* * *
Ковард скакал за лосихой. Лосиха была меченой, вся в белых пятнах. Они светились на солнце. Потом Ковард увидел Барлета. Он точно знал, что это Барлет, хотя тот походил на крупного пса. Коварду стало страшно.
- Барлет, что с тобой?
Барлет не ответил. Он несся большими прыжками, догоняя лосиху, и Ковард знал, что не сможет ему помешать. Но старался не отставать. Он видел: Барлет приготовился прыгнуть. Лосиха вдруг повернулась и сказала голосом матери:
- Я вышла замуж за человека, помнящего про Кейрэ, - не за убийцу лосей. Теперь в Долине Лосей не родится белый лосенок. Зато на Лосином острове появятся плешеродцы - охотники за человечиной.
Барлет в ответ оскалился и зарычал, и Ковард увидел с ужасом: он прыгает не на лосиху. Это же Найя, Найя! Как она здесь оказалась?
Крик подхватил его и вышвырнул вон из сна. Ковард, весь мокрый от пота, разлепляя глаза, безуспешно пытался понять: кто кричал в его сне - он сам или Найя? Будто это имело значение.
- Эй, Ковард, ты спятил? Не могу до тебя докричаться. Слезай! Быстро, быстро давай! Вон наши. Вышли сюда.
Они едва успели спуститься на землю, когда появились охотники.
- Барлет! Ну наконец-то! Мы думали, вы потерялись. Боялись, вы не вернетесь. - Брон облегченно вздохнул. - Ночка была - та еще! Мелкие Духи сбесились.
- Все целы? - Барлет оглядел охотников.
- Ну-у… Как сказать… Крог куда-то пропал. Отправился вслед за вами.
- Боюсь, что Крог уже не вернется.
- Мирче! Достал, старый ворон! - Брон огрызнулся и обернулся к Барлету. - Каркал всю смену светил. Все твердил про мертвую плешь. Будто бы этой ночью появилась новая плешь и стянула к себе все тропы. А здесь отродясь плеши не было. Так куда вы запропастились?
Барлет придумывал отговорки. Ковард старался не слушать. Очень зудело плечо: все-таки он обжёгся. Но главное было не в этом: ночной кошмар его так и не отпустил. Видно, Сьяна права, что считает его слишком мнительным. Найя уже большая. А Ковард, дай ему волю, так и носил бы ее на руках, не давая спуститься на землю.
- А, Ковард, сынок! Плохо выглядишь! Не иначе как плохо спал!
Ковард поморщился: только Мирче ему не хватало - с его мрачными предсказаниями.
Мирче был бессменным знахарем братства. Те, кто видел Мирче впервые, неизменно пугались: его неживые, выцветшие глаза смотрели куда-то мимо, будто что-то разглядывали вдали. На самом деле знахарь был слеп и это делало странным его лицо.
Но при полной своей слепоте Мирче безошибочно различал окружающих и прекрасно ездил верхом. Он звал свою лошадь Ласточкой. Она была мохноногая и необычной масти - бежевая, в светлых пятнах. Барлет и другие охотники считали ее отвратительной. Но Мирче с ней не расставался. Посмотреть - так роднее Ласточки никого у знахаря не было. И все давно устали потешаться над этим.
Были те, кто считал, что знахарь вовсе не слеп, он на самом деле все видит, и пытались испытывать Мирче. Но Мирче в ответ только смеялся:
- Зачем человеку лишнее? У меня есть уши и нос. Я нюхаю, слушаю, чую.
За спиной у знахаря что только не говорили! Будто Мирче сто лунных лет и он жил при кейрэках. Что раньше он был охотником - только очень давно, когда не охотились на лосей. Что Мирче и не знахарь вовсе, а настоящий колдун, потому и живет так долго и видит без помощи глаз. А колдовать на Лосином острове запрещено законом.
Ковард в это не верил. Мирче, конечно же, странный. Но он никакой не колдун. Он помогает охотникам справиться с синяками. Умело вправляет вывихи и ставит компрессы на раны. Это всего лишь искусство - никакое не колдовство.
Ковард редко смеялся над Мирче. А знахарь - видимо, в благодарность - выделял его из остальных и всегда старался пристроиться рядом с ним на привалах.
Ковард боялся, что пристрастие знахаря станет поводом для насмешек. Но Мирче цеплялся к нему, как репей. А Коварда подводило детское любопытство: откуда слепому известно, как выглядит Ковард, что делал, как спал и что видел во сне?
И на этот раз, как всегда, Мирче почти без труда втянул его в разговор.
- Сегодня мало кто спал спокойно.
- Верно. Но Ковард не просто спал плохо. Он видел страшный сон и до сих пор не очнулся. - В голосе Мирче слышалось беспокойство. Рука слепого легла Коварду на плечо - будто он хотел нащупать остатки дурного сна. - Что ты видел во сне, сынок?
- Я не запомнил.
Ковард оглянулся по сторонам - не увидел ли кто этих нежностей - и отстранился. Рука соскользнула. Получилось не очень вежливо.
- Мирче, мне надо идти.
- Подожди, подожди, сынок! Давай отойдем в сторонку. - Мирче вцепился в рукав Ковардовой куртки. - Помоги мне. Где нас не видно?
Ковард некстати подумал: у слепого сильные руки; и едва заметно вздохнул: отвязаться от Мирче, видимо, не удастся.
- А теперь посмотри на меня, сын Веренеи-садовницы!
Откуда такая торжественность? Мирче решил поиграть в церемонию посвящения? и не все ли равно, смотрит или не смотрит Ковард в лицо слепому? Мирче его не видит.
- Взгляни на меня, сын Моховника. Я совершенно слепой.
Кто-то об этом не знает?
- И я вот что хочу сказать… Сынок, не пора ли тебе все это бросить?
- Бросить что?
- Я слепой, сынок. Но меня не обманешь: вчера появилась новая плешь. Новая мертвая плешь. Значит, убили меченую лосиху. Это очень опасно. Это опасно для всех - для тебя, для твоей сестры.
- При чем тут моя сестра?
- Ковард, ты больше не должен охотиться на лосей.
И это говорит ему Мирче? Сколько Ковард помнит себя, знахарь не пропустил ни одной лосиной охоты.
- Я всего лишь свидетель.
Свидетель? Да кем этот знахарь себя воображает? Смотрителем Башни?
Мирче будто прочел его мысли:
- Кто-то должен считать лосей - чтобы однажды сказать: все, наступил предел.
- Мирче, о чем ты? Какой предел?
- Предел тому, что ты делаешь. Что делает каждый из нас. Тому, что делаем все мы. - Мирче снова тронул Коварда за рукав. - Что ты видел во сне, сынок?
Сильно ныло плечо. Коварда зазнобило, и он ответил грубо:
- Не твое дело, Мирче.
Глава третья
Ковард опаздывал. На целых две смены светил. Но это вовсе не значит, будто что-то случилось с Найей. Почему он решил? Да, погибла лосиха, меченая, с пятном. Он ничего не мог сделать. Появилась мертвая плешь. Это очень опасно, но вовсе не означает, будто что-то случилось с Найей.
Ковард весь взмок от пота. Казалось, что он не скачет, а бежит из последних сил - так колотится его сердце.
Скоро, совсем уже скоро он окажется дома. Усадьба - за тем поворотом. Найя встречает его. А может - устала встречать. Ведь он опоздал, опоздал - на целых две смены светил.
Ковард спешился возле крыльца и тут же увидел Сьяну - в темной накидке, с заплаканными глазами. Она стремительно бросилась вниз по ступенькам и припала к нему, слишком сильно прижалась: раньше она себе такого не позволяла. И не хотела его отпускать - не давала сделать ни шагу. Так что Коварду пришлось ее отстранить.
- Ковард! Твоя сестра… Лучше тебе не смотреть.
Ковард на мгновенье оцепенел - и будто бы снова провалился в тот страшный сон: "Значит, это кричала Найя!"
Он даже не удивился, когда увидел ее мраморное лицо, слипшиеся ресницы и ноги в сырых обмотках. Сьяна не пожалела тряпок, но кровь просачивалась через преграды.
- Ее нашли рано утром, почти у дороги. Она смогла доползти, - Сьяна всхлипнула. - Ковард, пойдем отсюда. Она тебя не увидит. А звуки, движения - все это лишняя боль…
- Это Ковард приехал? - Найя вдруг разлепила глаза, и шепот ее заставил Коварда встрепенуться.
Он вдруг сделался властным и расторопным. Он сам не признал бы свой голос - так твердо, неотменимо звучали его распоряжения: седлайте свежую лошадь; запрягайте возок, пусть движется следом.
- Что ты делаешь, Ковард? Ковард, остановись! Это безумство!
Сьяна пыталась его образумить: Найю нельзя везти, она не доедет до города. Ковард лишает сестру возможности умереть дома, в своей кровати, хочет подвергнуть ее новым приступам боли…
- Отойди!
Ковард укутал сестру в теплое одеяло и вынес на улицу.
В дороге его рука, которой он прижимал к себе Найю, совсем онемела: Ковард боялся лишних движений, боялся усилить чужую боль, дремавшую в складках свертка. А в пустой его голове тяжелым шаром билась одинокая мысль: "Не умрет… Не умрет, не умрет".