Однако Зенон был удивлен таким предисловием, так как знал этого господина только по табльдоту.
- Простите! - Гость вдруг поднялся, вкрадчивыми мягкими шагами приблизился к бронзовой Психее, стоявшей у письменного стола, надел пенсне и начал нежно гладить ее чудную тонкую талию. - Прекрасная! Высшая степень одухотворенности! - шептал он, с наслаждением проводя рукой по чистым девственным формам. - Первое дело: прошу мистера Зенона принять участие в нашем завтрашнем сеансе, - прочел он в блокноте, садясь на прежнее место.
- Мне очень интересно выслушать и второе дело, - старался быть вежливым Зенон.
- Простите! - Мистер Смит снова тихим кошачьим движением проскользнул к медной статуе Антиноя, стоявшей на углу на фоне ярко-лиловой драпировки. Он погладил ее по бедрам, щелкнул ногтем в колено, отчего зазвенела медь, и, вернувшись на место, прочел: - Прошу мистера Зенона убедить мистера Джо принять участие в том же сеансе. - И он склонил голову, уставившись своими рыбьими глазами, глядевшими из красных ободков, на фарфоровые безделушки, стоявшие на камине.
- Сожалею, что должен разочаровать вас, очень извиняюсь, но сеансов я не посещаю и спиритизмом не занимаюсь. Тогда я был единственно по просьбе Джо.
- Будет и мисс Дэзи, - произнес гость, как бы ненароком отводя глаза в сторону.
- Будет? - Зенон на мгновение заколебался... - Что же касается Джо, то я совсем не обещаю влиять на него в этом направлении; впрочем, полагаю, что он и так чересчур поглощен спиритизмом.
- К сожалению, так было только раньше, а со времени приезда Магатмы он оставил свои прежние убеждения и покинул братьев... Ах, с мистером Джо дело обстоит очень плохо, очень плохо... вы ведь знаете?
- Решительно ничего не знаю!
- Это не тайна, я могу говорить об этом, хотя мне и тяжело, но если вы не хотите слушать, если... - и он замялся.
- Напротив, мне важно все, что касается Джо, - обеспокоился Зенон его тревожным тоном.
- Он занялся факирскими экспериментами и под руководством Магатмы готовится стать йогом. Вы давно его видели?
- Три дня тому назад. Я думал, что он уехал, так как в квартире его нет.
- Он наверняка дома. Вот уже два дня, как он сидит запершись, на одном месте, без движения, без воды, без пищи и намерен сидеть так до тех пор, пока не увидит самого себя, пока не раздвоится. Опасный эксперимент.
- Я с ужасом слышу об этом, он мне ничего не говорил о таких занятиях.
- Мы узнали об этом только вчера на сеансе. Нам сообщила мисс Дэзи.
- Нет, если б даже пришлось взломать дверь, я проникну к нему, я должен вырвать его из этого безумия. Очень вам благодарен за сообщение.
- Мы в страхе за него, он не принимает никого из братьев, порвал все отношения с нами, а если еще попадет под власть мисс Дэзи...
- Тогда - что?
- Тогда может погибнуть навек! - мрачно шепнул мистер Смит, рассматривая на камине фарфоровые вещицы.
- Господи, кто же она, наконец, эта мисс Дэзи?
- Тайна... никто не знает... и не следует спрашивать!.. - почти кричал он, зажимая уши, чтобы не слушать вопросов.
- Почему тайна? Мне уже начинает казаться каким-то шарлатанством эта дутая тайна.
- Берегитесь, не раскрывайте этой тайны! Есть вещи, к которым нельзя прикасаться простым любопытством, которые за это мстят! Ты - "неверный" и, как ребенок, играешь с огнем, не зная, что он каждое мгновение может поглотить тебя... Ах, предупреждаю, держитесь дальше от мисс Дэзи, это зловещий огонь. Мы сами боимся ее. Она является на сеансах и производит такие чудеса, о каких никто не мечтал, открывает поразительные вещи и провозглашает такие истины, что... что мы имеем основание бояться... имеем основание бояться ее власти и подозревать, что она посланница не Господа, а - "его"... Может быть, даже воплощение...
- Чье воплощение? - тихо спросил Зенон, невольно вздрагивая.
- Бафомета! - со страхом прошептал мистер Смит и вынул из жилетного кармана щепотку соли, стал суеверно сыпать ее вокруг себя.
- Бафомета? - переспросил Зенон, ничего не понимая.
- Тише! Не станем больше произносить этого имени! Боже мой! - вдруг крикнул он, падая на стул, потому что раздался близкий и страшный крик пантеры.
Зенон выбежал в коридор; ему показалось, что Ба ревела у самых его дверей, но коридор был совершенно пуст.
- Должно быть, рычит в клетке; может быть, голодна, - объяснял он, стараясь сохранять спокойствие.
- Нет, нет, в этом должен быть какой-то смысл! Я ведь еще не знаю, является ли Ба только животным, не знаю...
- А чем же она является? Не самим ли Бафометом? - издевался Зенон.
- Тише, тише!.. Несчастный, не знаешь, что так произнесенное имя могло в этот миг для кого-то стать смертью, несчастьем, болезнью...
- Каким же это образом? Подхватывает на рога и уносит на Бланкенберг? - продолжал он издеваться.
- Все представляет из себя страшную загадку. Нас окружает мрак, в котором таится ужас и вечная смерть. Есть слова убивающие, есть имена, от звука которых рассыпаются миры, есть желания, возникающие против нашей воли, есть мысли, от которых зависит движение звезд. Мы, как слепорожденные, ощупью блуждаем в вечном мраке, пока не настанет день освободительницы-смерти, мы с отчаянной верой придерживаемся земного праха и зовем громким голосом: ничего нет, кроме нашей слепой глупости! Но мир еще прозреет, мучительно прозреет! Пусть он побивает камнями пророков, пусть издевается над собственной душой, он все-таки должен быть спасен силой нашей веры и желаний, мы выведем его из бездны, выведем из греховного плена. Наша истина спасет мир! Но пока еще Тот царит и правит миром, гнездится во всех сердцах, подстерегает, ведет смертную борьбу с Богом... - с жаром шептал он, поднявшись с места.
- Старые, разрушенные предания, давно умершие мумии символов, воскресающие в самом трезвом столетии среди самого трезвого народа, вечная тоска по жизни, вечная боязнь смерти!
- А вы читали "Изиду без покрывала"? - неожиданно спросил мистер Смит.
- Читал, вернее, Джо говорил мне о ней, и я пришел к убеждению, что Блаватская не более как обыкновеннейшая, даже вульгарная шарлатанка, а ее книжка представляет собой смесь бреда и сознательной лжи, рассчитанной на доверчивость наивных людей.
- Величайшая женщина, какую только имел человеческий род, первая святая нашей церкви, а вы о ней говорите как об уличной шарлатанке! - простонал Смит.
- Прошу извинения. Такое впечатление вынес я из рассказа о ней.
- Я ручаюсь, что и вы бы обожали ее, как и мы все. Она несколько дней тому назад приехала в Лондон. Завтра придет в ложу вместе с полковником Олкоттом. Я охотно введу вас, сеанс будет необыкновенный, будут дары, присланные из Тибета самим далай-ламой. Блаватская - величайший медиум в мире!
- Благодарю вас, с меня уже довольно чудес.
- Господи, какое кощунство!
- И зачем мне видеть чудо, если я не знаю, что оно мне может объяснить?
- Да, вы очень "не знаете", очень! Простите, оставим этот вопрос. Мне надо идти, но, может быть, вы будете любезны передать Джо, что она желает видеть его возможно скорее.
- Я не знал, что они лично знакомы.
- О, это с давних пор предмет поклонения Джо, еще из Бенгала, - шепнул мистер Смит, окинул сладострастным взглядом фигуру Антиноя и вышел.
А Зенон поспешно направился к квартире Джо в третьем этаже, сильно встревоженный словами мистера Смита. Но он долго стучал, прежде чем ему открыл дверь высокий коричневый малаец, прекрасный, как Антиной; волосы у него были, как у женщины, заплетены в косы и собраны на голове, а в волосах блестел высокий золотой гребень, украшенный изумрудами.
- Мистера Джо нет дома, - решительно заявил он, не впуская Зенона в квартиру.
- Должен быть, мы сегодня условились здесь увидеться, и он ведь уже два дня не выходил из дому.
Зенон хитрил, лишь бы проникнуть внутрь.
- Не знаю, вы не записаны, а здесь перечислены все, кого я должен был пропустить. - И он показал карточку, испещренную иероглифами.
- Очевидно, он позабыл записать. Ведь ты меня знаешь и помнишь, что я всегда вхожу без доклада.
- Но жертва уже началась...
- Я опоздал... - Он совершенно не понимал, о чем говорит малаец.
- Нельзя... нет... - защищался тот все слабее, не зная, что делать, так как ему было известно о дружбе Зенона и Джо. А Зенон тем временем, не обращая уже внимания на его сопротивление, вошел в переднюю.
Малаец озабоченно почесал за ухом, запер дверь на целую систему замков и провел его в боковую комнату, где на низком столе в медном подсвечнике горело семь высоких восковых свечей, возле стен стояли широкие диваны, покрытые желтым шелком, стены тоже золотились горячим блеском китайских шелков с шитыми на них золотыми драконами.
Малаец подал ему длинную, тонкую, как паутина, и прозрачную, как вода, вуаль лилового цвета и открыл дверь в соседнюю комнату.
Зенон держал в руках удивительно мягкую шуршащую материю и не смел ни о чем спросить, чтобы не выдать, что он не принадлежит к посвященным. Только после ухода служителя он двинулся с места.