Арфеналме едва заметно кивнул стражникам, и те незамедлительно подхватили меня под руки. И вот тогда мне наконец‑то стало страшно. Очень страшно, до дрожи. Я не знала, чего именно боюсь, хотя примерно представляла, что задумал этот остроухий начальник… в конце концов, его хитрющая улыбка никак не могла предвещать что‑то хорошее.
Он всё продумал заранее, задолго до этой пародии на суд. Он прекрасно знал, кто и что скажет. И что он ответит. И что за этим последует. И как я буду себя вести.
Я, конечно, вся такая гордая и непоколебимая, как партизан на допросе. И я буду молчать сколько смогу. Но не одно молчание не бывает бесконечным. Муллен в такой ситуации махнул бы рукой и лениво бросил 'Да ладно, и не таких раскалывали'.
Раскалывали, ага. А методы у обоих враждующих сторон, похоже, сходятся. Да и с чего бы им разниться? Главное - это результативность.
- Ну что? Ничего не хочешь сказать, пока есть возможность? - Полковник снова подошёл ко мне почти вплотную.
- Я никогда не была в пыточной, - тихо созналась я.
- О, к тебе уже начала возвращаться память? Так это же просто великолепно! Надеюсь, через некоторое время ты излечишься окончательно. - Арфеналме 'заботливо' похлопал меня по плечу. Конечно же, правому. Рука немедленно отозвалась такой вспышкой боли, что в глазах потемнело. - В подвал её. А я зайду через… некоторое время.
Подвалы в замке Ородрив были глубокие. Меня вели какими‑то лестницами, закоулками и коридорами, всё время вниз, и казалось, что этот путь никогда не закончится. В какой‑то момент я даже начала думать, что это и есть первая пытка - идти в темноту, за тусклым светом чадящего факела, и всё больше ощущать, как над тобой нависает толща земли и камня.
Каждый шаг разносился по подземелью гулким эхом. Где‑то вдали мерно капала вода. И всё, больше никаких звуков. Вообще. Попытка разговорить охранников ни к чему не привела. Они молчали, даже когда дорогу нам преграждала очередная запертая дверь. По ней стучали, дверь открывалась с натужным скрипом, потом закрывалась за нашими спинами - и маршрут снова продолжался в полнейшей тишине.
Новая дверь ничем не отличалась от предыдущих. За одним маленьким исключением - в ответ на стук с той стороны раздалось ленивое:
- Чего надо?
- Пошевеливайся, жирная скотина! - буркнул один из моих конвоиров. И наподдал по двери сапогом, для верности.
- С ума сойти, как вы тут все друг друга любите, - вполголоса проворчала я. К счастью, меня или не услышали, или просто не среагировали. Но факт оставался фактом - вокруг не наблюдалось никакой эльфийской вежливости, велеречивости и изящества. В лесу я списывала простоту нравов на походное житьё - бытьё, и всерьёз думала, что уж в замке‑то всё будет по - другому. К сожалению (а может, и к счастью), струящиеся одежды, гордые взоры и мудрые речи остроухих обитателей Западной Предонии существовали только в моём воображении. Единственным эльфом, которые оправдал мои ожидания, пока что оставался полковник Арфеналме. Но о нём я даже вспоминать не хотела.
'Жирная скотина', неохотно распахнувший дверь, на канонического эльфа походил ещё меньше, чем все, встреченные до этого. Совершенно круглое существо с носом - картошкой, пальцами - сардельками, и без шеи. Зато уши сделали бы честь любому потомственному дворянину. Я украдкой вздохнула. Хэйн был прав, чистокровных эльфов на западе можно было по пальцам пересчитать. И я со своим запутанным происхождением на их фоне выглядела достаточно прилично.
- Только детей мне тут не хватало, - пробасил толстяк, увидев меня. - Совсем обалдели там, наверху?
- Ты погромче возмущайся, мигом без работы останешься, - хмыкнул один из стражников. - Запри её где‑нибудь до прихода начальства, а потом ему все претензии и высказывай.
- Это кому? Лапочке что ли?
- Ну да. Он же сейчас за главного.
Я не удержалась и хихикнула. Обозвать заразу - полковника Лапочкой - это надо было умудриться. Хотя, Ксанка бы с этим определением, пожалуй, согласилась.
- Смейся - смейся, - зевнул толстяк, запирая двери за моими конвоирами. - Сейчас можно. Про запас. А то потом не до того будет. Куда бы тебя… Ага! Сюда иди. Да иди, иди. Никто там тебя не съест. Чтоб съели - это в соседнюю камеру надо, там крысы уже несколько дней не кормлены.
Я обречённо заглянула в тёмный проём. Из камеры тянуло холодом и сыростью. Входить внутрь не хотелось, но мужчина настойчиво подтолкнул меня, заставив переступить порог.
Каменные стены, каменный пол, каменный потолок - вот и всё, что здесь было. Некоторое время я ещё пыталась глазеть по сторонам, а потом тяжёлая железная дверь захлопнулась, и вмиг стало темно. Совершенно, беспросветно. Ни щёлочки, ни узкого оконца, через которое в камеру проникал бы свет, здесь тоже не было.
Вентиляция, впрочем, была. Откуда‑то явственно тянуло сквозняком, но источник свежего воздуха найти так и не удалось. Хотя я добросовестно пыталась - несколько раз обошла помещение по периметру, наощупь исследуя стены.
А потом уселась в углу и принялась ждать.
Да и что мне ещё оставалось?
Обещанное полковником 'некоторое время' тянулось и тянулось, а кончаться так и не думало. Сперва я ещё прислушивалась к звуку шагов, изредка долетавшему из коридора, и пыталась представить, что будет дальше. Вот войдёт Арфеналме… И что он скажет? Или спросит? И что я отвечу?
Голова работать отказывалась, глаза слипались, а дверь так и оставалась запертой.
Ну не забудут же меня здесь, в самом‑то деле!
Эльфам нужна информация. Я - её источник. Значит, рано или поздно из меня начнут эту информацию добывать. Хорошо бы - гуманными методами, так у меня хотя бы шансы есть. А то пытки - это весьма неприятное развитие событий. И без того всё болит так, что палачу даже стараться особо не придётся. Я, конечно, буду терпеть, пока смогу, но… Муллен, помнится, говорил, что сломать можно любого. А он в этом деле разбирается куда лучше меня.
С такими невесёлыми мыслями я и заснула. А проснулась от скрипа открываемой двери.
Сколько времени прошло с того момента, как меня заперли - я не знала. Вокруг было всё так же темно, холодно и мерзко. Никакого облегчения сон не принёс. Наоборот, от того, что спала, скукожившись на холодных камнях, ныло всё тело. Хотелось вскочить и хоть немного размяться. Но на пороге стоял разряженный пуще прежнего эльф, поэтому я позволила себе лишь слегка потянуться и протереть глаза. А потом ещё раз протереть, в этот раз - безо всякой наигранности. Потому что из‑за спины Арфеналме выглядывала Ксанка. Причёсанная, умытая и, наконец‑то, прилично одетая. Даже в туфлях. В одной руке девушка держала масляную лампу, а в другой - странный свёрток из ткани и деревянных реек. И, похоже, пленницей себя совершенно не чувствовала. Наоборот, вся светилась от счастья, что может находиться так близко к очередному предмету воздыхания.
Впрочем, сам предмет воздыхания обращал на неё не больше внимания, чем на свою собственную тень. Мной он и то интересовался больше - секунды три. Потом вытащил из кармана небольшую фляжку, взвесил её в руке и небрежно швырнул в меня.
Попал.
Точнее, почти промахнулся, но в последний момент я вытянула руку в сторону и схватила летящую мимо посудину. Успела даже порадоваться тому, что рефлексы возвращаются, но довольная улыбка полковника почти сразу же свела всю радость на нет. Он же специально кинул её чуть в сторону, зараза такая! И теперь нет никакого смысла изображать бледную немочь, всё равно не поверит.
- Как спалось? - с деланной вежливостью поинтересовался Арфеналме.
- Лучше некуда! - соврала я.
- Ну и замечательно. Поговорим? - И полковник кивнул Ксанке. Та с готовностью опустила на пол свёрток, оказавшийся складным стульчиком. На котором эльф и расположился. Девушка застыла за его плечом, готовая с радостью выполнить любое указание.
Я осталась сидеть на камнях. На душе кошки не просто скребли, а, похоже, устроили районные соревнования по заточке когтей. От собственной сестры я такой подлянки не ожидала! Знала, что она, когда влюбляется, совсем мозг теряет. Но чтоб настолько…
Впрочем, это она мне сестра. А я ей кто? Случайная знакомая, коллега по несчастью, да ещё и эльфа. Вот ведь гадство!
Ксанке, похоже, никакого дела не было до моих душевных метаний. Она не сводила глаз с Арфеналме и лишь изредка украдкой вздыхала, и тогда пламя лампы колыхалось, отбрасывая на стены причудливые тени. Я бы подумала, что проклятый полковник её загипнотизировал… Но, к сожалению (или к счастью?) гипноз на мою сестру не действовал.
Пауза затягивалась. Я молчала и искренне надеялась, что хотя бы со стороны выгляжу суровой и непреклонной. Эльф откровенно зевал, но разговор начинать не спешил.
- Уже утро? - не выдержала я.
- А какая разница? Ты всё равно ещё долго отсюда не выйдешь.
- Почему?
- Неужели непонятно? Потому что ты намерена молчать. Как только расскажешь всё, что необходимо - дверь откроется.
- Угу. И меня отсюда вынесут вперёд ногами.
- Может и так. Но если всё равно вынесут, то к чему страдать? Мёрзнуть? Голодать? Или… - полковник наклонился почти вплотную ко мне, разве что носом не уткнулся. И перешёл на шёпот, - …или ты кого‑то покрываешь?
Я моргнула.
Не в подтверждение его слов, и не в отрицание. Просто моргнула. Но выглядело это почему‑то так, словно я проиграла необъявленную игру в гляделки.
Арфеналме удовлетворённо кивнул и вернулся в прежнюю небрежную позу:
- В общем, выбирай. Чистым способом будем работать или грязным?
- А какой из них какой?