- У меня куча пластинок, - говорила она. - Вот Карузо: это было в Нью-Йорке, в девятьсот шестнадцатом; мне тогда было шестьдесят и Джон был еще жив… А вот Джун Мун - это, кажется, девятьсот двадцать четвертый год, Джон только что умер…
Вот это было, пожалуй, самым большим огорчением в ее жизни: то, что она больше всего любила слушать, видеть и ощущать, ей сохранить не удалось. Джон остался далеко в лугах, он лежит там в ящике, а ящик надежно спрятан под травами, а над ним написано число… и теперь ей ничего от него не осталось, только высокий шелковый цилиндр, трость да выходной костюм, что висит в гардеробе. А все остальное пожрала моль.
Но миссис Бентли сохранила все, что могла. Пять лет назад, когда она переехала в этот город, она привезла с собой огромные черные сундуки - там, пересыпанные шариками нафталина, лежали смятые платья в розовых цветочках и хрустальные вазочки ее детства. Покойный муж владел всякого рода недвижимым имуществом в разных городах, и она передвигалась из одного города в другой, словно пожелтевшая от времени шахматная фигура из слоновой кости, продавая все подряд, пока не очутилась здесь, в чужом, незнакомом городишке, окруженная своими сундуками и темными уродливыми шкафами и креслами, застывшими по углам, будто давно вымершие звери в допотопном зоологическом саду.
Происшествие с детьми случилось в середине лета. Миссис Бентли вышла из дома полить дикий виноград у себя на парадном крыльце и увидела, что на лужайке преспокойно разлеглись две девочки и мальчик, - свежескошенная трава покалывала их голые руки и ноги, и это им явно нравилось.
Миссис Бентли благодушно улыбнулась всем своим желтым морщинистым лицом, и в эту минуту из-за угла появилась тележка с мороженым. Точно оркестр крошечных эльфов, она вызванивала ледяные мелодии, острые и колючие, как звон хрустальных бокалов в умелых руках, созывая и маня к себе всех вокруг. Дети тотчас же сели, и все разом, словно подсолнухи к солнцу, повернули головы в сторону тележки.
- Хотите мороженого? - спросила миссис Бентли и окликнула: - Эй, сюда!
Тележка остановилась, звякнули монетки и в руках у миссис Бентли очутились бруски душистого льда. Дети с полным ртом поблагодарили ее и принялись с любопытством разглядывать - от башмаков на пуговицах до седых волос.
- Дать вам немножко? - спросил мальчик.
- Нет, детка. Я уже старая и мне ничуть не жарко. Я, наверно, не растаю даже в самый жаркий день, - засмеялась миссис Бентли.
Со сладкими сосульками в руках дети поднялись на тенистое крыльцо и уселись рядышком на ступеньку.
- Меня зовут Элис, это Джейн, а это - Том Сполдинг.
- Очень приятно. А я - миссис Бентли. Когда-то меня звали Элен.
Дети в изумлении уставились на нее.
- Вы не верите, что меня звали Элен? - спросила миссис Бентли.
- А я не знал, что у старух бывает имя, - жмурясь от солнца ответил Том.
Миссис Бентли сухо засмеялась.
- Он хочет сказать, старух не называют по имени, - пояснила Джейн.
- Когда тебе будет столько лет, сколько мне сейчас, дружок, тебя тоже никто не станет называть "Джейн". Стариков всегда величают очень торжественно - только "мистер" или "миссис", не иначе. Люди помоложе не хотят называть старуху "Элен". Это звучит очень легкомысленно.
- А сколько вам лет? - спросила Элис.
- Ну, я помню даже птеродактиля, - улыбнулась миссис Бентли.
- Нет, правда, сколько?
- Семьдесят два.
Дети задумчиво пососали свои ледяные лакомства.
- Да-а, уж это старая так старая, - сказал Том.
- А ведь я чувствую себя так же, как тогда, когда была в вашем возрасте, - сказала миссис Бентли.
- В нашем?
- Конечно. Когда-то я была такой же хорошенькой девчуркой, как ты, Джейн, и ты, Элис.
Дети молчали.
- В чем дело?
- Ни в чем.
Джейн поднялась на ноги.
- Как, неужели вы уже уходите? Даже не доели мороженое… Что-нибудь случилось?
- Мама всегда говорит, что врать нехорошо, - заметила Джейн.
- Конечно нехорошо. Очень плохо, - подтвердила миссис Бентли.
- И слушать, когда врут - тоже нехорошо.
- Кто же тебе соврал, Джейн?
Джейн взглянула на миссис Бентли и смущенно отвела глаза.
- Вы.
- Я? - Миссис Бентли засмеялась и приложила сморщенную руку к тощей груди. - Про что же?
- Про себя. Что вы были девочкой.
Миссис Бентли выпрямилась и застыла.
- Но я и правда была девочкой, такой же, как ты, только много лет назад.
- Пойдем, Элис. Том, пошли.
- Постойте, - сказала миссис Бентли. - Вы что, не верите мне?
- Не знаю, - сказала Джейн. - Нет, не верим.
- Но это просто смешно! Ведь ясно же: все когда-то были молодыми!
Только не вы, - потупив глаза, чуть слышно шепнула Джейн, словно про себя. Ее палочка от мороженого упала в лужицу ванили на крыльце.
- Ну, конечно, мне было и восемь, и девять, и десять лет, так же как всем вам.
Девочки хихикнули, но, спохватившись, тотчас умолкли.
Глаза миссис Бентли сверкнули.
- Ладно, не могу я целое утро без толку спорить с маленькими глупышами. Ясное дело, мне тоже когда-то было десять лет и я была такая же глупая.
Девочки засмеялись. Том смущенно поежился.
- Вы просто шутите, - все еще смеясь сказала Джейн. - По правде, вам никогда не было десять лет, да?
- Ступайте домой! - вдруг крикнула миссис Бентли, ей стало невтерпеж под их взглядами. - Нечего тут смеяться!
- И вас вовсе не зовут Элен?
- Разумеется, меня зовут Элен!
- До свиданья! - сквозь смех крикнули девочки, убегая по лужайке; Том поплелся за ними. - Спасибо за мороженое!
- Я и в классы играла! - крикнула им вдогонку миссис Бентли, но их уже не было.
Весь день после этого миссис Бентли яростно громыхала чайниками и кастрюлями, с шумом готовила свой скудный обед и то и дело подходила к двери, в надежде поймать этих дерзких дьяволят - уж наверно они бродят где-нибудь поблизости и смеются. Впрочем… если она и увидит их снова, что им сказать? Да и с какой стати они занимают ее мысли?
- Подумать только, - сказала миссис Бентли, обращаясь к изящной фарфоровой чашечке, расписанной букетиками роз. - В жизни еще никто не сомневался, что и я когда-то была девочкой. Это глупо и жестоко. Я ничуть не горюю, что я уже старая… почти не горюю. Но отнять у меня детство - ну уж, нет!
Ей казалось - дети бегут прочь под дуплистыми деревьями, унося в холодных пальцах ее юность, незримую как воздух.
После ужина миссис Бентли, сама не зная зачем, с бессмысленным упорством наблюдала, как ее руки, точно пара призрачных перчаток на спиритическом сеансе, собирают в надушенный носовой платок некие необходимые предметы. Потом она вышла на крыльцо и простояла там не шевелясь добрых полчаса.
Наконец, внезапно, точно спугнутые ночные птицы, мимо пронеслись дети, но оклик миссис Бентли остановил их на лету.
- Что, миссис Бентли?
- Поднимитесь ко мне на крыльцо, - приказала она. Девочки повиновались, следом поднялся и Том.
- Что, миссис Бентли?
Они старательно нажимали на слово "миссис", как будто это и было ее настоящее имя.
- Я хочу показать вам несколько очень дорогих мне вещей.
Миссис Бентли развернула надушенный узелок и сперва заглянула в него сама, точно ожидала найти там нечто удивительное и для себя. Потом вынула маленькую круглую гребенку, на ней поблескивали фальшивые бриллиантики.
- Я носила ее в волосах, когда мне было девять лет, - объяснила она.
Джейн повертела гребенку в руке.
- Очень мило.
- Покажи-ка! - закричала Элис.
- А вот крохотное колечко, я носила его, когда мне было восемь лет, - продолжала миссис Бентли. - Видите, теперь оно не лезет мне на палец. Если посмотреть на свет, видна Пизанская башня, кажется, что она вот-вот упадет.
- Ну покажи мне, Джейн!
Девочки передавали колечко друг другу, и наконец оно очутилось на пальце у Джейн.
- Смотрите, оно мне как раз! - воскликнула она.
- А мне - гребенка! - изумилась Элис.
Миссис Бентли вынула из платка несколько камешков.
- Вот, - сказала она. - Я в них играла, когда была маленькая.
Она подбросила камешки, и они упали на крыльцо причудливым созвездием.
- А теперь взгляните, - и старуха торжествующе подняла вверх раскрашенную фотографию, свой главный козырь. Фотография изображала миссис Бентли семи лет от роду, в желтом, пышном, как бабочка, платье, с золотистыми кудрями, синими-пресиними глазами и пухлым ротиком херувима.
- Что это за девочка? - спросила Джейн.
- Это я!
Элис и Джейн впились глазами в фотографию.
- Ни капельки не похоже, - просто сказала Джейн. - Кто хочешь может раздобыть себе такую карточку.
Они подняли головы и долго вглядывались в морщинистое лицо.
- А у вас есть еще карточки, миссис Бентли? - спросила Элис. - Какие-нибудь попозже? Когда вам было пятнадцать лет, и двадцать, и сорок, и пятьдесят?
И девочки торжествующе захихикали.
- Я вовсе не обязана ничего вам показывать, - сказала миссис Бентли.
- А мы вовсе не обязаны вам верить, - возразила Джейн.
- Но ведь эта фотография доказывает, что и я была девочкой!
- На ней какая-то другая девочка, вроде нас. Вы ее у кого-нибудь взяли.
- Я и замужем была!
- А где же мистер Бентли?
- Он давно умер. Если бы он был сейчас здесь, он бы рассказал вам, какая я была молоденькая и хорошенькая в двадцать два года.
- Но его здесь нету, и ничего он не может рассказать, и ничего это не доказывает.