Архивариус был старше, чем любой другой житель Южной Пристани. Когда Михаил был ещё пацаненком и бегал с товарищами, по пустырям, играя в "казацкую вольницу", архивариус уже тогда был стариком. Никто в городе не называл его по имени, сначала из уважения к чину, а со временем имя отчество архивариуса просто забылись. Несмотря на известный указ императора Петра Алексеевича "сделать по две палаты каменные, от деревянного строения не в близости, со своды и полы каменными и с затворы и двери и решетки железными, из которых бы одна была на архиву, а другая на поклажу денежной казны", отдельной каменной палаты для хранения архива в Южной Пристани не нашлось. Ютился уездный архив в подвале канцелярии градоначальника. Полумрак подвала, вездесущая пыль и керосиновые лампы были тем сочетанием факторов, которые рано или поздно должны были привести к торжеству огненной стихии, но архивариусу каким-то чудом удавалось держать своё имущество в полной сохранности. Впрочем, в последние годы вместо керосинок архивариус использовал лампы
Лодыгина. Одна, настольная, зачем-то была спрятана под плотный серо-зелёный абажур, приглушающий и без того тусклое свечение, а света второй, висевшей высоко под потолком, хватало только на то, чтобы высветить лохмотья потолочной паутины.
Когда Михаил спустился в подвал, Архивариус занимался своим любимым делом - корпел над какими-то важными документами. Прежде чем почтенный старец убрал книгу, кузнец успел рассмотреть на переплете надпись "The Wonderful Wizard of Oz".
- Чем могу быть полезен? - спросил Архивариус, поглаживая седые усы.
- Предчувствие у меня того-с. Нехорошее предчувствие, - замялся кузнец. В обществе
Архивариуса он до сих пор ощущал себя мальчишкой.
- В наше время только предчувствиям и можно доверять. Что стряслось-то?
- Да Пашка Смельцов со статуэткой стеклянной прибегал. Просил такую же выковать, да медную оплетку к ней сделать. Говорит, профессор его послал, что из столичной академии прибыл.
- Стеклянную? С медной оплёткой? - Архивариус улыбнулся в усы. - Может, он лампу накаливания новую изобретает?
- Да нет, - кузнец стушевался. - Модель он принёс стеклянную. А копию стальную хотел заказать. С медной оплёткой. Выглядела она так, - здесь Михаил сделал волнообразный жест рукой, словно пытался вдеть нить в игольное ушко.
Архивариус извлек из конторки лист бумаги и карандаш.
- Рисуй.
Михаил схематично набросал стеклянную статуэтку. После первых же штрихов улыбка сползла с лица Архивариуса, дальше он сидел, наблюдая за работой кузнеца, насупившись, и только в самом конце, когда на бумаге были изображены узнаваемые формы, коротко спросил:
- Уверен?
- Да.
- Похоже, твои предчувствия тебя не обманули. Это бутылка Клейна.
- И чего в ней военного? - спросил Михаил.
- Ты знаешь, что такое лента Мёбиуса?
- Имею представление, - сказал кузнец.
После злополучного землетрясения, когда в Южной Пристани начала твориться чертовщина, самая северная улица города, Каменный Тракт, замкнулась на южный Охотничий
Проезд по принципу этой самой ленты Мёбиуса. Что произошло с топологией пространства в окрестностях города, никто не знал, однако с тех пор попасть в Южную Пристань стало возможно только по морю. Одновременно с этим в городе стали происходить всякие странности, изрядно потрепавшие всем нервы.
- Так вот, если сшить друг с другом две ленты Мёбиуса, мы получим эту самую бутылку Клейна, - выдохнул Архивариус.
- Думаете, профессор затеял что-то нехорошее?
- Я боюсь этого.
***
Топологический эксперимент решили проводить в порту ровно в полночь. Сколько не пытался Павел убедить профессора, что порт и днём-то опасное место, а ночью туда здравомыслящий человек вообще не полезет, учёный был непреклонен. Заявив, что эксперимент имеет смысл только в фокусе аномалии, он продолжил изучать при помощи лупы изготовленную ювелиром модель, по ходу дела цепляя на медную оплетку какие-то миниатюрные прямоугольные пластинки с множеством лапок. Павлу ничего не оставалось делать, как положиться на мадам фортуну, которая вот уже двадцать лет отводила от него все напасти, и завалиться спать в ожидании полуночи.
Проснулся он уже ночью, когда большой багровый диск луны заглядывал в окно, а заунывный пронизывающий вой ветра пробирал до костей. Профессор уже собрал ранец и теперь курил трубку, наполняя апартаменты едким табачным дымом.
- Как спалось? - спросил он Павла, выбивая пепел в корзинку для мусора.
- Ещё не понял.
- Тогда собирайтесь, науку будем двигать.
Они шли по ночным улицам Южной Пристани, и по мере приближения к порту в душе
Павла рос беспричинный панический страх. Профессор Клейн был, напротив, весел, он насвистывал какой-то незатейливый мотивчик, не обращая внимания на клубящийся вокруг порта туман, да странные тени, скользящие в подворотнях. Профессор начал казаться Павлу демонической личностью, одним из прислужников Люцифера. В какой-то момент страх победил жадность, и юноша решил плюнуть на обещанное вознаграждение - своя-то жизнь дороже.
Профессор уловил настроение Павла и тут же достал из ранца пистолет - странный, приплюснутый, иностранного производства. Какая держава выпускает подобное оружие, юноша не знал, слишком необычны были его контуры. Как ни странно, с появлением пистолета страх отступил - налицо была не чертовщина, а всего лишь шпионские игры. Профессор пропустил
Павла вперёд, держа пистолет наготове. Юноша не сомневался, Клейн выстрелит при малейшей попытке к бегству, он знал этот тип твердолобых фанатиков, прочно закрепившихся в научных кругах и спецслужбах.
Они неспешно спустились к морю, справа в тумане величественно возвышалась громада порта, над водой висела зеленоватая дымка, вдали стрекотали цикады.
- Нехорошо праздновать труса, молодой человек, наука этого не любит, - буднично сказал профессор, всё же не выпуская пистолет из руки. - Иначе потом придётся долго жалеть, и не только об ассигнациях.
Профессор чуть отвернулся, и Павел прыгнул на него, вложив в свой прыжок всю свою ярость. Он не учёл одного - камни на берегу скрипели, и профессор успел повернуться, прервав прыжок рукояткой пистолета. Мириады искр вспыхнули в глазах у юноши, и он провалился в темноту.
Когда сознание вернулось к Павлу, он обнаружил что лежит на бетонной плите. Руки и неподалеку, он заканчивал монтаж установки, центром которой была сработанная ювелиром и модифицированная профессором бутылка. Из подсобного помещения, в котором хранились портовые инструменты, к установке тянулся шнур, Павел без труда определил в нём электрический кабель.
- Пришли в себя? - профессор наконец-то обратил внимание на Павла. - Сейчас мы будем проводить грандиозный научный эксперимент. Есть шанс, что эта бутылка вывернет пространство наизнанку, а мы станем почти богами, получив доступ во множество слаборазвитых миров.
Павел начал подозревать, что ничем хорошим для Южной Пристани этот эксперимент не кончится.
- А если вы получите доступ в сильноразвитый мир? - попытался урезонить он профессора.
- То тогда вашему городу конец, - улыбнулся профессор. - Но хочу успокоить вас, молодой человек, это сильно вряд ли. Во-первых, я сам не из этого мира, и некоторые технические средства у меня имеются. А во-вторых, если бы существовали более развитые миры, они сами пришли бы к нам.
- Вот даже как? - из тумана за спиной профессора Клейна появились три фигуры. Павел узнал Игоря Иванова, Михаила Стожарова и Архивариуса. Говорил, по всей видимости, Архивариус, но влажный морской воздух сильно искажал голос, так что поручиться за это юноша не мог. - И соответствующая теория у вас имеется?
- Вы когда-нибудь слышали про Гипотезу Пуанкаре?
- Всякое односвязное компактное трёхмерное многообразие без края гомеоморфно трёхмерной сфере, - не меняя интонации сообщил Архивариус. - Я слежу за достижениями современной науки.
- В процессе её доказательства выяснились интересные факты.
- Так её уже доказали? - удивился Архивариус.
- В вашем мире нет. В моём - доказали. Так вот, для её доказательства использовался так называемый поток Риччи. Нет-нет, не подходите, стойте где стоите, иначе я вынужден буду стрелять. Так вот, проблема доказательства заключалась в том, что при использовании потока Риччи возникали сингулярности - точки многообразия, кривизна которых стремится к бесконечности. Такие точки пришлось вырезать, выравнивая метрику полученного пространства.
Мы пока не располагаем инструментарием для более тщательного их анализа.
- И при чём здесь Южная Пристань? - не удержался кузнец.
- Я считаю, что ваш город - та самая сингулярность, невозможная в нашей метрике, но весьма допустимая в метриках большей размерности, - торжествующе заявил профессор.
Поэтому я и провожу эксперимент с бутылкой Клейна, в трехмерном пространстве она, как я уже говорил молодому человеку, гомеоморфна только другой бутылке Клейна, а вот чему она будет гомеоморфна в четырехмерном пространстве, мы сейчас увидим.
С этими словами профессор рванул рубильник, и установка окуталась зловещим рубиновым сиянием. А потом учёный просто исчез, растворившись во влажном морском воздухе.
Архивариус первым бросился к установке, переведя рубильник в положение "выкл.".
- Я же перерубил кабель, - сказал Михаил Стожаров, не отводя взгляда от оплавленной установки.
- Напряженности аномалии хватило, чтобы установка сработала и без электричества, - ответил Архивариус. - Давайте всё-таки посмотрим, чему оказалась гомеоморфна односторонняя поверхность, оказавшаяся в четырехмерном пространстве.