- Я вижу уже эти паломничества, эти бесчисленные толпы, эти праздники, таинственные и торжественные! - увлеклась мисс Долли.
- Торговый дом Кук и К° мог бы заняться их организацией; можно даже создать акционерное общество для устройства таких праздников, - предприятие недурное, а если бы основать специальный орган, разослать агентов по всему свету и устроить пониженный тариф, то дело, наверное, пошло бы хорошо.
Старик трунил, но на него набросились, защищая проект, обе тетки, Бэти и даже Джо, и завязался беспорядочный горячий спор, причем старик ежеминутно вставлял насмешливые замечания. Зенон молчал и, только когда все немного затихли, неожиданно объявил:
- Моя мечта должна еще на некоторое время остаться мечтой, а пока что мы откроем театр марионеток.
- Театр марионеток? Но ведь их и так уже несколько!
- Наш будет не для детей.
- Господи, для кого же еще может быть театр марионеток?
- Это будет театр для взрослых, для художников - театр, устроенный художниками же.
- Ребячество, декадентство, французские выдумки! - кричал мистер Бертелет.
- Может быть, но это ребячество ближе к истинному искусству, дает более непосредственное и глубокое впечатление, чем теперешний театр.
Зенон вдруг потерял охоту продолжать разговор, почувствовав страшную усталость, и нехотя объяснял некоторые подробности этого театра, обращаясь уже исключительно к Бэти, потому что старик начинал его раздражать своими грубыми замечаниями. Но вдруг, не окончив фразы, он вскочил с места и воскликнул:
- Сюда кто-то вошел!
Зенон совершенно отчетливо видел, как качнулись дверные портьеры, слышал шорох шагов и шуршание платья, которое тянулось по ковру.
Все испуганно замолчали, а он, наклонившись, бледный, с блестящими глазами, прислушивался к еле уловимому шороху, двигавшемуся по комнате к окнам. Он ясно его слышал, различал, был глубоко уверен, что кто-то идет, что кто-то вошел с лестницы и теперь скользит около них. И он бросился на середину комнаты, словно желая поймать невидимую гостью.
Никого, однако, не было, шорох погас, как огонек, который задули; все сидели в пугливом молчании и смотрели на Зенона. Он осмотрел всю комнату, открывал шкафы, заглянул за опущенные шторы.
- Я был уверен, что кто-то вошел и медленно идет по комнате.
- Дик, просмотри завтра книжки, опять, должно быть, завелись мыши! - весело закричал старик, но украдкой сам водил глазами по комнате.
- Я могу головой поручиться, что это были не мыши! Нет же, я видел, как покачнулась портьера, слышал шуршание платья, - уверял Зенон.
- Тебе просто это показалось. Нечто вроде слуховой галлюцинации; со мной это тоже довольно часто случалось в первый год моего пребывания в Индии, - это обыкновенный результат жары. Но вскоре я совершенно излечился. - Джо говорил это спокойно, усиленно стараясь загладить неприятное впечатление.
- Да, - заметил Зенон, - здесь очень тепло, даже жарко.
- Дик, закрой газ в камине, - приказал старик, отодвигаясь от огня.
- Если у вас болит голова, я сделаю компресс, - предложила Эллен.
- Ах, нет, я чувствую себя хорошо, очень вам благодарен.
Но разговор уже не налаживался, говорили короткими, отрывистыми фразами, единственно затем, чтобы заглушить какое-то неприятное чувство страха, поселившееся в сердцах. Обременительное молчание наступало все чаще, и все тревожнее скользили подозрительные взгляды по ярко освещенной комнате. Старик смеялся и говорил, что все слишком легко поддаются внушению, но и это не помогло, не восстановило прежнего настроения и не развеяло какого-то тяжелого сумрака. К тому же был уже двенадцатый час, и все стали расходиться.
Тетки первые ушли в свои комнаты в третьем этаже, взяв с собой и Бэти. А мистер Бертелет отвел сына в сторону и о чем-то тихо просил его; это продолжалось так долго, что Зенон вышел, не желая им мешать.
- Мистер Зен! - услыхал он над собой на лестнице тихий голос Бэти.
- Дорогой, золотой мой, обратитесь к доктору, - просила она, когда он подошел к ней несколько ближе.
- Хорошо, пойду к доктору, буду лечиться, проглочу целую гору лекарств, сделаю все, чего требует деспотическая мисс Бэти! - ответил он.
- До свидания через неделю, ужасно длинную неделю, - грустно шепнула она, спускаясь еще ниже по темной лестнице.
- О, да, одна неделя иногда заключает в себе несколько тысяч лет тоски.
- И целую бесконечность тревоги и беспокойств, - повторила она как эхо.
- И... до свидания! - Ему послышалось, что скрипнули двери.
- Прошу только писать длинные и хорошие письма.
- По обыкновению, маленький томик in octavo, - ответил шутливо Зенон.
- Это мой календарь, по которому я высчитываю оставшиеся до воскресенья дни; я этим только и живу, - отозвалась Бэти еще тише и еще ближе, уже всего на несколько ступенек от него.
- Бэти! - Сердце его сразу сжалось любовью, он бросился к ней, схватил ее руки и стал горячо целовать.
- Ведь я так тоскую по тебе, так люблю, так жду, - взволнованно шептала она.
- Бэти, душа моя, родная, единственная! Если бы ты могла знать, сколько...
Он не договорил, - девушка вырвала руки, дотронулась пальцами до его губ и убежала, так как в эту минуту с верхней площадки лестницы раздался грозный голос мисс Долли.
И Джо уже вышел. У него было какое-то растроганное, таинственное лицо, а Дик, ожидавший их внизу с пальто в руках, еще что-то шептал ему, когда они выходили на улицу.
Было темно и холодно. Туман осел, но прямо в лицо хлестал косой мелкий и частый дождь, подхватываемый проносившимся в темноте ветром.
Их окружил непроницаемый мрак, когда они выходили на так называемые "ослиные луга", каких очень много на окраинах Лондона; они совершенно утонули в темной ночи, только издали, сквозь стеклянную сетку дождя, брезжили едва заметным кругом фонари.
Хотя дорога была посыпана песком, грязь все-таки хлюпала под ногами; они ускорили шаги, чтобы скорее дойти до улиц, уже просвечивавших сквозь темноту, как огромные, слабо освещенные окна; немая, мрачная пустота громадной площади навевала на них невольный страх.
Но улицы были так же угрюмы. В них царили сонная тишина воскресного вечера и уныние тяжелого, рабского завтрашнего дня. Дома стояли мертвой вереницей, мокрые, слепые и безнадежно скучные; ветер гудел по незримым крышам, иногда врывался в улицу, расплескивая черные блестящие лужи, а водосточные трубы беспрерывно звенели булькающим потоком стекавшей воды. Редкие тусклые фонари стояли как часовые, мертвые от усталости, и бросали круги желтоватого света на черный мокрый асфальт.
Нигде не было ни человека, ни фиакра, ни малейшего движения среди этого моря камней, в этой тиши сонного города, только надоедливо звучала бесконечная дробь дождя и отвратительный гнилой воздух покрывал их лица скользкой и липкой росой.
Наконец они добрались до станции и сели в первый же шедший в их сторону поезд.
В купе было пусто и почти темно, так как Джо задернул огонь; они сидели друг против друга в глубоком молчании, глядя в оконные стекла, но чуждые всему, что выплывало перед ними из ночной темноты.
Поезд летел как молния, гремя и озаряясь искрами; проносился по каким-то паркам; появлялись и исчезали, как призраки, обнаженные деревья, открывались черные пустыни пространства, мелькали щиты с рекламами, или же вдруг неожиданно появлялся какой-нибудь дом и, раньше чем его можно было разглядеть, проваливался во тьму. Поезд с криком пролетал туннели и, как змея, вползал на высокие насыпи, пыхтя, пенясь, купаясь в клубах белого пара, как дракон выдыхая каскады кровавых искр; останавливался на каких-то слепых и сонных станциях, выбрасывал людей на пустые площади, брал новых в каких-то местностях, которых во мраке нельзя было узнать, и продолжал путь, гремя и сверкая; наконец он стал уменьшать скорость, взбираясь на гигантские виадуки, раскинутые так высоко над домами, что внизу, среди склубившейся массы домов, залитых мраком, только линии улиц светились бесконечно длинными лентами, а кругом, вдали, насколько мог видеть человеческий глаз, вспыхивали затуманенные красные зарева чудовища-города.
- Скажи мне, кто эта мисс Дэзи? - спросил наконец Зенон после долгого нерешительного молчания, не глядя на спутника.
- Не знаю. Вернее, знаю столько же, сколько и все: приехала из Калькутты, - вот и все мои сведения.
- Странная женщина; не могу понять того впечатления, какое она на меня производит. И это часто наводит на меня страх.
- О да, в ней есть что-то мрачное, она вселяет магический ужас. Странная женщина, какое-то таинственное воплощение неизвестного, - тревожно шептал Джо.
- Я думал, что ты с ней знаком ближе: она ведь участвовала в сеансе.
- Но невольно... Я даже думаю, что она сама об этом не знает.
- Была и не знает? Ничего не понимаю.
- Магатма, когда мы разговаривали о спиритических сеансах мистера Смита, заметил, что он подозревает в Дэзи большую медиумическую силу. Он даже посоветовал внушить ей, чтобы она пришла на сеанс, почему я и согласился устроить у себя собрание.
- Ну, и пришла?
- Гм, я до сих пор не знаю, была ли это сама телесная Дэзи, или ее астральное существо.
- Но ведь я ее хорошо помню, а ты ее брал за руку, прикасался к ее глазам и лицу, - значит, была телесная.
- Помню, но помню также и то, что ты мне рассказывал, когда мы ехали на обед, - как ты ее встретил на лестнице сразу же после ухода с сеанса, в то самое время, когда все присутствующие видели ее спящей.
- Но ты же должен был ее разбудить и видеть, как она уходила?