я ошибаюсь, но все сходится к тому, что бесценное сокровище, спрятанное отцом - только сыну в руки дастся. И в этом я уверен, как в восходе солнца. Поэтому буду беречь Тараса, тщательней зеницы ока.
- Меня-то что беречь, - озабоченно хмурясь, произнес ведун. - Ребекку из лап инквизиторов спасать надо. Нас четверо, все при оружии и не впервой в Диком Поле. Отобьемся, если что. А она - одна, совершенно беззащитная, в руках бесноватого монаха и дюжины драгун. Кто знает, что им взбредет в голову?
- Да не кручинься ты так, парень, - попытался успокоить его Орлов. - Вообще-то, оно конечно… С арестованными ведьмочками, особенно такими хорошенькими, драгуны бывают довольно бесцеремонны. У несчастных обычно одна дорога: пытки и аутодафе, - но, я уверен: не в этот раз. Все же брат Сигизмунд знает, что девушка невиновна. А зачем ему брать лишний грех на душу? Одно дело, когда это обусловлено "вящей славой Господней", и совсем иное - потакать солдатским шалостям. Так что успеем… Им на веслах, да против течения до Каменец-Подольского дней семь добираться, а мы - в сутки уложимся.
- Это как? - не понял Куница.
- Отдохнем немного, наберемся сил и нагоним.
- Василий, а ты случайно не забыл, что тут не все, как ты, летать умеют? - напомнил Куница.
- Вот те раз, - удивился тот. - Да с такой лошадкой, как у тебя, и крылья не нужны. Вмиг доставят куда захочешь. Верно, Степан?
- Ну, положим, я тоже смогу крылья отрастить, - ответил тот. - Но вот Призрак у нас капризен больно. Под седлом ходить не хочет, а охлопом долго ли проскачешь?
- Тогда мы с тобой вдвоем слетаем, поглядим, что да как. Заодно, если случай подвернется, попытаемся девушку освободить. Брат Сигизмунд хоть и не обычный фанатик, но в чародействе ничего особенного собой не представляет, о драгунах и говорить нечего. Главное, чтобы скопом не навалились… Среди всего отряда только волкодлак ротмистр был по-настоящему опасен. Ну, да это уже в прошлом. Сумеем врасплох застать, считай: победили. А еще лучше, если сможем умыкнуть девицу потихоньку…
- Говорят, труп оборотня сжечь надо, или кол осиновый в сердце вбить? Чтоб наверняка… - вспомнил Куница.
- Вот еще, время на него терять, - пренебрежительно отмахнулся Василий. - Улетать будем, прихвачу с собой голову Браницкого и брошу где-нибудь в трясине. Пускай оживает себе, если сможет. Безголовый, не опаснее пугала огородного будет. А вообще-то, братцы, пора бы и вам хоть что-то о себе рассказать. Я ведь Тарасу доверился только потому, что он сын Трофима Куницы и нужен мне, а о тебе - ученик чародея, вообще ничего не ведаю.
- А вот соберем сейчас побратима в дорогу, чтобы зря не тревожился, да время не терял, а там и побеседуем себе - задушевно, - ухмыльнулся Степан. - О жизни прошлой, нынешней и будущего веку…
- Аминь!
Глава десятая
Набивной струг непринужденно скользил водной гладью, без труда преодолевая вялое течение Волчанки. Двое опытных рулевых, один на носу, второй - на корме, старательно удерживали малое судно ближе к берегу, где река была совсем сонная и задумчивая. Поэтому пяти парам дюжих гребцов, даже не выкладываясь, удавалось придавать стругу приличную скорость.
Сквозь пронизанную теплыми солнечными лучами, прозрачную толщу было заметно, как на глубине резвились огромные рыбины, иногда взмывающие к поверхности, пытаясь поймать зазевавшуюся муху или стрекозу. Но, крепко связанная, с плотно заткнутым ртом, лежавшая на дне челна между четвертой и третьей скамьей, девушка не могла всего этого видеть.
- Брат Сигизмунд, простите, что отрываю вас от важных раздумий, но не пора ли присмотреть место для ночлега? - поинтересовался у дремлющего на корме, тощего монаха, правящий передним кормилом, оголенный по пояс дюжий воин.
- Да, наверное, ты прав, десятник… - не открывая глаз, разморено, с сонной ленцой ответил тот. - Благодаря Господу, сегодня мы проделали хороший шмат пути, пора помолиться и отдохнуть. Что-то я совсем умаялся…
Вечернее солнце уже припекало не так жестоко, как днем и в предчувствии скорого отдыха, мужчины налегли на весла.
- Слышишь, Клёст, - шепнул на ухо своему сухопарому соседу толстомордый гребец со среднего ряда. Его выпученные глаза, потное и красное от натуги лицо могло бы вызвать сочувствие у самого жестокосердного палача. - Устал он. А что тогда мне говорить по этому поводу?
- Реже надо было чужих баб исповедовать, Колобок, вот и ходил бы себе дальше по холодку в сутане священника, а не потел в драгунской форм.
- Да, ты прав, брат. За грехи надо отвечать. И чем больше нагрешил - тем тяжелее искупление.
- Вот, вот… - засмеялся Клест. - Наверно, брат Сигизмунд поэтому и положил ведьмочку прямо возле твоих ног, чтоб ты глядел на нее и каялся, каялся…