- Не могу, - отозвался простолюдин (по виду). - Простите, господа, но не могу. Держу лошадь.
- Какую лошадь? - удивился маг. - Ты сидишь на земле!
- На земле, - согласился малый. - Но здесь большая нора. Туда моя лошадь и шмыгнула. Я едва успел ее поймать за ногу. Вот и держу теперь.
- Бред! - сказал беловолосый. - А ну…
- Подожди, - прервал его второй маг, с красным шнурком, стягивающим волосы. - Посмотри-ка, он вроде действительно держит лошадиную ногу. Вон ведь копыто!
- Там что, пещеры? - спросил беловолосый. - В них провалилась лошадь? Наши люди полезли в пещеры? Если так, то это все объясняет.
- Эй, малый! - снова заорал он. - Там пещеры, что ли?
- Пещеры, ой, какие тут пещеры! - охотно согласился простолюдин. - А у меня, выходит, пещерная лошадь!
- Пойдем со мной, - беловолосый кивнул напарнику с красным шнурком. - Остальные ждите тут.
Оба мага спешились и начали спускаться, бормоча себе под нос что-то о том, за каким таким делом нужно было лезть в пещеры. К простолюдину подлетела пчела, и он, держа одной рукой за ногу лошади, уходящую куда-то вниз, умудрялся другой рукой отмахиваться от насекомого. Маги почти приблизились к нему, как вдруг один из них, с красным шнурком, резко остановился.
- У него ресстр! - сказал он. - У этого крестьянина ресстр! Покрывает все!
Ресстр, защита от магической Длани, не был столь необычным и не стоил дорого, однако простолюдины, как правило, его не носили. Дворяне, воины - да. А простолюдинам он зачем? Если маг захочет, то прибьет смерда что с ресстром, что без ресстра. Конец будет одним.
Похоже, Арес ждал только слов о ресстре. Он вылетел из засады (густых кустов, растущих рядом со спуском) и обрушился на двух всадников. Виктор в точности не рассмотрел, что там происходило. То ли Арес сначала поразил ударами копья лошадей, то ли просто толкнул их, - Антипова интересовало другое, а именно - собственная жизнь.
Двое спешившихся магов оглянулись, и увиденное не позволило им принять правильного решения и прийти на помощь товарищам.
- Вперед! - закричал беловолосый, показывая, собственно, вперед, вдоль оврага. Но проблема с этим направлением была в том, что на пути магов сидел Виктор.
Он вскочил. В одной руке заблестел меч, а в другой - кинжал. Антипов предпочел бы щит, но щит был слишком громоздок, чтобы в экстренной ситуации его быстро извлечь из тайника и столь же быстро надеть.
Эти маги отличались от прежних. Они сжимали по мечу не только в руках, но и в Дланях. Виктор с кинжалом и мечом оказался против шести мечей, два из которых могут атаковать сверху и даже сзади, если слишком приблизиться к противнику. Очень скверная ситуация!
Антипов с трудом отбил первый удар, попятился, едва не споткнулся о злополучную лошадиную ногу, торчащую из ямы, отбил второй удар и отчетливо понял, что ему конец. Шесть мелькающих мечей - все-таки чересчур. Возможно, Менел смог бы продержаться, но Виктор - пока еще не Менел.
Арес явно мешкал: двое магов сумели задержать его. Антипов же каким-то чудом отбивал удары и отступал, отбивал и отступал, каждый миг ожидая, что следующий удар окажется последним.
"Я умру здесь, в овраге, - с горечью подумал он. - А что? Не самое плохое место. В меру живописное, во время дождей наполняется водой, можно представить, что у меня будет посмертный бассейн. Даже у мертвых фараонов не было бассейнов, а у меня будет. Может быть, мне поставят тут памятник, и жители ближайших деревень, рано или поздно забыв, кто я такой, будут приходить сюда по весне, чтобы просить помощи у духа таинственного силача, который легко удерживал лошадь за заднюю ногу. Вот он, венец карьеры: хотел быть магом, а стал поднимателем лошадей. Спасибо Кеалю".
Впрочем, несмотря на безнадежность ситуации, Виктор все-таки успел выпустить софота. Наш герой особенно не надеялся на кота - скорее это был жест отчаяния. Однако кот не подвел. Он появился таким же: размером как рысь, ловкий, лишенный той угловатости, которая была при первом знакомстве с ним. Появился и… сразу же прыгнул на беловолосого. Прямо на меч.
"Хоть на секунду задержит - и то хлеб", - мелькнула разочаровывающая мысль.
Но он оказался неправ. Меч вошел в кота, хотя разрубить напополам не смог. Словно что-то звякнуло. Софот упал на землю, отброшенный ударом, и вновь храбро ринулся в бой. И опять меч вошел в его тело. Звук раздался такой, будто под шкурой припрятана наковальня. Беловолосый с трудом удержал задрожавший меч.
"Как он только не поломался? - успел восхититься Виктор, отбиваясь теперь от одного мага. - Вот это качество!"
Трудно сказать, был ли счастлив Антипов оттого, что на него наседал лишь один противник. Нашего героя успели изрядно потеснить и практически прижать к стене обрыва. Места для маневра не наблюдалось, доспехов не было тоже, зато три меча маячили в опасной близости. Беловолосый сейчас был занят неутомимым софотом, а Виктора по-прежнему отделяла от смерти лишь полоса везения.
Однако, как все полосы везения, она начала истощаться. Удар меча задел ногу Виктора, потом другой удар - предплечье, и наш герой осознал, что третий окажется решающим. Это же понял и противник. Маг даже не стал полагаться на Длань, а в крике, придающем силы, замахнулся - и… Впрочем, кричать не следовало. Скажем в скобках, что кричать вообще неприлично, но в тот момент это было не только неприлично, но и опрометчиво: ведь в кустах пряталось еще одно действующее лицо с рыжей бородой, которое сначала сидело с неподвижностью рояля, но потом решило наконец себя проявить и вмешаться в схватку. Итак, пчела, так и не отставшая от Виктора, постоянно вьющаяся над ним, вдруг решила сменить объект своего увлечения и подлетела к магу. То ли она приняла открытый рот за дупло, то ли ее просто забросило туда, но, так или иначе, пчела влетела, попав сразу же в дыхательное горло, и… маг замолчал. Он моментально покраснел, отступил на шаг, выставив перед собой мечи, и об атаке уже не думал. Его мысли вообще были весьма предсказуемы. Перекройте доступ воздуха любому человеку (величайшему философу или просто футболисту) - и можете биться об заклад, что он, независимо от своей профессии, подумает лишь об одном: как дышать дальше.
Виктор же мгновенно воспользовался паузой. Он буквально выкатился вдоль обрыва, не забыв прошептать "спасибо, Кеаль, и за пчелу!".
"Передышка" оказалась как нельзя кстати, Арес уже спешил. Он расправился с беловолосым, прочно завязшим в бесплодном сражении с софотом, и облегчил страдания человека с красным шнуром ударом копья в спину.
Только тогда Виктор тяжело осел на землю. Его раны кровоточили, хотя и начали затягиваться. Он сильно устал от безумных прыжков и отскоков. Антипов сел, прислонившись спиной к получерной-полуглинистой стене обрыва, и подумал почему-то не о неожиданном спасении (хороший воин редко долго восхищается спасением), а о софоте. Что собой представляет кот? Как ему удалось выжить? Почему его не смог разрубить меч? О, кот был интересен.
В голове Виктора стучал пульс и клубился легкий туман. Вероятно, именно поэтому к нему внезапно забрело одно странноватое соображение. Оно касалось страха.
У всякого страха есть неизведанная глубина. Допустим, человек боится высоты, но ему надо пройти над пропастью. Он начинает себя убеждать, уговаривать и в конечном итоге успокаивается. Ему вскоре кажется, что в высоте нет ничего страшного, он быстро пройдет опасное место, и, если не будет смотреть вниз, ничего даже не почувствует. Настроившись, человек ступает на тропинку и делает первый шаг. Но что это? Еще секунду назад он словно бы и не боялся, внимал голосу разума, а сейчас его ноги становятся мягкими, сердце стучит как бешеное… Куда делись спокойствие и положительный настрой? Страх, запрятанный увещеваниями в скорлупу, вылупляется оттуда как решительный цыпленок. Вылупляется и вновь захватывает человека. Самовнушение, успокоение влияют на поверхностные пласты страха, а глубокие остаются нетронутыми. Их вообще мало что может одолеть. Возможно, лишь неимоверный труд и постоянные тренировки. Так же устроен и софот. Он мягок снаружи, но почти неуязвим внутри. Софот, аватар страха.
- Так что насчет плана, Ролт? - Арес спросил будничным тоном, словно на дне оврага не валялись четыре окровавленных трупа. - Как давние происшествия в замке могут нам помешать?
- И сам точно не знаю, - тяжело дыша, ответил Виктор. Ему стало чуть лучше, перед глазами немного посветлело. - Но буду до тех пор считать, что помешать могут, пока не разберусь во всем. Сейчас не понимаю главного: почему был выбран я? Выбран этим самим "врагом", о котором поведала книга ун-Мусепа. Неужели у "врага" не было других кандидатов? Людей ведь полным-полно, есть и такие, кто подошел бы лучше меня. Из тысяч, десятков тысяч выбран лишь я, да еще с такой скрупулезностью, такой тщательностью этот замысел проводится в жизнь! Ведь один загубленный ритуал чего стоит! А турнир? Я теперь даже подозреваю, что "враг" как-то сумел подбросить мысль о турнире и мече Кеалю!
- Это вряд ли, - с улыбкой ответил бог обмана, но внезапно нахмурился и помрачнел.
- У меня есть кое-какие догадки, почему выбран ты, Ролт, - ответил он после паузы. - Расскажу тебе потом, еще нужно поразмыслить.
- Если бы не случайность, я бы ничего не заподозрил и попался в сети, - сказал Виктор. - Кстати, Кеаль, а как ты догадался о том, что со мной случилось?
- Это как раз просто, - ухмыльнулся бог обмана, собирая с трупов медальоны-маяки. - Я начал сначала - с Лябу. Просто узнал, кто она такая.
- А кто такая Лябу? - оживился Виктор. Его неглубокие раны почти затянулись, он попытался встать, опираясь на небольшое деревце с гладким стволом.