Это и впрямь был город, но какой - при его виде сердце пропустило удар, а руки до боли стиснули еловую ветку. Над собором возносились в небо башни колоколен - но на их верху не сияли кресты, лишь скалила чёрную пасть пустая звонница. Кольцо мощных стен - но их щит был пробит в трёх местах и россыпь камней отмечала место, где были мост и ворота. И ни дыма из труб, ни огонька в окнах. Холодный ветер, разогнавшись по пустому полю, ударил Анну в лицо, закружил перед глазами метель, заставил поёжиться. За спиной заскрипел снег. Раз, другой. Треснула ветка под тяжёлыми сапогами. Анна обернулась - из леса выходил муж Магды, горбоносый мушкетёр Ганс. Высокий, прямой, неизменный мушкет на плече. Лицо - сердце Анны пропустило ещё удар - ничего не выражало. Его взгляд скользнул по Анне - равнодушно, не видя. Будто душа его где-то не здесь - отошла погулять на минутку.
- Иди назад, - коротко бросил он ей.
- А... А Вы куда? - спросила она, гадая как в груди хватило воздуха на три простых слова.
Ей почудилось или ветер в ушах сложился в одно короткое слово
- Домой. - Мушкетёр повернулся и ушёл - вперёд, на равнину, к мёртвому городу. Анна застыла на миг, провожая взглядом его высокую прямую фигуру. Холодный ветер ударил ещё раз, пробежал острыми когтями по хребту. Девушка поёжилась и повернула назад - к свету костров и теплу обозных палаток.
"Куда это он? И что же случилось с городом?" - думала она, раздвигая на пути тяжёлые еловые ветви.
2-6
разговор под прицелом
- И что же случилось с городом? - задумчиво бросил маленький шевалье, рассеянно касаясь рукой мочки уха. Перед ним стояла та же, что и перед Анной, картина - мёртвая груда камней в неярком свете заката. Офицеры роты молча смотрели на неё, стоя у костра, весело трещащего искрами. Они стояли на холме, поодаль от скучившегося у лесной опушки лагеря. Это было неправильно, но - мёртвый город невольно притягивал и мысли, и взгляды. Трещал огонь. Искры и языки пламени влетали в небо. Еловые ветви шептались под ветром о чем-то своём, неодобрительно косясь сверху вниз, на весёлое пламя.
Закутанный в плащ шевалье постоял, потеребил мочку уха и задумчиво повторил;
- Что же случилось с городом ?
- Мы, - ответ прозвучал сухо, почти буднично. Шевалье обернулся - Капитан Яков Лесли смотрел на огонь, губы его шевелились. Француз удивлённо поднял бровь - не понял ответа. Яков поворошил палкой угли в костре и повторил. Его голос звучал глухо и размеренно.
- С городом случились мы. Я, мастер - сержант...
- Вас с нами не было тогда, капитан. - Вставил тот, покачав головой.
- Какая разница. Я, сержант, маршал Тилли, король Гюстав-Адольф. Война. Осада, штурм, потом пожар... и все, что к этим делам обычно прилагается. Магдебург выгорел дотла. И не восстал с тех пор. Давно дело было.
- Вы участвовали в том штурме, капитан ?
- Нет, но какая разница. Сержант там точно был, Магда наша, как слышал, была - влезла в город чуть ли не обогнав штурмовую колонну. Ганс … - на этих словах капитан огляделся, задумчиво почесав подбородок. - Кстати, а где он ?
- А вот не знаю, - неторопливо проговорил сержант со своего места поодаль. - не знаю. Пропал он.
- Как пропал? Найти, - бросил Яков раздражённо - дневной марш был тяжёл. Старый вояка в ответ лишь зло сверкнул глазами и не двинулся с места
- А вот не пойду, господин капитан. Сам не пойду, и людей не пошлю. Говорил же я - не надо сюда, ходить, ой не надо. Ганс же местный, из этого города, вы что не знали ?
- Не знал.... - капитанский голос чуть дрогнул, сменился тон - с раздражённого на виноватый.
- И что теперь ? - это француз вставил недоумевающую реплику.
- Теперь - ждать. - пояснил капитан. - если Ганс в разуме - то он вернётся. Если нет …- капитан невольно посмотрел вперёд, туда где чернели вдали мёртвые башни. Казалось, и город смотрит на них- беспросветной холодной тьмой мушкетного дула.
- Сидеть здесь из-за какого-то... - подал голос второй француз. Капитан оборвал его:
- В свое время Ганс застрелил генерала Намюра перед строем.
Все замерли... Яков машинально смерил расстояние до башен вдали. Сержант с места проследил его взгляд, оскалился, хмыкнул в бороду и подтвердил :
- Добьёт, герр капитан. Даже не сомневайтесь.
Рука Якова машинально скользнула вверх, к сердцу - инстинктивный защитный жест. Нелепый сейчас... пальцы укололись о что-то колючее. Офицерский шарф, выцветший и полинявший. Позолота почти сошла, но то, что осталось - давало хороший отблеск в предательском свете.
- Сняли бы вы его, капитан, - Яков оглянулся на сержанта - старый волк сидел чуть поодаль, в тени. И точно посередине, между двумя шевалье. "Умно. - скользнула холодная мысль. - первый выстрел - всегда командиру. То есть самому пёстрому. Или одному из французов - а они стоят как ни в чем не бывало. Ещё не поняли ничего, или храбры до безумия. То ли..." - тут позолота шарфа опять уколола руку.
- Снимите его, капитан, - повторил сержант, чуть отодвигаясь ещё глубже в тень. Впереди, на равнине Яков поймал взглядом какое-то движение. Сердце не успело ни испугаться ни понадеяться - глаз разглядел широкую юбку и длинные светлые волосы... По равнине шла Магда, мушкетёрская жена. Одна. "Куда она собралась ? Впрочем, понятно."
- Капитан...
- Я не для того этот шарф десять лет зарабатывал, - отрезал Яков и шагнул вперёд. Первый шаг дался тяжело, второй - чуть легче. Мёртвый город смотрел на него сверху вниз холодными пустыми глазами звонниц и выбитых окон. Скрипел под ногами серый слежавшийся снег. Картинки из памяти плясали в голове. Годы назад - вот бешеный Мероде вылетает на полном скаку из седла. Вот атака крылатых гусар, едва не стоптавшая роту - ревущая стальная волна, разлетевшаяся на брызги под точными выстрелами тяжёлого мушкета.
- Ганс, олух, куда тебя черти понесли ? - бурчал капитан, гадая про себя - какая из груд камней впереди была когда-то домом угрюмому мушкетёру.
2-7
следы и сомнения
- Да что они все, с ума посходили? - думала Анна, растерянно оглядывая деловито шумящий вокруг лагерь. Горели костры, свивая жёлтые языки пламени под капральскими котелками, Солдаты бродили туда и сюда - тёмные тени на ярко-рыжем, огненном фоне. От ближнего костра доносились стук ложек по котелку, капральский рык и добродушные ругательства.
- Нет, ну совсем сошли с ума, - повторила она, растерянно оглядывая всю эту суету. Положительно, чудеса шли сегодня сплошным потоком. Вначале Ганс убрёл куда-то - тут она невольно поёжилась, вспомнив как скрипел снег под его сапогами - потом Магда. Вернувшись в лагерь Анна, по извечному женскому любопытству, спросила у той, куда это её муж намылился на ночь глядя.
- В патруль послали, - рассеянно бросила Магда в ответ. Уверенным голосом, но вот глаза её... Магдин взгляд заметался, не находя себе места. Потом руки - её руки зачем-то сунулись поправлять косынку на голове. Светлые пряди вырвались из-под тяжёлой ткани, рассыпались в беспорядке по плечам.
- Ой, А мой-то, дурак шапку забыл. Пойду отнесу, простудится, - проговорила она вдруг. Развернулась, подобрала юбку и решительно зашагала прочь от лагеря, в лес, в темноту под сердито шумевшими на ветру разлапистыми елями.
Анна увязалась за ней. По привычке - она всегда старалась держаться к Магде поближе или...Анна не успела понять. У кромки леса Магда внезапно развернулась, посмотрела на Анну ещё раз и прошептала:
- ой, дура я... теперь и я шапку забыла. Эту чёртову... -
Она посмотрела на недоумевающую Анну - внимательно, будто впервые увидела и добавила - она в лагере лежит. Вернись за ней, пожалуйста?
Анна машинально кивнула. Магда подобрала юбки и ушла в лес, не дожидаясь ответа.
Ничего не понявшая в этой сцене Анна побрела назад. Долговязый Майер на часах лишь лениво махнул рукой. Вот и их повозка. Анна влезла в неё, рассеянно перебирая разбросанные как попало вещи - "странно, обычно у Магды тут порядок" - думала она, раскладывая по местам нехитрое солдатское барахло. Внезапно её ладонь наткнулась на что-то мягкое и пушистое - та самая забытая шапка. Старая, местами протёршаяся до голой кожи. "Стоило ли из-за неё огород городить" - подумала Анна, выбираясь наружу. От лагеря вкусно пахло дымом и варевом котелков. Гнулись под ветром могучие ели. Солнце почти зашло, густые тени затянули опушку. Идти туда сейчас - было безумием. Безумием и глупостью. Но об этом Анна успела сообразить, лишь когда ноги занесли её под лесные кроны. Деревья качнулись, на девушку мелкой крошкой посыпался снег "Почему так колотится сердце ?". Внезапно она успокоилась - как-то вдруг и сразу. Старое, знакомое ещё по деревенскому дому чувство - чей-то взгляд сквозь тьму. Добрый и ласковый... Как и тогда, дома перед визитом господина трактирщика. Она обернулась - и, как и в прошлый раз, не увидела никого. Лишь ветер гнул ветки, да невеликая пичужка вспорхнула, захлопав крыльями, из ветвей. Взгляд был здесь - не приближался и не отдалялся, он просто был. "Милый ангел, - прошептала она, улыбнувшись, подобрала юбки и зашагала быстрей, стремясь догнать ушедшую далеко вперёд подругу.
Магду она догнала уже на поле, перед самой городской стеной. Догнала, окликнула. Та обернулась - тень грустной улыбки скользнула по её тонкому лицу - и сказала: