Второго января после завтрака нашу группу пригласили в актовый зал. Конечно, мы все знали о готовящемся событии, но всё равно отовсюду раздалось испуганное оханье и писк. Девочки прижимали ладони к щекам, судорожно поправляли косички, взволнованно перешёптывались. И только мы с Яринкой отнеслись к предстоящему торжеству равнодушно, поскольку замуж не собирались и невестами себя не считали.
Даже вечно невозмутимая, не делающая лишних движений Агафья, сегодня была взбудоражена. Она зачем-то принялась строить нас парами, как будто мы были малышами, которых впервые везут на экскурсию в город. Успевала одновременно поправлять волосы и воротнички сразу нескольким девочкам, а на её сером платье мы заметили маленькую брошь в виде прозрачной капельки. Про эту брошь циничная Яринка шепнула:
– Как будто слюна от злости накапала.
Я ущипнула её за руку, но сдержать глупую улыбку не смогла, общая нервозность передалась и мне.
Ровным строем мы поволоклись в актовый зал, вызывая завистливые взгляды младших девочек, и снисходительные – старших. Агафья, не оглядываясь, маршировала впереди, напоминая мне утку, ведущую свой выводок к пруду, чтобы запустить в свободное плавание. Если бы в свободное… Но предстоящие перемены не сулили нам ничего, кроме новых обязанностей.
Именно об обязанностях счёл нужным упомянуть в начале своей торжественной речи, Пётр Николаевич, директор приюта, лично явившийся посвящать питомиц в невесты.
– Сегодня важный день в вашей жизни! – провозгласил он в микрофон на удивление визгливым для такого дородного мужчины голосом. Обычно это сочетание вызывало улыбки и хихиканье, но сейчас все были слишком взволнованы, чтобы обращать внимание на подобные мелочи. Даже Яринка не ухмыльнулась. Хотя возможно лишь потому, что на последнем ряду, совсем рядом с нами сидели учителя и воспитатели, явившиеся на посвящение.
– С сегодняшнего дня начинается ваш период взросления!
На этот раз моя подруга не удержалась, шепнула, придвинувшись ко мне:
– Ага, а до этого дня мы в подгузниках ползали.
Ближайшие девочки сердито оглянулись на нас, и Яринка преувеличено скромно потупила глаза.
– Сегодня вы расплетёте свои косички и смените их на одну прекрасную девичью косу!
Я увидела, как руки многих одногрупниц машинально поднялись к волосам. О да, обычай. Две косички по бокам – для детей, девушки носят одну, за спиной или перекинутую на плечо, не важно. Коса – девичья краса, как-то так.
– Но нельзя забывать, что становление девушкой, невестой, несёт с собой определённую ответственность и обязанности! – подчёркивая сказанное, голос Петра Николаевича взвился на недосягаемую даже для моего дисканта высоту. На этот раз смешки всё-таки послышались, и мне показалось, что я чувствую спиной горячие волны ярости исходящие от сидящей в последнем ряду Агафьи. Только директор ничего не заметил.
– Отныне вы уже не имеете права потакать своей лености и детскому эгоизму! Вы не имеете права забывать, что от того, как сложится ваша жизнь, зависит и жизнь ваших будущих детей, а значит и жизнь всей Руси! На ваших хрупких плечах лежит огромная ответственность!
Я украдкой осмотрелась. Лица девочек, до этого оживлённые и взволнованные, постепенно принимали сонное выражение. Речь директора лилась без конца, и даже визгливые интонации уже никого не веселили. Я отключилась, и без конца повторяющиеся "невесты", "обязаны", "продолжение рода" и, конечно же "Великая Русь", не мешали мне думать о своём. Впрочем, это своё я обдумывала уже недели три.
В Новый год торжество наступало не только для девочек из одиннадцатой группы, но и для мальчиков из пятнадцатой. Если двенадцатилетние девочки назывались невестами, тем самым обещая стать продолжательницами рода, то шестнадцатилетние парни начинали отдавать Родине другой долг. Военная служба. И в этом году новая шестнадцатая группа уже не будет постоянно жить в приюте. Я не знала точно, как это происходит, потому что не интересовалась судьбой местных мальчишек. Пока в моей жизни не появился Дэн. И пусть он должен был отпраздновать день рождения только в феврале, но в шестнадцатую группу переходил уже сейчас, а значит – станет солдатом вместе со всеми.
Да, мы видели, как время от времени в главные ворота въезжает автобус унылого тёмно-зелёного цвета, и парни из старших групп садятся в него, чтобы на время исчезнуть. Видели и как они возвращаются, похудевшие, странно весёлые. Но раньше это было привычной картиной местной жизни, которая меня не касалась и не стоила особого внимания. Теперь же я не могла думать ни о чём другом, кроме как об очередном унылом автобусе, который на этот раз увезёт Дэна.
Спросить обо всём его самого, я конечно не могла. Писать в записке подобные вопросы было слишком рискованно, и Дэн, понимая это, просто не стал бы отвечать. Увидеться? Теоретически любая девочка могла подойти к любому мальчику и поговорить с ним, это не запрещалось. Но и не одобрялось. О чём могут говорить девочка и мальчик, если у них даже школьные программы разные? Скорее всего, на один такой разговор мало кто обратил бы внимание, разве что покосились бы удивлённо. Но я не могла заставить себя подойти к Дэну на глазах у других. И дело даже не в том, что сам Дэн такого легкомыслия никак не мог одобрить, но мешало что-то ещё. Некий подсознательный страх, мерзкая стеснённость, как будто мне предстояло раздеться у всех на виду. И я мучилась от этого не меньше, чем от неопределённости нашего дальнейшего общения с Дэном.
Из задумчивости меня вывели бурные аплодисменты. Пётр Николаевич торжественно уносил свой огромный живот со сцены, а девочки обрадованные тем, что его бесконечно нудная речь подошла к концу, воодушевлённо рукоплескали. И под эти рукоплескания место директора перед микрофоном заняла Агафья. Она обвела свою группу цепким взглядом, отчего в зале сразу воцарилась тишина. Не та скучная и сонная, как во время выступления Петра Николаевича, но чуткая и полная напряжения. Кому, как не нам знать, что Агафья Викторовна понапрасну слов не тратит?
– Девочки, – начала воспитательница негромко, но очень отчётливо. Задумалась, и поправилась, – Девушки.
От подобного обращения, одногруппницы заметно приосанились, и мне стало смешно. Уж кем-кем, а девушкой я себя не ощущала.
– Девушки, как уже сказал уважаемый директор, у вас сегодня важный день, с чем и поздравляю. Но торжественную часть оставим на потом, сейчас же я хочу объяснить, чем теперь будет отличаться ваша жизнь от прежней. Если что-то будет непонятно, можете поднять руку и задать вопрос.
Такой подход всех только порадовал, уж чего не хотелось – так это очередной нудной лекции.
– С началом учебного года, на каждую из вас будет создана анкета на официальном сайте приюта. В анкету войдут ваши фотографии, данные о родителях, месте рождения и подробная характеристика. Это официальная информация, которую нельзя будет изменить и которая не зависит от вас. Чего не скажешь об остальном. Со временем анкета будет дополняться. Отныне ваши оценки по всем предметам будут выкладываться на сайт, это же относится к оценкам по поведению. И вот здесь уже всё в ваших руках.
Агафья обвела взглядом притихшую группу.
– Полагаю, всем известно, с какой целью это делается, но я должна объяснить подробно. Обычно в семьях родители сами подыскивают будущего мужа для взрослеющей дочери, в вашем же случае дело обстоит сложнее. Но государство и церковь даёт шанс всем вне зависимости от происхождения и проступков родителей. Поэтому мы выкладываем подробные анкеты наших воспитанниц, чтобы мужчины желающие создать семью, могли зайти на сайт приюта и возможно отыскать среди вас свою избранницу.
По залу пробежал взволнованный вздох. Вверх взметнулась одинокая рука. Но почти сразу за ней – ещё несколько. И посыпались вопросы:
– Агафья Викторовна, а кто пишет характеристику для анкеты?
– Характеристику пишу я. Ваша воспитательница, в обязанности которой входит так же и это.
– Сударыня, а прошлые оценки записаны не будут?
– Нет. Мы даём шанс показать себя с лучшей стороны даже тем девочкам, что до этого не успевали.
– Сударыня, а если кто-то помогает на кухне или в церкви, это запишут?
– Разумеется, стремление бескорыстно трудиться во благо ближних – очень весомый плюс для девушки.
– Агафья Викторовна, а про наших родителей… всё будет на сайте?
Последовала пауза, даже те, кто хотел задать свои вопросы, опустили руки в ожидании ответа на этот. И Агафья ответила не сразу. Посмотрела поверх голов, поправила капельку-брошь на платье. А когда, наконец, заговорила, её голос зазвучал почти виновато:
– Это больная тема. Вы не виноваты в грехах родителей, но и мы не имеем право утаивать ваше происхождение. Это было бы нечестно по отношению к мужчинам, которые захотят искать здесь жену. Задача мужчины – заботиться о своём роде, и он должен знать всё о том, кто мать его будущих детей.
Удивительно, но следующей кто поднял руку, была Настуся.
– Сударыня, вы давно здесь работаете. Можете сказать, у кого из нас больше шансов?
Отвечая, Агафья, не смотрела никому в глаза:
– Не могу. Те наши девушки, которым посчастливилось выйти замуж, были самыми разными и попали сюда по разным причинам. Никакой закономерности я здесь не увидела.
И поскольку аудитория молчала, воспитательница продолжила прежним менторским тоном:
– Если вами заинтересуется мужчина, он через сайт свяжется с администрацией приюта. А администрация в свою очередь даст девушке разрешение на общение с ним.
Снова общий взволнованный вздох.