* * *
- Ельнец! Что происходит? - Сьяна высунулась в окошко возка.
- Важни! Не понимаю! Лошадь куда-то тянет, карахундра ее побери!
Ельнец боролся с лошадью, но безуспешно - будто кто-то невидимый вел ее под уздцы. Возница привстал, замахнулся кнутом - и охнул: рука наткнулась на невидимую преграду. Ельнец грохнулся на скамью с выпученными глазами, поминая всех мелких Духов. Лошадь свернула в сторону.
- Важни, глядите-ка, важни!
- Что? Что такое?
- Тянет прямо туда, к дубам.
- К дубам?
- Где висячая Башня.
Лошадь вдруг снова встала, а возок очень сильно тряхнуло. Сьяну отбросило внутрь. Она едва успела ухватиться за ручку дверцы.
- К Башне? Но почему? К Башне никто не ездит…
- А я вам что говорю? Не ездит!
Ельнец больше не отвечал - только икал и трясся. Это место считалось запретным: все городские дороги его огибали.
Вот они, три дуба.
Лошадь встала, словно во что-то уперлась. Ельнец быстро моргал: он не может этого видеть. Но он видел - помилуйте, Духи! - полупрозрачные руки: одна держала узду, другая поглаживала лошадиную морду. Лошадь послушалась рук и сделала шаг вперед. Лошадиная морда потонула в тумане. Ельнец был близок к тому, чтобы свалиться на землю, но почувствовал, как его трогают за плечо. Он повел себя так же, как лошадь: страх сменился покорностью, граничащей с отупением. Ельнец замер на облучке и тихо и обреченно попрощался с родными. Теперь перед ним болтался лишь лошадиный хвост, но возок поехал ровнее. Скоро Ельнец, вслед за хвостом, погрузился в туман, вынырнул из тумана и услышал, как за спиной тоненько взвизгнула Сьяна. А потом Ельнец вдруг увидел снова и себя, и лошадь, и Башню. И какого-то незнакомца великанского роста в круглой шапочке на голове. Тот тяжело дышал и обливался потом. Крупные капли на лбу собирались в тонкие струйки и текли по щекам. Встретившись взглядом с Ельнецем, великан кивнул головой и улыбнулся:
- Важ! С вами все в порядке? Вы, наверное, растерялись?
Ельнец икнул.
- На границе предела Башни очень плотный туман. Чтобы пройти сквозь него, требуются усилия. Но мне говорили, что люди с той стороны не ощущают плотность… Иначе бы я не решился… Как вы, в порядке? А важни… Она испугалась? - великан с некоторой тревогой посмотрел на возок.
Ельнец кивнул в ответ, продолжая икать. Великан отер пот с лица:
- Я сожалею, важ. Но другого выхода не было. У меня серьезное дело. Важни Сьяну очень ждут в Башне.
Ельнец сполз с облучка и неверным движением потянул на себя ручку дверцы:
- Важни! Вот этот важ… Ему нужно поговорить.
Сьяна, без единой кровинки в лице, вылезла из возка.
- Олле. Смотритель Башни. - Великан поклонился. Его движения неожиданно оказались изящными. - Я провожу вас в Башню. А ваш спутник побудет здесь.
Смотритель Башни? Не может быть! Хотя как же не может? Вот он - стоит перед ней.
Великан протянул Сьяне руку. Отказаться она не посмела.
От Олле исходило тепло. Будто Сьяна долго блуждала по мокрому Лесу, продрогла и обессилела, а потом неожиданно оказалась у печки.
* * *
Узорчатый пол, потолок в слабо мерцающих звездочках. И книги, книги повсюду - от пола до потолка. У Сьяны зарябило в глазах. А этот высокий старик, наверное, тут самый главный. Так взглянул на нее, будто Сьяна какое-то насекомое. Может, ему не нравится, что Олле ведет ее за руку? Она отстранилась - с некоторым испугом. Старик чуть заметно кивнул - в знак приветствия или одобряя ее поступок:
- Меня зовут Кригле, важни. Я старший смотритель Башни. Располагайтесь удобно. Нам предстоит разговор.
Олле подвинул ей стул, Сьяна присела. Книжные стеллажи поднимались под самый купол большого круглого зала, нависая над головой.
- Важни, здесь хранятся письмена охоронтов. Люди редко к ним прикасаются. Но у нас перед вами есть серьезные обязательства. И охоронты решили удостоить вас этой чести.
Сьяна была ошеломлена. Обязательства - у охоронтов? Перед кем? Перед Сьяной? Да она никому не нужна. Может, раньше, когда рядом с нею были Ковард и Найя, она и могла заблуждаться. Но теперь она одинока, как забытое Духами деревце, выросшее среди поля.
- Вы немного удивлены, - голос Кригле смягчился. - Вы росли без родителей.
- Мои родители умерли, когда я была младенцем, - от стеснения Сьяна не слышала собственный голос.
- Олле - младший смотритель Времени. Он составляет хронику, где упомянуты вы. Он кое-что вам расскажет, - старший смотритель Времени кивнул, предлагая Олле начать.
Олле чуть наклонился вперед: то, что он скажет, важно. Но в его намеренья не входит обидеть Сьяну. Сьяна снова почувствовала тепло. Это ее успокоило: охоронты, смотрители Башни, выглядят как островиты. Только ростом повыше. А на Лосином острове всякое может случиться…
- Важни, позвольте задать вам вопрос. Вам известно имя отца?
- Да. Его звали Листрун.
Правда, за всю свою жизнь Сьяна слышала имя "Листрун" не больше чем пару раз. И ей это было неважно. Ей нравилось говорить, что она из усадьбы Моховника.
- Я должен расстроить важни: это имя не вписано в родовые карты Долины.
Сьяна вдруг испугалась: Олле только прикинулся вежливым. А на самом деле хочет ее уличить.
- Мне так говорили, важ, - голос Сьяны сорвался. - Мои родители из охотников, дружили с Моховником-старшим.
Олле кинул быстрый взгляд на смотрителя Кригле. Тот велел продолжать.
- Я лишь сообщаю то, что написано в картах. Листрун - искаженное слово. Видимо, кто-то хотел, чтобы в нем сохранился намек на настоящее имя. Но настоящее имя вам сообщить не решились. Это имя Листвинус. Вы когда-нибудь его слышали?
Нет, это имя Сьяне слышать не приходилось.
- Так звали сверхмастера Мирче - до его ухода на Север.
- Сверхмастера Мирче? Я… не…
- Важни, сверхмастер Мирче…
- Нет! Нет!
- Сверхмастер Мирче был вашим отцом, - Олле старался говорить негромко и даже ласково. Но в его интонациях появилась настойчивость: Сьяне придется поверить в то, что он говорит.
- Это не так! Не может этого быть!
- Вашу мать звали Крамой. Она из поместья Бельчатника. Листвинус и Крама сошлись по дороге на Север - без обряда соединения. В их положении было не до обряда. Крама погибла в пути - как и все, кроме Мирче. А родившегося ребенка Мирче сумел спасти и нашел возможность отправить в поместье Моховника.
Сьяна стала красной как рак. Губы ее тряслись:
- Моя мать, она - тоже? Тоже была отщепенкой?
Кригле нахмурился:
- Важни, смотрители Башни не приносят присягу Совету и не служат правителям острова. Они делают свое дело - обращают события в память. "Отщепенец" - всего лишь слово. Так называли людей, которые были когда-то не согласны с Советом.
- Ваша мать разделяла представления Мирче - раз отправилась с ним, - Олле поторопился снова вступить в разговор.
Все, все против нее! Даже смотрители Башни!
Олле взглянул с сочувствием:
- Важни, взгляните сюда, на свое родовое древо. - Он разложил на столе шелковое полотно. - Листвинус действительно происходит из рода пришлых охотников. Но прадед его стал лекарем еще в те времена, когда здесь жили кейрэки.
Кейрэки! Опять кейрэки! Все плохое - из-за кейрэков. Вот и ее родители… Они предали Сьяну, сделали сиротой из-за своих кейрэков. Сьяна уперлась взглядом в расписную столешницу. (И что у них все расписное? Все в перепутанных линиях?) И чего этот Олле так смотрит? Будто ему жалко Сьяну. Да знал бы он, как все было! Как Мирче являлся в усадьбу - слепой и в обносках. Посмешище для охотников. Стыдно рядом стоять. И она почти не поверила, когда на собрании гильдии его назвали сверхмастером.
- Важни, ваш отец был выдающимся лекарем.
Могла ли она догадаться? Мирче всегда приставал к ней с расспросами: как она проводила время? Прикупила ли что из обновок? И почему сердита? И всегда убеждал, что хмуриться ей не к лицу. Будто бы мог увидеть.
Сьяна прикусила губу: ей всегда говорили, что у нее есть наследство. Так вот чей это подарок! Листвинуса, а не Моховника. Листвинус о ней позаботился. Как потом заботился и о детях бывшего друга. И они любили его, Ковард любил и Найя - хотя он им неродной. Они смогли разглядеть. А Сьяна, дурная Сьяна…
- Не стоит себя корить. Ведь вы ничего не знали. Все решили, что так будет лучше. До последнего времени так думал даже сам Мирче.
Хорошенькое утешение. И когда эта пытка кончится? Пусть ее наконец отпустят. Пусть от нее отстанут.
- То, что случилось во Времени, изменить уже невозможно. Но важни будет жить дальше. Ей станет легче, если она еще кое-что узнает, - Олле хотел убедиться, что Сьяна способна слушать.
Она шмыгнула носом. Олле решил продолжать:
- Сверхмастер Мирче и раньше мог получить свое звание, до ухода на Север. Он составил сложную мазь - лекарство от слепоты - и вылечил девять больных, вернул им способность видеть. Но у него был противник. Его имя Крутиклус.
Сьяна дернулась так, будто ее ужалили. Половину наследства - того, что ей было оставлено, - она отдала Крутиклусу - ненавистнику Мирче - в уплату за ту отраву, что погубила Коварда. Ей не будет прощения!..