Я невольно улыбнулась, вспомнив, как в первые же минуты знакомства с Хозяином выложила ему о себе всё, что только можно рассказать: про родной мир, про поймавших нас с сестрой фанатиков, про перемещение через сломанную пентаграмму, про бегство из рабства… Сейчас бы я, конечно, такую глупость не совершила. С другой стороны - может, именно из‑за моего рассказа он и взял меня под опеку? Сопоставил возраст, внешность, характер - и пришёл ко вполне однозначным (и правильным) выводам. Вот и думай после этого, что правильнее - держать всё в себе, или делиться с другими?
Белобрысый тем временем едва слышно застонал, и моя сестра, разом забыв про все магические премудрости, бросилась к нему:
- Тебе плохо?
- Нет, мне просто офигительно хорошо. А что, не заметно? - Парень на мгновение приоткрыл глаза, изучил нависшее над ним лицо и отвернулся. - Иди отсюда, а?
- Я же помочь хочу, - опешила Ксанка. - Может, тебе воды дать?
- А у тебя есть? Или умеешь добывать её из воздуха? - в голосе мага послышалась явная издёвка.
- Нет, но… может, кто‑нибудь поделится. - Девушка растерянно обернулась на лысого, и поспешно отвела взгляд. Такой уж точно не поделится! - А как тебя зовут?
- Тебе какая разница?
- Ну, должна же я к тебе как‑то обращаться?
- А ты не обращайся. И вообще, отстань.
- Прекрати мне грубить!
- Ещё и не начинал.
- Послушай, что я тебе сделала?
- Пока - ничего, - Парень растянул в улыбке бескровные губы. - Разве что просверлила мне взглядом дыру в затылке. И штаны уже мысленно сняла. А они без пуговицы и так еле держатся.
- Идиот! - Ксанка покраснела до корней волос и решительно отмаршировала на другой конец поляны. Я проводила её взглядом, но подходить и утешать не стала. Во - первых, я никогда не любила (да и не умела) это делать, а во - вторых, девушка и сама неплохо справлялась с ситуацией. Даже сейчас, кипя от гнева, она мимоходом успевала строить глазки то лысому, то командиру. Даром, что ни один, ни другой на неё не смотрели.
- Ну и за что ты её так? - поинтересовалась я, присаживаясь рядом с парнем.
- Не люблю рыжих, - буркнул он.
- Почему?
- Какая разница?
- А меня ты за что не любишь? За форму ушей? За цвет глаз? Или тебе религия не позволяет общаться с теми, кто меньше полутора метров ростом?
Взглядом, который достался мне после этого (вполне невинного, с моей точки зрения) вопроса можно было заколачивать гвозди в гранитную плиту. Впрочем, я никаких особых грехов за собой не знала, поэтому нисколько не смутилась. Даже решилась на очередной вопрос:
- Ничего не хочешь мне рассказать?
- А должен?
- Тебе виднее. Просто мне вдруг подумалось: если ты так меня ненавидишь, что даже убить пытался, то, может, хоть объяснишь, за что?
- Сама не догадываешься?
- Представь себе, нет. И прекрати уже отвечать вопросом на вопрос. Если бы мне хотелось пустой болтовни, то я общалась бы с Истой.
- Значит, рыжая красотка - это Иста, - для разнообразия не спросил, а констатировал парень. - А тебя как зовут?
- Ты что, собирался меня прикончить даже не зная, кто я? - Я едва справилась с нервным смешком.
Вот всё у меня не как у людей. Даже убийца какой‑то неправильный. И отношения у нас с ним тоже неправильные. Где это видано, чтоб несостоявшийся палач и его жертва вели задушевную беседу за жизнь, уютно расположившись на лесной полянке. И при этом находясь в плену у эльфов. Которые, к слову, уже начали неодобрительно на нас, болтунов, коситься.
Впрочем, возможно, всё дело было именно в общем заключении. Совместно пережитые неприятности - они сближают.
- Я знаю, кто ты. Но не знаю, как тебя зовут. Так понятно?
- Вполне. И что же ты обо мне знаешь?
- Ты олла.
- И?
- Этого достаточно.
- Грандиозно! - Я всё‑таки не выдержала и расхохоталась в голос. - И весьма информативно! Особенно учитывая, что сама я об этом узнала где‑то за час до нашей второй встречи. И это все причины для убийства?
- Это повод, а не причина, - чуть поколебавшись, малопонятно объяснил блондин. - В принципе, когда мы первый раз схлестнулись, я не больно‑то хотел тебя убивать.
- Зато потом прямо‑таки жаждал.
- Сама виновата.
- В чём? В том, что олла? Да мне нафиг такая сила не нужна, я ей и пользоваться‑то не умею. И по достоверным источникам, ещё лет двести не научусь.
- И не учись, целее будешь. Только могущество твоё тут не причём.
- А что причём?
Вместо ответа парень поджал губы и уставился куда‑то мне за спину. Я на всякий случай обернулась, но ничего, достойного внимания, не увидела. А белобрысый продолжал упорно молчать.
- Просто скажи, в чём дело, и я от тебя отстану, договорились? Поверь, я действительно не знаю, чем могла тебе досадить.
- 'Досадить' - это мягко сказано, - Маг, наконец, удостоил меня взглядом. И тут же, словно боясь передумать, произнёс: - Вообще‑то ты убила мою мать.
- Чего? - От искреннего недоумения у меня не только слова с языка, но и все мысли из головы исчезли. - Это ты сейчас в переносном смысле говоришь, да?
- Нет, в самом что ни на есть прямом. И не отпирайся, я всё знаю.
- Всё? Вот то есть прямо‑таки совсем всё, да? И как же это произошло?
- Она хотела убить тебя, а получилось так, что ты - её.
- Угу. Вот прямо‑таки злостно растерзала, разрубила на кусочки и бросила на корм собакам, - фыркнула я.
- Не смей так говорить! - Кажется, парень попытался вскочить, но сил у него едва хватило на то, чтоб чуть приподняться, и сразу же рухнуть обратно на траву.
- А ты прекрати нести чушь. И запомни раз и навсегда: я в своей жизни убила одного - единственного человека. И этот человек - ты. Что касается твоей матери, то… - Я старательно вгляделась в лицо мага, пытаясь сообразить, не пересекалась ли я когда‑либо с похожими на него личностями. - …это случайно не такая высокая кареглазая блондинка предпенсионного возраста? Тощая, как вобла сушёная, но не без харизмы. Ходит в красном платье, носит на голове золотую диадему…
- Нет! - Парень скорчил такую физиономию, будто я ему с размаху врезала по раненой руке. Судя по всему, женщину он по моему сумбурному описанию опознал, но ни о каком родстве с ней даже слышать не хотел. - Эту воблу - селёдку я бы и сам с удовольствием в гробу увидел.
- Ну, тогда не знаю, - я демонстративно развела руками. - Больше я никому дорогу не перебегала. И тем более - не убивала. Вот честное слово. Веришь?
Повисла пауза.
Белобрысый старательно пялился мне в глаза, пытаясь углядеть в них хоть какой‑то намёк на ложь. Взгляд я не отводила - покорно ждала, пока насмотрится. А сама тем временем наблюдала за парнем.
Не знаю, какая работа мысли происходила в этот момент в его голове, но выражение лица менялось постоянно: наивный испуганный мальчишка превращался в серьёзного молодого человека, тот, в свою очередь, во взрослого, тёртого жизнью, мужчину - а потом всё начиналось заново. Он вроде бы и хотел поверить мне - но боялся обмануться. Значит, уже обжигался на вранье и, видимо, не раз.
А я всё смотрела и пыталась понять, сколько же ему лет. Слишком непосредственный для взрослого, и слишком усталый для подростка. Усталый не физически, а морально. Словно давно уже повидал на своём пути всё, что только можно, и теперь хочет одного - спокойствия. Странный парень!
- Олег, - внезапно произнёс он и сморгнул. Кажется, моя честная физиономия всё же перевесила весь груз его сомнений.
- Аика, - представилась я чужим именем.
- Это по - эльфийски значит 'смелая', да? - блеснул эрудицией маг.
- Не 'смелая', а 'дерзкая', - машинально поправила я. - И тогда должно быть не 'аика', а 'айка'. Чуствуешь разницу? Ударение смещается, и первая гласная длиннее…
Закончить лекцию по словообразованию мне не удалось - помешал истошный вопль, прокатившийся над лесом.
Сперва мне показалось, что кричала девушка, но Ксанка рта не открывала, а других барышень поблизости не наблюдалось. Да и откуда им здесь взяться?
Но не успела я задуматься над этим вопросом, как вопль повторился. Теперь я смогла разобрать, что голос орущего не столько женский, сколько просто высокий и звонкий.
- Хэйнар! - безошибочно определил лысый и, бросив недорезанную морковку, рванул на звук. Остальные побежали следом.
Поляна обезлюдела (вернее, обезэльфела), в считанные секунды. Только Файриан задержался, недоверчиво оглянувшись на пленных. Оставить нас одних он бы не рискнул, а выставлять в охрану было уже некого. И сам он остаться не мог - командир всё‑таки. И связать времени не было.
Помедлив, кано махнул рукой на все меры предосторожности, и бесцеремонно указал пальцем на меня и Ксанку:
- Вы, обе, за мной, и чтоб ни шага в сторону. И скажи этому… А, ладно, не говори, и так никуда не денется. Всё, пошли!
В конечном итоге мы, конечно, не пошли, а побежали.
Двигался эльф так легко, словно и не было только что многочасового марш - броска под полуденным солнышком. При этом он периодически забывал, что следом поспешаем мы, и небрежно отодвинутые в сторону ветки то и дело норовили садануть меня по лбу. Иногда я успевала прикрыться рукой, но чаще - просто пригибалась. И тогда Ксанка за спиной коротко взвизгивала, получив хлёсткий удар.