Одолеваемый еще более тревожными думами, чем по дороге в управу, пристав вышел из здания на улицу. Осеннее солнце умудрилось ослепить его, и пристав внезапным ураганом налетел на невысокую стройную гимназистку, так, что папка для рисования вырвалась из рук девушки. Листы с рисунками разлетелись по тротуару, и сконфуженный пристав бросился их собирать.
Курносая рыжеволосая подружка гимназистки прыснула от смеха, наблюдая за ним. Пристав, представив, как это комично выглядит со стороны, еще больше побагровел и, приложив руку к фуражке, произнес:
- Честь имею, барышни! - и проследовал дальше.
- Какой он большой и смешной! Правда, Лора? - И тут она обратила Внимание на свою пострадавшую подругу которая тяжелым неотрывным взглядом провожала удаляющегося полицейского. - Ты о чем задумалась. Лора? Вернись на землю!
- Мне кажется, Софи, что Судьба преподнесла мне эту встречу не случайно и она предполагает в будущем неприятное продолжение, - словно не в себе, произнесла гимназистка, механически укладывая рисунки в папку.
- Ты о чем. Лора? - вновь рассмеялась подружка. - Что нас может связать в будущем с этим полицейским? Мы не преступницы, даже не революционерки, - тут она озорно хохотнула, - а он старый, толстый и некрасивый. Забудь о полицейском, лучше поговорим о Жорже, а еще лучше - зайдем в кофейню. Очень хочется эклеров!
- Хорошо, Софи, идем, - кротко произнесла Лариса, напряженно думая о чем-то.
- Лора, ты иногда меня пугаешь своими высказываниями, - щебетала София, взяв подругу под руку и строя глазки молодым людям, идущим навстречу. Она отметила, что многие из них в военной форме, стройные, мужественные, хотя еще недавно они занимались чем-то совсем мирным, например, были счетоводами. - Вот не далее чем вчера вы сказали, что с Жоржем у меня нет будущего. Откуда такие выводы? Неужели "бросили" на меня и него на своих знаменитых волшебных картах?
- Софи, для этого карты мне не нужны - это видно невооруженным глазом, - девушка мягко улыбнулась.
- А я вот возьму и вскружу ему голову! - не согласилась рыжеволосая София, вновь заливаясь смехом, и девушки зашли в кондитерскую.
2. Киев. 2002 год
- Это просто невозможно выдержать! Это же не палата, а морг! - С этими словами в кабинет главврача влетела женщина невысокого роста, тощая, словно щепка, в цветастом байковом халате и пушистых белых тапочках, прервав утреннюю "пятиминутку".
Хозяин кабинета, Панчишин Сергей Владимирович, слыл среди врачей и пациентов человеком демократичным и справедливым. Он не разорался в ответ и не выставил женщину за дверь, как это произошло бы в девяносто девяти процентах случаев, а постарался разобраться в причинах ее беспокойства.
- Иван Петрович, как я понимаю, это ваша пациентка. Поясните, в чем дело? - Сергей Владимирович перевел взгляд на заведующего отделением.
- Говорите по сути, причину смерти больной Курловой я знаю! - нетерпеливо оборвал его Сергей Владимирович.
- Вчера днем "скорая помощь" расстаралась - привезла пациентку в возрасте за сто лет! - возмущенно повысил голос Иван Петрович. - С целым букетом заболеваний, из которых главное - старость, дряхлость. Ночью ей стало плохо, больные подумали, что она умирает, но она жива, хотя находится в крайне тяжелом состоянии. Пациенты из седьмой палаты возмущены и требуют, чтобы ее перевели в другую палату. Я об этом хотел доложить, но больная Живчикова меня опередила.
- Да, мы настоятельно требуем! - вскинулась Живчикова.
- Больная, успокойтесь и возвращайтесь в свою палату, а мы примем решение, - обратился к ней Сергей Владимирович.
- Да, но… - попыталась еще что-то добавить Живчикова, однако голос Сергея Владимировича приобрел жесткость, а глаза за стеклами очков превратились в ледышки.
- Идите, больная, а мы сами разберемся! Иван Петрович!
Демократизм Сергея Владимировича имел разумные пределы, а его справедливость иногда переходила в злопамятность. Иван Петрович, мгновенно вскочив с места, помог больной быстро покинуть кабинет. Вернувшись, не присаживаясь, он обратился к главврачу:
- Старуха умирает в страшных мучениях на глазах больных палаты. Странно, что она до сих пор жива.
- Может, ее поместить в коридор? В уголок, возле кабинета лечебной физкультуры, и в нем на сегодня отменить занятия - до вечера она явно не протянет.
- Ни в коем случае! Сегодня нас проверяет комиссия из горадминистрации. Будет скандал! - поспешно вмешалась заместитель главврача Нина Сергеевна.
- Но в палате ее тоже не оставишь! - начал кипятиться Иван Петрович.
- Спокойно! - поднял руку Сергей Владимирович, прекращая этим готовый разгореться спор. - Поместим ее в реанимацию - там отдельные боксы, мешать она никому не будет. Ведь у тебя есть свободное место, Сан Саныч?
Заведующий реанимационным отделением, молодой, подтянутый кандидат наук, вскочил и по-военному отрапортовал:
- Так точно - есть! Определим ее в крайний бокс, а ближайшим соседом у нее будет мужчина, находящийся в сопоре. Она ему явно не помешает.
- Вопрос решен, - подвел черту Сергей Владимирович. - А ты, Иван Петрович, выясни в приемном отделении, какая бригада "скорой помощи" нам подкинула столетнюю мадам. Я поговорю с их руководством! - Его глаза под стеклышками очков воинственно заблестели. - Переходим к следующему вопросу…
- Сан Саныч, все оборудование третьего бокса не работает - обесточено! - С этими словами в ординаторскую, где заведующий реанимационным отделением пил кофе вместе с недавно принятой врачом-кардиологом, заглянула встревоженная медсестра Света.
Она с неудовольствием посмотрела на яркую губастую блондинку, расплывшуюся в улыбке, очевидно, от приятной беседы. При любом движении ее огромный бюст чуть ли не выпадал из выреза халата. Заведующий отделением был мужчиной холостым, видным и поэтому пользовался повышенным интересом женской половины персонала больницы.
- В первую очередь надо вызывать электрика, а не паниковать! - раздраженно бросил подчиненной Сан Саныч я спокойно продолжил разговор с блондинкой-кардиологом: - Когда я освобожусь, мы продолжим разговор о новейших зарубежных разработках в области хирургии. - Он недовольно оглянулся на Свету, продолжавшую стоять в дверях, и отметил, что у той обиженное лицо.
- Электрик уже в боксе, возится, но ничего не может сделать, - язвительно сообщила Света, сверля взглядом блондинку. - Аппарат искусственного дыхания не работает - у больного уже нитевидный пульс. Для поддержания дыхания применили мешок АМБУ. - Она непроизвольно вспомнила крылатое выражение медиков: "Если AMБУ, значит, еще не амба".
- Срочно реанимацию! Собирай бригаду! - скомандовал Сан Саныч, быстрым шагом устремляясь к выходу.
- Все уже там - ожидают вас, - сообщила Света его удаляющейся спине и бросилась бегом догонять энергичного заведующего отделением.
Зайдя в бокс. Сан Саныч застал пациента в состоянии клинической смерти.
Появление заведующего отделением зарядило энергией дежурную бригаду, члены которой до этого стояли в растерянности и проклинали возившегося тут же электрика, которому не удавалось разобраться в причинах неполадки. Все тут же засуетились, выполняя четкие указания Сан Саныча.
За прозрачной стенкой соседнего бокса уже несколько часов в беспамятстве лежала умирающая старуха, и подключенный к ней кардиоскоп едва чертил на экране неровные линии, отображая работу ее сердца. Действие болеутоляющего, которое ей ввели утром, уже давно закончилось, и на старуху то и дело накатывала страшная боль, отчего ее тело корчилось в судорогах. Она хрипела, мучения туманили ей рассудок, она звала друзей, родных, которых уже давно не было на свете. Калейдоскоп прошлых событий, лиц бесконечно менялся. Яркие картинки то и дело рассыпались, складываясь в новую мозаику, и лишь одно имя из недавнего прошлого всплывало в мозгу в те мгновения, когда сознание на краткое время прояснялось.
Несмотря на крайнюю озабоченность. Сан Саныч, делая все для спасения жизни больного, краем глаза заметил застеклянной стенкой движение в соседнем боксе, словно там кто-то находился. Этого просто не могло быть, так как весь персонал отделения был возле него. Он гордился тем, что за время его руководства отделением, пусть и непродолжительного, ни один больной здесь не умер. Благодаря его усилиям удалось вывести и этого, казалось, безнадежного больного из комы, и, хотя он впал в сопор, состояние его было стабильным и все указывало на возможность выздоровления. Если бы не подвела техника…
Внезапно приборы в боксе ожили, замигали лампочки, и к больному, выведенному из состояния клинической смерти, вновь подключили аппарат искусственного дыхания, а еще через полчаса Сан Саныч снял перчатки, маску и вытер пот со лба - состояние больного стабилизировалось, хотя он все еще не пришел в сознание.
Вспомнив о мелькнувшей в соседнем боксе тени, Саи Саныч зашел туда. На экране кардиоскопа тянулась бесконечная прямая линия, свидетельствующая об остановке сердца, и непрерывно звучал зуммер. Сан Саныч отключил прибор.
Старуха лежала вытянувшись, с неплотно закрытыми глазами, ее челюсть отвисла, открыв редкие желтые зубы, что напоминало хищный оскал.
Он проверил пульс - его не было. Приподняв пальцами веко, посветил тонким лучом фонарика в зрачок - реакция отсутствовала. По всему было видно, что старуха упокоилась навечно. Сан Саныч накрыл лицо умершей простыней.