В лавке, занимавшей большую комнату, пахло застарелой пылью и мышами, однако выбор антиквариата здесь был хотя и на первый взгляд случайный, но достаточно обширный. Старые самовары, граммофоны, подсвечники соседствовали на стеллажах с медными телескопами, деталями каких-то кажется навигационных приборов, фаянсовыми статуэтками, гипсовыми бюстами с отбитыми носами и еще каким-то хламом вовсе уж непонятного предназначения. На некоторых полках стояли книги, среди них имелись и старинные фолианты в кожаных переплетах, судя по всему весьма дорогие, что было странно для такой затрапезной лавчонки, где едва ли часто бывают настоящие знатоки.
Приглядывал за лавкой какой-то густо веснушчатый, весьма дебильного вида малец лет тринадцати, да и приглядывал весьма относительно, прямо сказать, ибо явно основным объектом его внимания в эту минуту была стайка мух, кружившихся под потолком, на которой был сосредоточен весь его интерес. Еремеев обратился к конопатому недоумку:
- Слушай, кто-нибудь постарше тут есть? Будь добр, позови.
Однако толку от этого было чуть. Малец лишь повел в его сторону неосмысленными глазами, ничего не ответил и снова сосредоточился на кружении насекомых. Но кто-то же, кроме этого олигофрена, здесь должен был быть. Еремеев сколь мог громко прокашлялся.
Никакого результата.
От нечего делать он взял с полки один из фолиантов. Его скромных познаний в латыни хватило, чтобы разобрать, что это книга Раймонда Луллия [Известнейший алхимик XVI века] "О философии материи" издания 1567 года. Ничего себе! Одна сия книженция, насколько он себе представлял, стоила дороже всех обшарпанных домов на этой Щитораспределительной улице. И только тут малец, отвлекшись от мух, вдруг пронзительно заверещал:
- Дедуля, дедуля! Он лапает! - Не полным, выходит, был все-таки идиотом.
Мигом на его зов откуда-то появился сухенький старичок в свалявшемся сюртуке.
- Вам это разрешили трогать, молодой человек? - сердито обратился он к Еремееву. - По-моему, вы не у себя дома!
- Но… - Еремеев смутился. - Никого не было…
- Это еще не дает вам повод здесь хозяйничать! - парировал старикан. - Если я на пару минут отлучился, то могли бы позвать. - Он еще более распалился, даже лицо зарозовелось от гнева. - Да и собственно что вам вообще тут надо? Вас сюда приглашали?
Вопрос был странный.
- Но магазин был открыт, - сказал Еремеев. - Неужели для того, чтобы в него зайти, необходимо какое-то особое приглашение?.. Тем более, - вдруг вспомнил он, - что меня-то как раз действительно приглашали…
Старик посмотрел на него с подозрением.
- И давно?
- Не далее как сегодня.
Гнев старика мигом улетучился.
- Позвольте, позвольте… - пробормотал он. - Да вы же, никак, господин Еремеев? Господи, я должен был сразу догадаться, что вы и есть Еремеев! Разрешите представиться: Шмаков Иван Арсентьевич, владелец этого пыльного хозяйства, пепелища времени.
- Не такое уж и пепелище, - сказал Еремеев. - Книги, я гляжу, несмотря на свой почтенный возраст, сохранились отличнейшим образом. Прелюбопытные, кстати, по-моему, книги.
- Более чем! - подтвердил Шмаков. - Та, к примеру, что вы держите в руках - первоиздание трудов великого Луллия. Да что я вам объяснять буду - вы и сами, я полагаю, знаток.
- Не слишком-то большой, - смутился Еремеев. - Но я так полагаю, эта книга стоит огромных денег.
- Что деньги, - воскликнул Шмаков, - когда речь идет о чем-то несоизмеримо более дорогом, чем любое злато! Я имею в виду те мысли и те великие тайны, кои здесь содержатся и до коих мы, позволю себе утверждать, так и не доросли! Да вот хоть бы например… - Он взял фолиант из рук Еремеева, открыл посередке и стал бегло переводить с латыни: - "Может ли в подлунном мире что-либо исчезнуть без следа? Слепцы: мы просто не способны видеть иные субстанции, нежели те, к которым привыкли наши несовершенные глаза! Рабы телесного мира, мы не в силах прорваться к более тонким материям и именуем исчезновением то, что по сути является лишь сменой оболочки…"
Еремеев уловил в этих словах средневекового философа некоторую перекличку с тем, о чем, не умея это так сформулировать, в последнее время думал и сам. Он решил, что и старик не случайно выбрал именно эту цитату - таким образом, возможно, хочет подобраться к разговору, ради которого его сюда позвал. Так оно, видимо, и было, ибо Шмаков закрыл книгу и сказал:
- Ну да о книжках, коли будет время, еще с вами поговорим. Сперва все-таки о главном - о том, из-за чего, собственно…
Говоря это, он стоял к двери спиной и не мог видеть, как в лавку тихо вошел Небрат и следом за нам непонятно для чего - странный таксист. Договорить старик не успел, ибо в это самое мгновение сзади раздался голос детектива:
- Так-так… Стало быть, вы и есть та самая загадочная персона, которая нынче пригласила сюда нашего уважаемого клиента?
Старик встрепенулся:
- Это еще кто?.. - На лице его снова обозначился гнев. - Уж кого бы, вас-то я совершенно точно не приглашал! - А на Еремеева при этом лишь взглянул укоризненно и покачал головой.
Тому стало неловко перед стариком.
- Вы не могли бы дать нам поговорить? - сказал он бесцеремонному сыскарю. - Я, кажется, не просил вас вмешиваться.
Детектив не придал никакого значения его словам и вообще словно бы не замечал его присутствия, обращался исключительно к старику-антиквару:
- Итак, повторяю вопрос. Приглашение к господину Еремееву последовало от вас?
- Какое еще такое приглашение? - заупрямился старик. - И вообще попрошу вас выйти вон! - Он даже ногой притопнул, что, впрочем, не произвело ни малейшего впечатления на детектива.
- То самое интернет-приглашение, по которому он сюда и прибыл, - спокойно сказал Небрат, а таксист, поигрывая бицепсами, вставил:
- Так что ты, папаша, давай-ка лучше отвечай на вопросы, не гоношись. А то колупаться тут будете, а у меня счетчик включен.
Шмаков не сдавался.
- Боюсь, вы попали не по адресу, - не обращая внимания на таксиста, решительно ответил он сыщику. - Здесь, коль сами еще не поняли, лавка древностей, а вы мне изволите - про какой-то интер… как бишь его? Шминтернет, что ли?
- Интернет, - подсказал детектив.
Старик подхватил:
- Вот-вот! Ну и где, где вы тут видите такой? Может, это он? - Шмаков потряс в воздухе граммофонной трубой. - Или это?.. Или, может, это?.. - Он поочередно потрясал то самоваром, то подсвечником, то какой-то, кажется, астролябией. - Где он, ваш интер-шминтер? Покажите мне тут его!
- Но вы каким-то образом сразу догадались, что перед вами ни кто иной, как господин Еремеев, - парировал Небрат. - Как бы вы могли догадаться, если это не вы самолично его сюда вызвали?
- Боже! - воскликнул старик, возведя глаза к потолку. - Вы еще можете спрашивать, как я догадался! Да будет вам известно, я библиофил с шестидесятилетним стажем; мог ли я сразу же не узнать в моем госте известного писателя Еремеева?
Тут старик явно перебрал. Таким уж известным писателем Еремеев вовсе не был, по телевидению не выступал и портреты его, совершенно точно, нигде никогда не публиковались. Небрат, разумеется, тоже не поверил, но старик Шмаков, теперь не давая детективу вклиниться словом, продолжал на него наседать:
- Зачем мне, скажите на милость, какой-то интер-шминтер, чтобы узнать писателя? Если я знаком еще и с творчеством Гомера и Достоевского ("Эка, право, загнул! - подумал Еремеев), то, по-вашему, тоже благодаря какому-то интеру-шминтеру?.. Зачем же вы, - обратился он уже к Еремееву, - зачем вы за собой этих тупиц приволокли?
- Ну-ну, полегче, - вставил водитель.
Еремеев был смущен до крайности.
- Правда, пойдемте ради Бога отсюда, - обратился он к детективу и к таксисту умоляющим голосом.
- Да не вмешивались бы вы! - сердито прикрикнул на него Небрат.
Тут уж Еремеева разобрало.
- В конце концов это я вас, кажется, нанял! - взорвался он. - Так извольте выполнить мою просьбу!
- Нет! - с новой силой насел на Небрата старик. - Нет уж, пусть ищет свой интернет-шминтернет! Может, это?.. - Он схватил тяжелую подзорную трубу и, не удержав в своих сухеньких ручках, нечаянно (а то, глядишь, и нарочно, шут его разберет) обрушил ее детективу на плечо.
Таксист подскочил к нему:
- Э, ты чего раздухарился, папаша? - и слегка толкнул старикашку в грудь.
Непонятно, впрямь оказался толчок сильнее, чем верзила-таксист рассчитывал, или старик просто весьма ловко умел прикидываться, но только взгляд у него вдруг помертвел, он схватился рукой за сердце и, бормоча едва слышно:
- Убили… Господи, убили меня… Всё, отхожу… - упал на стоявшую у стены скамью.
Небрат с таксистом озадаченно переглянулись.
- Комедию ломает, - не очень уверенно произнес детектив.
- Что ж, смейтесь… Смейтесь, если для вас это комедия… - пожалуй, и вправду несколько мелодраматически простонал старик. - Смейтесь, если человеческая смерть для вас достойна лишь смеха!..
- Может, вам валидол? - спросил Еремеев. - Или неотложку вызвать?
- Да я сам отвезу, - вызвался таксист. Он тронул старика за плечо: - Давай отнесу в машину, папаша.
Шмаков, однако, взвизгнул:
- Не смейте прикасаться ко мне! Уйдите, оставьте меня! Никуда я с вами не поеду!.. Палачи!.. Убили, убили, Господи!.. - И жалобно взмолился, обращаясь к Еремееву: - Умоляю вас, умоляю - избавьте меня от этих палачей!..
- Дешевая самодеятельность, - буркнул Небрат. - Скоморошествует - видно же! Давай-ка, Володя, бери его в охапку.
Еремеев не выдержал.