Он выдернул вилку из розетки и лишь затем стал поливать водой монитор. От этого запах сделался еще более едким, но опасность пожара явно была ликвидирована. Лишь затем он снова обернулся и спросил с удивлением:
- Как вы, собственно говоря, вошли?
- Вы отчего-то забыли запереть дверь, - невозмутимо ответил Небрат, - что, смею сказать, с вашей стороны весьма, как мне кажется, опрометчиво. Боюсь, вы даже себе не представляете, какие вещи иногда творятся в нынешней Москве.
Безусловно, Небрат был прав. Да как она, дверь, и могла быть заперта, если даже самого факта расставания с Гоней он, Еремеев, не помнил начисто. Стало быть, свалился на диване, покуда тот о чем-то своем, занудливом дребезжал, а затем Гоня сам как-то уковылял, разумеется не позаботившись защелкнуть замок. Если бы нынешний стрелок об этом знал, то ему, поди, и винтовка бы не понадобилась.
Между тем Небрат спросил:
- А что собственно произошло?
Еремеев ответил почему-то смущенно:
- Да тут несколько минут назад в меня стреляли, а попали вот в монитор.
- Но у вас кровь на лице.
- Пустяки, - сказал Еремеев. - Осколки.
- Ясно, - кивнул Небрат, словно разговор шел о чем-то рутинно обыденном. Затем он отдернул штору и стал внимательно вглядываться в противоположный дом.
- Осторожно, - предупредил его Еремеев. - Вдруг он, который стрелял, все еще там? - на что Небрат чуть заметно усмехнулся:
- Ага, как же! Сидит и дожидается, покуда вы милицию вызовете… - И добавил: - Все понятно: стреляли с крыши - судя по всему, вон из-за той крайней трубы. - Он оценил направление отрезка между двумя отверстиями, в оконном стекле и в полу, после чего заключил: - Да, трасса пули вполне четко прослеживается… Однако, прошу прощения, с чего это вы взяли, что мишенью были именно вы?
Вопрос удивил Еремеева.
- А как бы вы рассудили, - спросил он, - если учесть, что, кроме меня, в комнате никого не было?
- Дело в том, - пояснил детектив, - что с такого расстояния промахнуться из винтовки с оптическим прицелом (а я не сомневаюсь, что именно такую и имел при себе злоумышленник), уверяю вас, практически невозможно. Ну-ка, попытайтесь сколь возможно в точности воспроизвести, как вы сидели в тот миг, когда пуля влетела в окно.
Еремеев уселся в кресло, долго ерзал, подбирая верную позу, наконец сказал:
- Кажется, вот так примерно… Да, именно так!
- Quod erat demonstrandum! [Что и требовалось доказать! (Лат.)] - проявил неожиданную образованность Небрат. - Вот и получается, что вы сидели почти в метре от пролетавшей пули. Даже самый неопытный стрелок при наличии оптического прицела не допустил бы столь досадного промаха, а тут действовал, я совершенно не сомневаюсь, профессионал… Впрочем, это мы сейчас проверим - подобное дело не терпит скоропалительных выводов.
Он достал из кармана мобильный телефон, зачем-то удалился с ним на кухню, с минуту вел там какие-то переговоры, потом, вернувшись, сказал:
- Пока наши ребята - они сейчас получили от меня задание - кое-что устанавливают, я бы хотел задать вам некоторые вопросы, касающиеся вашей пропавшей жены… Если вы, конечно, в данном состоянии способны на них отвечать. - Поди пойми, что он имел в виду под "данным состоянием" - то ли последствия вчерашних посиделок с Гоней, о которых свидетельствовал запах перегара, тяжело висевший в воздухе, то ли пережитый Еремеевым после этого выстрела стресс.
- Появилось что-нибудь новое? - спросил Еремеев.
- Нет, - покачал головой детектив. - Но чем больше мы будем знать… В общем, наверно, вы сами понимаете… Итак, по образованию ваша супруга, сколь я помню, инженер…
- Инженер-химик, - уточнил Еремеев.
- Да, да, это у нас записано, - кивнул Небрат. - Однако в последнее время, перед исчезновением, она, как вы, помнится, говорили, была… Как бы это поточнее выразиться…
- Гадалкой, - подсказал Еремеев. - Но это было скорее просто досужее развлечение. Хотя некоторые гаданиям ее верили. Денег она, кстати, если вас это интересует, за свое гадание никогда не брала.
Детектива, однако, почему-то сейчас интересовало совершенно другое.
- И на чем же она гадала? - спросил он. - На картах, на кофейной гуще?
- Вообще-то почти на всем, - признался Еремеев. - У нее целая библиотека по гаданию. Иногда по руке тоже гадала… Еще, бывало, по числам: называется - нумерология.
- Знаю, - кивнул Небрат.
- На свечном воске, на пепле, на чаинках… (Детектив внимательно слушал, со знанием дела кивал.) На кленовых листьях, на рыбьей чешуе, на узелках… На чем бишь еще?..
- Возможно, на черепашьих панцирях? - предположил Небрат. - Популярное в Китае гадание.
- Нет, этого не было, - покачал головой Еремеев. - Может, она и умела, да с черепахами, понимаете ли, тут, в Москве, проблема. А вот на бобах, на молочной пене, на песке… - Он примолк, пытаясь припомнить что-нибудь еще, словно это впрямь могло иметь какое-либо значение.
- На испражнениях животных, на внутренностях свежеубитых птиц… - подсказал всезнайка-детектив.
- Нет. Фи, гадость какая!
- Да обычное дело. Очень было распространено среди этрусских и древнеримских жрецов-гаруспиков. Неужели никогда не слышали?
Широта познаний детектива впечатляла.
- Да, слышал что-то такое… - смутно вспомнил Еремеев. - Нет, Ира ни за что не стала бы такой дрянью заниматься, да и я бы ей не дал. Все было, так сказать, в рамках. Ну там на книгах… Когда-то, помню, астрологией увлекалась… В последнее время изучала гадание на клубках шерсти…
Оказалось, что чем-то все-таки и этого Небрата можно удивить.
- Шерсти? - переспросил он. - Крайне любопытно, никогда прежде не слышал.
- Да, мало кто слышал, - согласился Еремеев. - Старинный способ гадания, применявшийся, кажется, в древней Греции… Однако, право, не понимаю, какое все это может иметь отношение?.. У вас что, возникла какая-то версия? Так, может, изволите поделиться?
Но делиться тот вовсе даже не стал. Спросил вместо этого:
- А скажите… сколь бы странным не показался вам вопрос… Скажите, не появлялось ли у нее желание стать кем-то другим? Совсем, совсем другим человеком.
Вопрос показался Еремееву глупым.
- Да наверно, такое желание появляется у всех, - сказал он. - У вас в том числе… - Он изучающе посмотрел на Небрата. Невысок, возраст под шестьдесят, атлетическим телосложением не обладает, лицом тускловат, вообще похож скорее не на сыщика, какими их Еремеев себе представлял (в основном по телесериалам), а на какого-нибудь счетовода старой закваски, не хватало только сатиновых нарукавников. - Вы-то, наверно, - добавил он, - тоже, должно быть, не всегда мечтали стать сыщиком, были, полагаю, в жизни и другие мечтания.
- Сейчас не обо мне речь, - сказал Небрат. - Но коли уж вы спросили, то смею вас заверить, что касательно меня вы как раз заблуждаетесь. Да, имелись у меня в жизни и другие профессии, но мечтал я, честное слово, только об этой. Фантазия, понимаете ли, такая с самого детства была. И как изволите видеть, фантазию свою в какой-то мере таки осуществил…
- Увы, не у всех фантазии так же осуществимы, - нашел в себе силы улыбнуться Еремеев. - Моя, например - уж точно, едва ли…
- Гм, любопытно, и кем же вы себя фантазируете? - поинтересовался Небрат.
Еремеев представил себе все вживе. Вот он лежит брюхом кверху, прикрыл лицо каким-нибудь тропическим лопухом, жаркое солнце греет сытое пузо, и никаких забот о хлебе насущном, никаких тревог.
- Молодым орангутангом на острове Борнео, - честно признался он.
- Да, с вашей фантазией дело обстоит, пожалуй, куда сложнее, - согласился сыщик. - И все-таки вернемся к вашей жене, к ее фантазиям.
- Боюсь, что с ее фантазиями дело обстоит ничуть не проще, - сказал Еремеев. - Так что вряд ли это как-нибудь может способствовать…
- А все-таки?
- Хорошо, - сказал Еремеев уже с некоторым раздражением. - Коль хотите, незадолго до того, как исчезнуть, она не раз воображала себя главной жрицей богини Иштар. Вам это о чем-нибудь говорит?
Вид у сыщика был задумчивый.
- Иштар, она же Ашерот, она же Астарта… Одна из самых почитаемых богинь Вавилона и всего Древнего Востока, - со знанием предмета проговорил он.
- Если угодно знать, - добавил Еремеев, - Ирина даже имя для себя где-то раскопала. Хотите знать, какое?
- Было бы любопытно.
Еремеев тщательно выговорил:
- Ина-Эсагиларамат.
Нет, решительно ничем нельзя было поставить в тупик этого Небрата. К полному изумлению Еремеева, он с ходу совершенно точно перевел:
- "Любимая в храме Эсагилы" - кажется, так. Насколько я знаю по литературе, жрицы этой богини Иштар занимались в храмах древнего Вавилона ритуальной проституцией. Весьма любопытный, мне кажется, факт.
Мог бы этого и не добавлять. Еремееву стало неприятно. Довольно сухо он спросил:
- И это сколько-нибудь приближает вас к объяснению случившегося?
- Кто знает, кто знает… - задумчиво отозвался Небрат. - Qui vivera – verra [Поживем - увидим (фр.)] , - тем самым показывая, что ему не чужды не только латынь и древнеаккадский. - Во всяком случае, я бы не стал в столь необычном деле, как наше, опускать такие подробности. Между прочим, должен сказать, что именно такого рода подробностями…
Договорить он не успел - в кармане у него затренькал мобильник. Небрат взял трубку и, не задавая никаких вопросов, только мерно, с интервалом в полминуты повторял: "Угу".
Еремеева опять мутило, и потому, видимо, между "угуканьями" Небрата опять в ушах задребезжал Гонин голос, в общем-то перекликавшийся словами с тем, что пару минут назад говорил странный сыскарь: