Глава вторая
Лосиха была меченой - с белым пятнышком на лбу.
Барлéт не мог этого не заметить, когда она выскочила на него. Но думать об этом не стал. Им владел Дух охоты. Барлет довольно долго томился в засаде и теперь, завидев зверя, дрожал от нетерпения: еще чуть-чуть… Ближе… Ближе…
- Ату ее! Пшел! - он гикнул, махнул Коварду и помчался наперерез.
Ковард послушался. Значит, не видел? Иначе… мог бы сглупить…
- Зараза!
Лосиха, уходя от погони, неожиданно развернулась и побежала совсем не в ту сторону, где ее поджидала ловушка, - не в сторону зарослей, а к окраине Леса, где в просветах между деревьями виднелся луг. Теперь она была ближе к Коварду. Совсем близко от Коварда.
- Стреляй!
Ковард вдруг осадил коня. Значит, увидел. Идиот! Не зря Барлет всегда его недолюбливал.
- Стреляй! Упустим! - Барлет пришпорил коня, пытаясь нагнать лосиху.
Ковард скакал за ним и что-то громко кричал. На открытом месте слова сносило ветром. И Барлет был этому рад. Он не желает слышать. И выстрелит сам. Глупый зверь! На лугу попасть в него будет легче. Барлет вскинул арбалет, прицелился и выстрелил. И тут до него донеслось:
- Часы! Часы!
Что-то внутри Барлета дернулось: вот куда стремилась лосиха. Солнечные часы! Святое место кейрэков, прибежище всех обреченных… Но лосиха не человек, а тупое животное. Барлет подстрелил ее, но подстрелил до того, как лосиха переступила черту заветного круга. Он ведь раньше попал? Тьфу, мелкие Духи! Зачем ему думать об этом - попал он до или после?
Они доскакали до часов и остановились. Лосиха с трудом подняла голову, попыталась подняться и рухнула снова. Лужа крови под ней становилась все больше и больше.
- Это часы кейрэков, - Ковард выдохнул, а не сказал.
- Добей ее.
- Место отсчета солнечных лет.
- Старье. Часы служили во время Белого Солнца. Уже три затмения, как Солнце стало цветным. Добей, говорю.
- В заповедном месте запрещено убивать.
- Узкоглазым запрещено, а большеглазым - плевать, - Барлет нехорошо усмехнулся. - Добей, говорю. Все равно подохнет.
Ковард медлил и хмурился.
"Ему неприятно смотреть на раненую лосиху в центре священного круга. Подумайте, какой нежный!" Барлет решил подыграть:
- Видишь, мучается скотина.
Ковард ответил тихо:
- Не надо было стрелять. Я же предупреждал!..
- Я тебя не расслышал.
Барлет сплюнул сквозь зубы, приладил стрелу и выстрелил. Лосиха дернулась и замерла.
- Вот так поступают охотники, а не слюнтяи! - Барлет опустил арбалет и натянул поводья. Конь вдруг заржал, заартачился, закрутился на месте. Краем глаза Барлет увидел, что Ковард испуганно спешился. Что это с ним? Додумать он не успел - и вылетел из седла. Конь, сбросивший седока, как безумный помчался к Лесу. Барлет не успел вскочить, как его сшибло на землю; спину обдало жаром.
- Барлет! Скорее - туда! - Ковард схватил его за руку и тащил за собой.
На этот раз Барлет подчинился. Они забились под куст. Ковард был очень бледен:
- Смотри!
Место, где Барлет застрелил лосиху, полыхало. В пламени то и дело проявлялась звериная тень.
- Красный Дух. Выедает землю. Выедает лесную плоть! - Ковард стучал зубами и с трудом выдавливал из себя слова.
- Красный Дух - лесной властелин. Он делает то, что хочет, - Барлет попытался взять себя в руки. Так вот как это бывает! Это не уличные забавы на празднике красноголовых.
Барлет и Ковард сидели, прижавшись друг к другу (позже Барлет с трудом мог себе это представить), и завороженно следили за огненной пляской.
Огонь хотел захватить как можно больше травы и кустов. Он покушался и на деревья: жадно и злобно лизал их подошвы, обжигая кору, старался забраться повыше. Но Лес вступил с ним в противоборство - всеми своими запасами зеленой прохлады. Тучи стянулись к месту лесного пожара. Полил дождь. В мгновение ока все вокруг стало мокрым. Но Ковард, поеживаясь от струй, стекающих по спине, облегченно вздохнул: пожару не разрастись.
Огонь, шипя, огрызаясь, вынужден был отступить. В самом центре, однако, там, где упала лосиха, он казался неукротимым. Капли не долетали туда, разбиваясь о невидимую преграду, и огонь плясал до тех пор, пока Красный Дух не насытился.
Наконец все стихло.
Барлет рывком поднялся на ноги. Вода из складок одежды пролилась ему в сапоги.
- Вонища, мелкие Духи! Пойдем. Я хочу посмотреть.
Ковард взглянул на Барлета с сомнением.
- Может, он еще там? Он хотел нас убить!
Барлет нахмурился и двинулся к месту, где упала лосиха. Охотник не может бояться Красного Духа. А Красный Дух не может, не должен убить охотника. Охотники почитают его превыше всего на свете.
- Считай, я принес ему жертву.
Ковард нехотя последовал за Барлетом. Но тот, слава Духам, не решился подойти совсем близко. Пятно, рожденное пляской Огня, слишком черное и слишком гладкое, без всяких признаков обгоревшей травы или лосиных костей, пахло едкой гарью и походило на черную пасть неведомого животного, притаившегося в земле.
Ковард поежился.
- Это мертвая плешь, - он говорил совсем тихо. - Здесь рождаются плешеродцы.
- Откуда ты знаешь?
- Так рассказывают предания.
Барлет сплюнул:
- Ты слишком много знаешь. Слишком много глупостей. Пойдем искать лошадей.
* * *
"Меченая лосиха… могла бы родить лосенка - белого лосенка, первого за минувший лунный период", - Барлет тряхнул головой. Ему нет до этого дела - до всех этих белых лосей. Лось - добыча охотника. Мясо, рога и шкура, и не больше того. Не больше. Это все из-за Коварда. Он напичкан кейрэкскими бреднями. Говорят, кейрэки могут путать чужие мысли… Но Ковард-то не кейрэк! Он - из рода Моховника. На Лосином острове это самый старый род большеглазых охотников. Даже Скулоны уступают им в древности родословной. Предки Моховника жили здесь еще при кейрэках, когда край назывался не островом, а Долиной Лосей. Может, в этом все дело. Может, прабабка Коварда путалась с узкоглазыми. Вон, взглянуть на Коварда сбоку - так его глаза узковаты.
Ковард не дал Барлету насладиться приятными мыслями:
- Мы в третий раз возвращаемся на то же самое место.
- Мелкие Духи! Возьмем правее. Давай рискнем без тропы.
Они двинулись напрямик, через кусты. Но кто-то невидимый сдвинул знакомые тропы и спутал все ориентиры. Барлет ругался без передышки. Из-под копыт лошадей то и дело прыскали буроедки. Казалось, весь лес наполнился сумасшедшими буроедками: они забыли, что нужно прятаться в норах. Птицы целыми стаями набрасывались на добычу, а потом долго кружили в воздухе, наполняя лес растерянным криком. Некоторые разжимали когти, и буроедки падали вниз. Одна свалилась Барлету на шляпу. Он брезгливо стряхнул ее.
- Что это с ними? С ума посходили?
- Они не могут найти дорогу в гнезда. Как мы…
- Чушь! - Пожалуй, с Коварда станется, и он заявит, что все это из-за Барлета: "Я же тебе говори-и-ил: священное место кейрэков…" Еще чуть-чуть, и Барлет, пожалуй, в это поверит. Нет, так продолжаться не может. Если они почему-то сбились с дороги, нужно заночевать прямо тут, где они оказались. А утром, с новыми силами, тронуться в путь.
- Все. Хватит. Совсем стемнело. Можно свернуть себе шею.
Ковард не возражал. Он выглядел слишком усталым. Они спутали лошадей. Барлет решил развести костер. Но Ковард вдруг возразил:
- Не надо.
- Ты спятил?
- Не надо! - Ковард не смотрел на Барлета, но в его голосе проявилась неожиданная настойчивость.
- Ковард, ты идиот. Хочешь, чтоб нас сожрали?
- На сегодня довольно огня. Мало ли что… Лес может не выдержать. Лучше просто забраться повыше.
Барлет попробовал разозлиться - опять эти бредни! - но не сумел. Что-то мешало ему настаивать на своем. Он помочился на слабый огонь, и, когда тот зашипел и умер, полез на дерево следом за Ковардом. Они устроились в развилках ветвей. "Не охотнички - древуны! Хорошо, что никто не видит", - Барлет плюнул, пытаясь попасть в костровище. Плевок долетел, обожженное полено в ответ зашипело, доставив Барлету маленькое удовольствие. Он взглянул на Коварда. Тот уже засыпал.
- Эй, Ковард, постой, не дрыхни. Если спросят, что сталось с лосихой, мы ее упустили. Понял?
- Лосиха была меченой. Она могла бы родить белого лосенка.
Барлет снова плюнул на землю и закрыл глаза.