- А где они?
Серые глаза мальчишки потемнели.
- Умерли.
- Прости.
- За что? - удивился мальчик.
- Ну, напомнил тебе.
- Странный ты, Сашка. А сам–то откуда?
- Издалека.
- Это и понятно по твоему говору. А что за местность?
- Россия.
- Не слышал. Наверное, очень далеко?
Сашка кивнул головой.
- Не стоит тебе со мной связываться. Я здесь пария. Ведь если бы вчера ты на стреме не отличился, тебя снова бы избили. Я до сих пор понять не могу, почему вчера Ржавый не приказал. Ты же пошел против него. Сегодня вечером ты меня не корми. Второй раз добрым он не будет. Изобьют.
- Ну это посмотрим. Ты сейчас куда?
- Как обычно, чашку в зубы и милостыню просить.
- А другие мальчишки, ну, из других удач или просто мальчишки, тебя не грабят? Не отбирают деньги?
- Вначале было. Мне ведь лет пять назад руки отрубили. Тогда я был совсем маленьким, лет десять было…
- А сейчас тебе сколько?
- Пятнадцать.
- Пятнадцать? Мне всего тринадцать, а ты, извини, не выглядишь на пятнадцать.
- Да, не извиняйся. Я постоянно голодный. Утром крохи, да вечером кусок, откуда росту взяться?
- И так пять лет?
Дар кивнул.
- Знаешь, что. Пойдем сегодня со мной.
- Куда?
- Вначале купим тебе нормальную одежду, потом пойдем к этой вашей прачке.
- У меня нет денег.
- У меня есть.
- Мне тебе их не вернуть.
- И не надо.
- Тогда я буду должником, и ты можешь по закону составить на меня долговую рабскую запись.
- Ты что? - Сашка аж поперхнулся от возмущения, - никаких долгов не будет. Будем считать, что я куплю одежду для себя, а потом ее тебе отдам. Ведь может она мне не понравиться?
- Может, - согласился Дар.
- Тогда пошли.
Одежду для Дара нашли быстро. В лавке старьевщика отыскались добротные башмаки с широкими пятками, крепкая рубашка, куртка, хоть и старенькая, но вполне надежная. Сложнее было подобрать штаны, но и эту проблему решили. Все это добро обошлось Сашке в двадцать шесть медяков. Еще два медяка Сашка заплатил за то, чтобы на грудь рубашки и куртки пришили по крюку, на которые можно было цеплять веревку, чтобы держались штаны. Купленную одежду скатали в сверток, и пошли к прачке мыться.
За один медяк прачка выделила мальчикам большой таз, нагрела воды, которую Сашка перетаскал к тазу, и ушла по своим делам.
- Мойся сначала ты, - сказал Дар.
Сашка не возражал, он был намного чище оборвыша. Сашка разделся и полез в таз. Вода обжигала.
- Откуда у тебя следы плетей? - неожиданно жестко спросил Дар.
Сашка перестал плескаться и посмотрел в глаза мальчишке:
- От плетей работорговца, - медленно и с расстановкой выговорил он.
- Так ты из рабов?
- Из рабов, - с вызовом ответил Сашка. - И что теперь?
Дар помолчал и ответил:
- Да, нет, ничего, просто я как–то удивился.
- Или запрезирал общаться с беглым рабом?
- Нет, что ты, - поспешно ответил Дар. - Так ты беглый?
- Меня взяли в плен какие–то люди вместе с орками. Отвезли в город, не этот, другой. Отдали работорговцу. Это, - Сашка кивнул головой в сторону спины, - от него подарочек. И потом отдали оркам–храмовникам для жертвоприношения. По дороге я сбежал.
- Вот это да! - восхищенно сказал Дар. - Ты просто молодец!
- Не я, а Овик. Это мой приятель. Я–то что, я - ничего. А вот он… Он всех развязал, руки свои спалил в костре, орка убил. Вот он был молодец. Потом его нашли и убили, а меня не нашли.
- А потом?
- Потом я шел, замерз. Меня подобрал рыцарь с оруженосцем. Дали вот эту одежду, денег дали.
- Хороший рыцарь попался.
- Ястред мне понравился.
- Ястред? - Дар удивленно переспросил.
- Ястред, - согласился Сашка. - А ты что, его знаешь?
- Нет, просто имя показалось знакомым. Нет, просто показалось.
- А одежда эта раньше была его оруженосца, Хелга.
- Как? Хелга? - вновь удивленно переспросил Дар.
- Слушай, что с тобой?
- Нет, ничего, просто твой рассказ необычный. Плен, рабство, побег…
- Ты что, мне не веришь?
- Да ты что, Сашка, я же совсем не это имел в виду. Верю, конечно, верю, просто история очень интересная.
Сашка вылез из таза.
- Теперь ты.
Дар умелым движением спустил штаны, вылез из рваных опорок, что были на ногах, а вот с рубашкой, точнее, тем, что когда–то раньше было рубашкой, оказалось сложнее. Сашка, уже одевшись, помог Дару снять рубашку. Снял и ахнул: настолько тело мальчика было худым и грязным. Прыщи, маленькие язвочки, кусочки коросты покрывали всю грудь и спину безрукого мальчика.
- Залезай, а я схожу за кипятком, тебя надо как следует отпарить.
Вода в тазу быстро стала черной, и Сашке пришлось несколько раз ее менять, заплатив прачке еще одну медянку. Но результат окупился: Дар стал если не чистым, то, по крайней мере, не грязным. На лице у него оказались веснушки. Надо же, а Сашка раньше принимал их за следы грязи. Одев Дару купленную одежду, Сашка с удовольствием посмотрел на собственную работу: Дар превратился из грязного оборвыша в обычного, по меркам этого мира, мальчишку. Только клеймо на лбу и культяпки рук портили картину.
- Осталось разобраться с твоим гребнем. Ни у кого таких волос нет, откуда у тебя такое чудо на голове?
- Мальчишки посмеялись. Сказали, что так больше видно, что я не раб. Вот и оставили гребень посередине, а с боков выбрили.
- Ничего, сейчас исправлю.
Сашка сходил к прачке, одолжил нож, какую–то жидкость, плохо пенящуюся, но хоть такую, и выстриг весь хохолок на голове Дара, попутно подчистил и остальные участки его головы. Сейчас Дар был гладко выбрит, как и полагалось свободному человеку в этом мире.
- Теперь пойдем в трактир, там поедим по нормальному. И еще надо найти бабку–травницу, тело твое почистить от язв. Но это после трактира.
В трактире Сашка заказал мяса с гарниром на четыре медянки. Принесенного заказа мальчишкам вполне хватило. Сашка ел сам и одновременно кормил Дара. Тот заметно повеселел, изменился, ушла куда–то постоянная хмурость и исчезла обреченность из его серых глаз.
В трактире сидели долго, никуда не торопясь, либо болтали, либо, наоборот, молча впитывали чувства, познавая друг друга. Дар, погруженный в свои мысли, вдруг спросил Сашку:
- Ты говорил, что это одежда того оруженосца, Хелга. Сколько ему лет?
- Он нас постарше года на два. То есть… извини, меня постарше. Твой, наверное, ровесник. Но ты, Дар, не расстраивайся, теперь будешь нормально есть, поправишься и подрастешь.
- Пятнадцать лет, - задумчиво прошептал Дар.
После трактира друзья бродили по городу, нашли травницу, которая охая, натерла Дара какими–то мазями и велела заходить регулярно за повторным лечением. Бабка обещала, что уже через месяц тело Дара станет чистым и гладким.
Потом мальчишки снова бесцельно гуляли, а когда стало темнеть, пошли домой, в воровской притон.
Почти все его обитатели были на месте. Когда вошел Сашка с чудесно преобразившимся Даром, мальчишки пооткрывали рты, настолько велико было их изумление. Но Дар, войдя в комнату, как–то потерял приобретенную за день уверенность, заметно сник и шагнул в свой грязный угол. Сашка его остановил, задержав за плечо, потом развернул и повел к лежакам. У своего двухъярусного лежака остановился и, напрягшись, приподнял Дара на второй ярус лежака, который он занимал. А сам прошел к началу стола и протянул вожаку 4 медянки.
- За обоих.
Тот молча принял, посмотрел в глаза Сашке. Сашка взгляд не отвел.
- Ну, а ты чем обрадуешь, Глина? - вожак перевел свой взгляд на одного из мальчишек…
Когда настала пора распределять еду, вторую половину курицы получил один из малознакомых Сашке мальчишек. Получил свой кусок в миске и Сашка. Последний кусок, для безрукого мальчика, вожак бросил в угол, где раньше тот обитал. Все мальчишки застыли, ожидая, как поступит Сашка. А Сашка посмотрел на валявшийся на грязном полу кусок мяса, взял свою миску со своим куском мяса, подошел, поднял валявшийся кусок и положил его к себе в миску. Затем пошел к лежаку и забрался на него. Свое и поднятое с пола мясо он поделил с Даром. Ел сам и кормил того с рук. А остальные мальчишки ели свои порции и бросали растерянные взгляды на Сашку и Дара.
Наступила ночь. Для двоих лежанка была тесновата, Сашка располагался с краю и на всякий случай, чтобы не упасть обнял Дара и почувствовал, как рука друга сделала тоже самое. Сашка не видел глаз Дара, но чувствовал, что тот не спит и смотрит на него.
- Ты мне как брат, - тихо прошептал Дар.
Следующие дни были ничем не примечательны. Мальчишки бродили по городу, обедали в трактире, потом шли к травнице и лечили Дара. По вечерам Сашка кидал Ржавому четыре монетки, а тот, словно не замечая ничего, при дележке мяса по–прежнему бросал кусок для Дара на пол.
В один из вечеров, перед сном, Сашка вышел с Даром по нужде. Следом за ними вышел Бельмо, который всё так же зло смотрел на друзей и время от времени отпускал в их адрес сальные шуточки. Большинство мальчишек смеялись, хотя уже и не так задорно, как в первый день появления Сашки в притоне.
- Ты ему и задницу вытираешь, папочка?
Сашка никак не отреагировал на поддевку.
- Когда я к тебе обращаюсь, ты должен мне отвечать. Слышишь ты, дерьмо Обрубка? А ты знаешь, что Обрубок родился в сточной канаве от матери–потаскухи?
Дар дернулся, скривился. Сашка, наконец, повернулся к Бельму.
- А ты от кого родился? От самки орка?