- Как!? - взвился на том конце телефонного провода голос. - Как вам это удалось?!
Под скулами у генерала заходили желваки.
- Самоубийцы, - сухо ответил Корсини. - Они - самоубийцы. Один, вместо того, чтобы сдаться, врезался на машине в группу спецназа, а потом взорвался. Второй умудрился, прикрывая прорыв Моретти, снять из "Гаранда" двух снайперов на крыше. Да и Бальцерани успела высадить обойму...
Андреотти помолчал, переваривая, потом ядовито процедил:
- Генерал, я представлял себе частичный успех несколько иначе. У вас на руках были все карты, но вы и в такой ситуации умудрились обляпаться с ног до головы. Это - редкое умение. Не уверен, что оно будет мною востребовано.
В телефоне раздались гудки.
- Brutto pezzo di merda, - экспрессивно ругнулся, бросая трубку, генерал.
(итал. - говнюк хренов)
Впрочем, бранное словцо вылетело больше по привычке, без настоящего задора и огонька. Ничего неожиданного. Уже после первого поступившего с места доклада он так и заподозрил - поруководить полицией Италии ему удалось лишь полгода. Ну, он такой не первый... На этой раскаленной сковороде долго не усидеть.
Корсини взглянул на массивные настольные часы, прикидывая расклад. Торжественное заседание сената, посвященное присяге нового правительства, продлится не меньше пары часов. Что ж, он вполне успеет.
Генерал любил артишоки по-римски, спортивные машины и старенькое семейное палаццо с окнами на Тибр. Вот почему ему надо было успеть продать интересный документ вперед своих коллег. В том он не видел ничего постыдного: его шеф ходил на ужины с резидентами ЦРУ и МИ-6 как на работу, а оперативного интереса замысел "Красных Бригад" на операцию уже не представлял.
Корсини засунул в портфель пять заготовленных конвертов. Два постоянных покупателя на такой горячий материал у него есть, а остальные он попробует предложить в посольства.
"Да", - решил генерал, - "пожалуй, шведам... Евреям... И, попробую, чехам..."
Он поднял трубку и набрал первый номер.
- Алло, - в голосе абонента слышался легкий немецкий акцент.
Генерал не был в том уверен наверняка, но подозревал, что этот, наиболее щедрый из его партнеров, знает Маркуса Вольфа в лицо. Была определенная ирония в том, что концы от второго постоянного контакта совершенно точно уходили в Бонн.
- Отто, - сказал Корсини задушевно, - у меня есть для вас чудесная новость. Вот буквально минут сорок назад к Луиджи завезли наисвежайших палтусов, а он, скажу вам по секрету, умеет совершенно восхитительно их готовить. Правда, должен предупредить, что удовольствие это не из дешевых.
- Сорок минут назад... - откликнулся немец задумчиво, - да, я что-то такое слышал. Я вас понял. Что, и правда так вкусно?
- Уверяю, - голос Корсини подобрел, - редкость неимоверная. Пальчики оближете.
- Звучит весьма соблазнительно. Что ж, я буду рад оценить это по достоинству.
- Тогда через полчаса, как обычно?
Генерал дождался ответа, нажал на рычаг и набрал второй номер.
- Алло, Ганс? У меня есть для вас чудесная новость...
Пятница 17 марта, 1978, день
Ленинград, Измайловский пр.
Дуло вдоль проспекта немилосердно. По северному злой ветер вымораживал скулы и гнул пешеходов к земле. Я нырнул в долгожданную подворотню, словно в окоп, и с облегчением перевел дух. Смахнул со щек невольные слезы и заторопился дальше, в свой сумрачный подъезд. Пусть в нем воняет плесенью из подвала, зато от пузатых батарей щедро расходится жар, а за это я сейчас был готов простить многое.
Взлетел, постепенно отогреваясь, на три с половиной лестничных пролета вверх и замер на полушаге, ошарашенный открывшейся картиной. На уровне моих глаз, на фоне той самой желанной батареи ярким пятном выделялись знакомые финские сапожки с приметно-красным кантом. Я поднял недоуменный взгляд выше. На облупившемся подоконнике сидела, нахохлившись, Софья и остановившимся взглядом смотрела куда-то сквозь стену дома напротив. На полу в углу стояла средних размеров ободранная клетчатая сумка.
- Эй! - я крадучись поднялся по оставшимся ступенькам и осторожно пощелкал пальцами перед ее лицом.
Она медленно повернула голову и посмотрела на меня без всякого выражения.
Я наклонился к ней, разглядывая.
"Да она, похоже, больна!" - сообразил, увидев влажный лоб и покрасневшие склеры.
- Ты это что? - пробормотал растерянно и положил ладонь на лоб.
Ну, точно, горячий. А пальцы - холодные как лягушки.
- Эй, Софи, - сказал громче, разминая ее ладонь, - ты почему не в кровати?
Она посмотрела на меня, шмыгнула носом и просипела:
- А нету кровати.
- Не понял... Как нету? А в общаге?
- Выгнали. Уж три дня как, - мрачно ответила она.
- Че?! - вырвалось из меня потрясенно, - как выгнали? За что?
- За что, за что, - забормотала Софья, недовольно щурясь вдаль, - да какая теперь разница за что?! Ну, предположим, за дебош...
- О, мать, да ты буйна во хмелю... - растерянно проговорил я.
Она злобно зыркнула и отвернулась.
- Снимать комнату теперь придется? - предположил я неуверенно.
- На что?! - почти простонала Софья.
- Понятно, прогулеванила все, - протянул я, и был награжден за это еще одним недовольным взглядом.
- Иди уж, - сказала она тускло, - я случайно именно в твою парадную зашла согреться.
- Угу, - промычал я, быстро прокручивая в уме варианты, - а с работы вас, сударыня, не турнули?
- Тебе-то какое дело? - сумрачно спросила она.
- Да... Привык уже к лечащему врачу, - развел я руками, улыбаясь.
- Не знаю... - Софья обхватила себя руками и начала раскачиваться, - ничего не знаю... Паспорт еще потеряла... Дура...
- Ого, - я в удивлении почесал затылок, - да у тебя талантище! Слушай, Софи... Софи! Ну-ка, золотце, посмотри мне в глаза. Ты, вообще, можешь себя прилично вести? Держать себя в рамках? Или это дохлый номер?
- Не знаю, за кого ты, ребенок, меня принимаешь, - она приняла оскорбленный вид, - но за все время учебы и работы в Ленинграде у меня было только два привода в милицию. Да и то... - она безнадежно махнула рукой, - А! Что теперь говорить...
Я еще чуть поколебался. Ну, не домой же ее такую тащить... Нет, у родителей со здоровьем все в порядке, но сердца-то не железные... Перед моими глазами как живое встало батальное полотно: - "мама, папа, а это - Софочка, наш участковый, теперь она поживет со мной в комнате", - и я гнусно ухмыльнулся.
- Так! - хлопнул в ладоши, - собралась с мыслями. Есть вариант с жильем где-то до июля. Но! - я нацелил на нее палец, - ты должна твердо пообещать мне две вещи. Первая - никаких гостей и выпивки, - она истово закивала, глядя на меня со внезапно вспыхнувшей надеждой, - второе: будешь опекать живущую там девочку. И не дай бог... - я сделал паузу и многозначительно помотал пальцем перед ее лицом, - не дай бог я замечу какое дурное влияние с твоей стороны... Да, и третье - обо всем этом молчать. Даже подружкам. Договорились?
Она резво спрыгнула с подоконника, поморщилась, а потом с подозрением уточнила:
- А что за девочка?
- Да... Сирота практически. Пошли, чаем напою, отогреешься, и поедем, - я подхватил сумку и начал подниматься, в изумлении покачивая головой. А еще говорят, что в одну воронку два снаряда не падают. Еще как падают, особенно если воронка дурная.
Хоть ехать было не более пятнадцати минут, но в машине Софья сразу стала уплывать. Видимо, сказалось все сразу: и грипп, и переход от нервной неопределенности на лестнице к теплой безопасности такси, и, наконец, сытость от трех торопливо проглоченных бутербродов. Уже на первом повороте она клюнула носом, а еще через квартал завалилась мне на плечо и, протяжно вздохнув в полусне, сладко засопела под негромкие редкие щелчки таксометра.
- Софи, - потеребил я ее, когда машина встала у подъезда, - приехали.
- Ах, - сонно пробормотала она и заозиралась вокруг, болезненно щурясь.
- Улица Фрунзе, - пояснил я ей и протянул водителю рубль, - выходим.
Взял сумку и поволок спотыкающуюся через шаг Софи на третий этаж. Открывать дверь своим ключом не стал - нажал звонок, проверяя Мелкую.
- Кто? - раздалось секунд через двадцать.
- Я.
Дверь мгновенно распахнулась. Мелкая качнулась было ко мне, словно собираясь прыгнуть на шею, но, увидев, что я не один, быстро сделала пару опасливых шагов назад. Взгляд ее потемневших глаз тревожно метнулся с меня на Софью и обратно. Но буквально через несколько мгновений спина ее распрямилась в струнку, подбородок пошел вперед - ни дать, ни взять, молодая хозяйка встречает нежданных гостей.
- Молодец, - похвалил ее за все сразу и зашел в прихожую. Поставил сумку на пол и наклонился, снимая сапоги. - Всегда! Всегда спрашивай "кто?", и лишь потом открывай.
Мелкая моментально вычленила в сказанном главное: она остается здесь и дальше.
- Ты мне уже говорил, - кивнула с улыбкой, в которой в равных пропорциях смешалась легкая укоризна с простодушным лукавством, - мне от тебя одного раза достаточно.
За моей спиной негромко, но многозначительно кашлянули. Я повернулся к Софье. Было видно, что стоит она из последних сил.
- Это - Тома, - представил я уверенно пристроившуюся за моим плечом Мелкую, - она под моей опекой. Тома - это Софья. Мой... Эм... Да, мой товарищ, - кивнул я сам себе и, ухмыльнувшись, добавил, - и мой лечащий врач.
Привалившаяся к косяку Софи молча изобразила, как приветствуют демонстрантов с трибуны Мавзолея.