- Я уж и сам не знаю, что делать… - развел руками Куница. - Сплошная чехарда. Тайна на тайне едет и тайной погоняет… Ладно, придет срок - и с этим разберемся. Давай-ка, провожу я тебя, Ривка, домой, а сам пойду в церковь. К отцу Василию. Может, поп, что дельное присоветует? Вот только поедим сперва. А то, веришь, у меня кишки уже не то что урчать - рычать начинают. По деревне пройдусь - собаки вслед лай поднимут…
И вновь, совершенно без удержу расшалившаяся нынче, судьба опять вмешалась в его намерения, все переиначив на свой лад. Не успел Тарас притронуться к сковороде с остатками остывающей яичницы, как в дверной косяк громко и настойчиво постучали.
- Неужто опоздали? - всполошилась Ребекка.
- Думаешь, я знаю? - пожал раздраженно плечами Тарас. - Во всей этой круговерти сам черт ногу сломит!
- Не поминай Нечистого, на ночь глядя, хозяин… - встревожено отозвался затаившийся с приходом Ребекки домовой. - Как бы и в самом деле, кто из его слуг за тобой не явился. Чую: плохая весть к нам стучится. Лучше б совсем в дом не пускать, да поздно. Хоть девицу спрячь, от греха подальше…
- В окнах свет видать… - рассудительно заметил Тарас. - И вообще, если кто со злом пришел, тому и приглашения не надо. Что о Ривке беспокоишься, за то - спасибо, да только куда я ее спрячу? Да и не успеть - незваный гость уже на пороге. Вот-вот внутрь войдет…
- А пусть она к нам, на полати, за печку залезает… - предложил суседко. - Надо будет - моя супружница любому глаза отведет. И не торопись, хозяин… Теперь это твой дом - и никто в него так запросто войти не сможет… Без согласия-то.
- С кем ты разговариваешь? - удивилась Ребекка, которая не могла слышать голос домовых.
- С домовым, с кем же еще… - не стал лукавить Тарас, успокоительно приобнимая девушку за плечи.
- И что батанушка тебе советует? - спросила Ребекка так запросто, словно каждый день только то и делала, что общалась с хатней нежитью.
- Спрятать от лихих глаз самое главное сокровище.
Тарас подхватил девушку на руки и легко забросил ее на широкую печку. И тут же, занавеска, отделявшая полати от комнаты затянулась, словно сама собой.
- Слушай меня, Ривка! Сиди здесь тихо и не высовывайся наружу, чтобы не случилось. Пока сам не позову!
Тарас отступил назад, поглядывая, не будет ли чего заметно издали, и в тот же миг натужно заскрипела входная дверь, будто топором отдирали веко наглухо забитого гвоздями сундука. И открываться не торопилась…
- Отворяйте, хозяева! - громко позвали с улицы. Голос был мужской и показался Кунице немного знакомым. - Я же вижу, что не спите еще. Важный разговор имеется!
- Не заперто, заходите… - ответил Тарас, усаживаясь обратно за стол. При этом удобно передвигая перевязь с ножнами себе на колени, чтобы в любое мгновение можно было быстро обнажить клинок. - Тяните за ручку сильнее. Полотно от сырости разбухло. Все никак подтесать не соберусь. То одно, то другое - вот руки и не доходят…
Дверь пронзительно взвизгнула, поддаваясь натиску, и тут же глухо стукнулась обо что-то твердое.
- Ух, чтоб тебя, короста заела! - выругался еще не видимый незнакомец, и через порог шагнул давешний ротмистр.
- Вечер добрый, хозяева… - пробормотал он невнятно, морщась и потирая ладонью лоб, с вздувающейся прямо на глазах изрядной шишкой. - Грабли в сенях держите, что ли?
- Вечер, может и добрым был, да теперь-то уж и полночь, наверное, миновала… - не слишком приветливо ответил Куница. - Вот уж кого не ждал…
Казалось бы, после того, как ротмистр разнял утреннюю стычку с вахмистром Болеславом, Тарас не должен был испытывать к нему явного недружелюбия. Но из-за рассказа Ребекки и предостережения домового, особого расположения к позднему гостю он все же не испытывал. А, кроме того, было в облике и взгляде драгунского офицера что-то неприятное. Какие-то неопределенные черты лица, порождающие у человека чувство опасности и гадливости… Не подмеченные Тарасом при солнечном свете, но вполне отчетливо бросающиеся в глаза сейчас, в созданной домовым волшебной полутьме, и вызывающие невнятную тревогу: будто в дом вошел не человек, а хищный зверь, или ядовитая змея.
- Так сейчас самое время для визитов, господин казак… - вместо извинения засмеялся гость. - Согласись: днем - у каждого свои дела, можно и не застать. А вот ночью, ночью все дома. Я проходил мимо, увидел свет в окне, - вот и подумал: мы же поутру отплываем. Так, чем спозаранку вас тревожить? Почему бы сейчас не заглянуть? Если люди все равно не спят?
- Да зашел уже, чего теперь… - пожал плечами Тарас. - Проходи. Садись. Говоришь: дело важное? Я - слушаю. Быстрее объяснимся - быстрее спать ляжем. Умотался я сегодня…
- Важное, - кивнул ротмистр, с трудом усаживаясь на табурет, что так и норовил выскользнуть из-под него, словно норовистая лошадь. - Да не к тебе, прыткий отрок. А бабушку твою Аглаю Лукиничну повидать надобность у меня великая имеется.
- Бабушку? Аглаю Лукиничну? - чуть опешив, повторил парень. - Так она это… в церкви.
- На всенощной, что ли? - не меньше его удивился ротмистр. - А какой завтра праздник? Я что-то ни по римскому, ни по византийскому обычаю, ничего важного, на второй день после Ивана Купалы, не припоминаю.
- Праздник? - переспросил Тарас. - Почему праздник? Раньше Петра и Павла никаких святых не поминают…
- А я о чем? Что же она так поздно в храме делает?
- Лежит…
Теперь пришла очередь удивляться гостю. Ротмистр, совершенно позабыв про набитую шишку, с силой потер лоб. Скривился, издал мучительный стон, но не стал отвлекаться на пустяки.
- Давай начнем все сначала… Это дом Тимофея Куницы?
- Да, - кивнул Тарас. - Таково имя моего отца. А вот своего ты, так до сих пор и не назвал.
- Браницкий. Анджей… - буркнул нехотя тот. - Но это неважно. Хорошо. Вернемся к делу. Значит, здесь проживет и его теща - известная травница Аглая Лукинична?
- Нет…
- Как - нет?! Почему: нет?! Что ты мне голову морочишь, щенок?! - вскричал в сердцах седовласый мужчина, теряя терпение.
- А вам не кажется, господин ротмистр, что оскорблять хозяина в его доме не пристало гостю, - медленно, почти по буквам, произнес Куница. - Я ведь и к ответу призвать могу!
- Ладно, ладно… - примирительно проворчал Браницкий. - Обойдемся без старухи. Поговорим по-мужски. Я, собственно, зачем пришел, - отдай то, что вам не принадлежит и разойдемся миром…
От возмущения Куница даже привстал.
- Это ты, ротмистр, на что намекаешь? Хочешь сказать, что я - вор?
- Вор? Почему вор? - удивился тот. - Разве я хоть слово сказал о воровстве? Скорее - случайность. Нечто, попало в ваши руки по недоразумению. Вам оно без надобности, самое большее - память об отце. А…
- "Нечто", "оно"… Не наводи тень на плетень, ротмистр! Или, может, сам не знаешь что ищешь? - прищурился Куница. - Говори внятно: что тебе надобно? Молчишь? Ну так знай, хоть я и уверен, что нет в нашем доме чужих вещей, клянусь - отдам, если найду. Но, не тебе…
- Почему же, позволь полюбопытствовать? - насупился Браницкий.
- Да потому, господин хороший, что истинный владелец не стал бы мямлить, а сразу сказал - что именно он ищет. Ты же, похоже, к искомой вещи, вообще с боку припека… Не знаю, кто тебя послал, но либо и он - сам толком ничего не знает, либо - имеет основание тебе полностью не доверять…
- Что?! - похоже, самообладание драгунского офицера окончательно истощилось, и он стал угрожающе приподниматься. Но тут кувшин, стоявший прямо перед ним на столе, неожиданно опрокинулся, и остававшееся внутри, прокисшее молоко, обильно плеснулось гостю на одежду. А когда пан Анджей быстро отшатнулся, капризный табурет поспешил выскользнуть из-под его седалища. Ротмистр неловко взмахнул руками и шлепнулся на пол.
- Прах подери всю вашу семейку! - окончательно сатанея, выругался он, вскакивая на ноги и отряхиваясь от вонючей жижи. - Ну все, дерзкий щенок - ты сам напросился! Сейчас я буду тебя убивать. Больно и медленно. Но умрешь ты только после того, как расскажешь мне - где нужная мне вещь, или, хотя бы - где искать твою, трижды проклятую ведьму-бабку!
- Извини, недобрый человек, - промолвил вполне серьезно парень. - Хоть и не годиться так гостей привечать. Но, иной, даже званый гость, хуже басурманина бывает. Что же мне в таком разе про тебя сказать? Давай, лучше на улицу выйдем. Там - сподручнее разговор продолжить. Не хочу закон гостеприимства нарушать…
- Здесь останешься… Навек… - скорее прорычал, нежели промолвил Браницкий, зло посверкивая глазами. - Я еще утром смекнул, что нам с тобой не удастся миром договориться. Жаль, старухи дома нет. Разузнал бы, что к чему, да и покончил бы с вами обоими разом!
Седовласый ротмистр говорил, а с лицом его тем временем творилось нечто весьма неладное. То ли тени от догорающего в кухонной плите огня так причудливо ложились, то ли и в самом деле оно как-то заострилось, вытянулось и теперь больше походило на оскаленную волчью морду, нежели на человеческий облик.
Куница неспешно поднялся, и оголенное лезвие сабли, зловеще мелькнуло в воздухе, выписывая замысловатую кривую.
- Ух ты, - восхитился оборотень, взглянув на матово засветившийся в руке парня клинок. - Знатная игрушка… Дорогого стоит. Но тебе, сосунок, и она не поможет. Сабля, знаешь ли, еще и умелой руки требует. А сама по себе - не грозней сковороды или макогона будет… И потом - убить оборотня, это не то же самое, что курице голову открутить… Молись, сосунок, своему Богу, пусть встречает очередную душу… Да только, громко молись, а то еще не расслышит старик-то…