Рыжая пыль царила повсюду: налёт на стёклах домов не давал возможности заглянуть внутрь. Но из провинциального здания с большой вывеской "Банкъ" выходили озабоченные люди, а за столиками под пыльными тентами сидели и пили текилу с солью одетые самым разным образом люди.
- Нам это не грозит. - успокоил Мауса Бегемот. - У нас денег нет, чтобы посещать такие заведения. Мы здесь ненадолго - только заработаем деньжат, и уплываем.
- Да? - рассеянно спросил писатель, в душе сожалея, что их пребывание на острове будет столь недолгим.
Путешествующая пара проследовала дальше, в переулок. Пройдя среди дощатых домов, Грандиевский с Бегемотом очутились на большой пыльной площади, заставленной автомобилями и конными повозками. И тут внимание писателя привлекло нечто, находящееся на противоположной стороне площади.
- Смотри-ка, Бегемот! - удивлённо воскликнул писатель. - Это что такое?! Неужели кинотеатр?!
Через размызганную колёсами фургонов улицу, среди пыльных деревянных салунов и унылых хибар из вестернов стояло довольно приличное здание со вращающимися дверями и билетёром на входе. На фасаде было натянуто широкое полотнище, а на нём красовался загорелый красавец в ковбойской шляпе. Всё было у него прекрасно, только почему-то в ноздре торчала сигарета. Витиеватая надпись гласила, что сегодня состоится премьера нового широкоформатного кинофильма - гвоздь сезона, культовый фильм-катастрофа "Извержение"!
- А, да. Это в самом деле кинотеатр. - отозвался провожатый.
- Эх, жаль денег нету, - посетовал Маус. - а то бы… Послушай, Бегемот, а ведь здание-то дощатое! Может, подломаем сзади и пролезем?! Ну страх как хочется кинца посмотреть! Я помню, мальчишкой ещё был, так у нас был такой кинотеатр "Летний". Мы с пацанами с тылу подломаем досочки, пролезем и перед первым рядом на полу все рассядемся, пока билетёрша нас не погонит. А мы тогда между рядов давай ползать от неё!
Грандиевкий счастливо засмеялся, вспоминая свои детские проказы. Очень уж ему захотелось хоть на минутку вернуться в состояние детского восторга.
- Ты знаешь, Маус, - ответил Бегемот. - Попасть туда в общем-то не проблема. Для посещения местного кинотеатра денег не требуется. Но вот за результат я не ручаюсь.
- Да ты что?! - обрадовался писатель. - Бесплатно?! У тебя здесь знакомые есть, или связи? Послушай, Бегемот, надо дураками быть, чтобы не воспользоваться!
- Да нет, не в этом дело. - слабо упирался кот. - Просто тут есть одна загвоздка…
Грандиевский не слушал и уже бежал к кинотеатру, к которому неторопливо собиралась толпа. Видимо, предыдущий сеанс только что закончился, потому что сбоку из здания вытекала толпа. Народ быстро схлынул, остались тащиться только последние зрители. Вот пробрёл один какой-то неудачник, он вытирал платком расквашенный нос - похоже, с кем-то повздорил и получил за наглость. Потом прошёл ещё один - совершенно мокрый.
Маус заволновался:
- Давай скорее, Бегемот, а то все лучшие места займут!
Кот неохотно последовал за ним, затем, отчего-то воодушевясь, прибавил ходу и нагнал Грандиевского со словами:
- А фиг с ним, может чего и получится…
История первая. Фильм-катастрофа
У стеклянных дверей, в которые проходили люди, пару встретил важный контролёр. Но вместо вопроса "где ваши билеты?" он спросил:
- Вам какой ряд?
Грандиевский замялся, не зная, будет ли большим нахальством просить лучшие места. Но контролёру было некогда - народ всё подходил - он сунул в руки Грандиевскому два билета, безошибочно определив, что здоровенный чёрный кот на задних лапах состоит с ним в паре. Один билет был жёлтым, а второй почему-то розовым. Ничему не удивляясь, Маус зажал в потной ладони оба билета и радостно обернулся к спутнику.
- Давай-давай, чего тянешь? - подпирали его сзади.
Мауса пронесло с толпой в зрительный зал, и он принялся вместе с суетящимися людьми искать свои места.
- Чего нам дали? - жадно поинтересовался кот. - Ого! Маус, ты везунчик! Тебе достался почётный ряд!
- Чего? - ошеломлённо спросил тот.
- Так, а у меня что? А у меня второй план. - довольным голосом сказал Бегемот, разглядывая канареечно-жёлтую бумажку, на которой не значились ни места, ни ряд.
- Скажите, пожалуйста, где тут зелёные ряды? - протискивались мимо немолодые мужики в рыбацких безрукавках.
Неожиданно над головами у толпы надтреснуто задребезжал звонок, и все поспешно бросились на поиски своих мест.
- Нам туда. - тащил за собой растерявшегося Грандиевского проныра-кот.
Люди как-то очень быстро рассосались по своим местам, согласно цвета своего квитка. Деревянные старомодные сидения первого ряда оказались выкрашены в интенсивный розовый цвет - туда и надлежало направиться Грандиевскому. Он сообразил, что получил совсем незавидное место. Это только в детстве первый ряд считался самым лучшим.
Бегемот попал на жёлтый ряд - их оказалось всего три, и места были заняты через одно. Далее следовали зелёные ряды - всего пять. Потом голубые, оранжевые и под самой стеной уже едва различались фиолетовые ряды, сплошь забитые зрителями.
Всё ясно, Маусу сунули самые плохие билеты. Он насупился и отвернулся от хитреца Бегемота, который так ловко обманул его, вытянув себе жёлтый билет. Расстроенный Грандиевский огляделся и увидел, что кроме него место на первом ряду заняла особа под большой панамкой. Она нервно усаживалась на жёсткое сидение.
Тут свет погас и зал издал пятьюстами глотками нетерпеливый вздох. Атмосфера казалась наэлектризованной, так что Маус невольно поддался общему возбуждению и уселся плотнее в своём кресле. Блин, на что он дуется? Кино же бесплатное!
Экран озарился, заиграл бравурный марш, над головами зрителей забегали длинные лучи. Маус словно окунулся в атмосферу детства и уже нисколько не жалел о "почётном" первом ряде. Он вытянул ноги и с улыбкой приятного ожидания весь ушёл в зрелище.
Между тем на полотне возникла фигура, весьма напоминающая билетёра у входа. Толстый и серьёзный, похожий на бобра человек снял форменную фуражку и поприветствовал зал. Зрители ответили рёвом восторга.
Ничего не понимая, Маус обернулся и хотел поискать глазами Бегемота. Но тут человек заговорил, как опытный конферансье:
- Я полагаю, почётная публика, вам всем известно, что за кино у нас тут показывают.
- Вестерн! - крикнул кто-то из зала.
- Тепло! - охотно подтвердил билетёр.
Маус ничего не понимал: как билетёр оказался на экране? Как он может вести диалог с публикой. Из окошечка механика меж тем бойко доносилось тарахтение старого аппарата, и всё так же мелькали пыльные лучи.
- Боевик! - крикнули из зала - откуда-то из зелёных рядов.
- А точнее? - привередничал билетёр-конферансье.
- Фильм-катастрофа? - неуверенно прошептал Маус. Тем не менее, его голос был услышан и подхвачен странным дядькой на экране:
- Правильно! - возликовал он. - Фильм-катастрофа "Извержение"! Прошу приветствовать главного героя! И главную героиню!
Тут его глаза расширились, расползлись во весь экран и вперились в самое существо трепещущего от возбуждения Мауса. Крики позади стали стихать, удаляться, глохнуть. Обмерший Грандиевский утонул в огромных зрачках - его словно подхватило и мягко занесло во тьму.
Работа главного героя
Он не понял, где находится. Рука затекла, а в ушах болезненно накатывал вязкий прибой. Неверными пальцами Грандиевский ощупал себя и понял, что валяется на диване в мятых брюках и расстёгнутой рубашке. Весь дрожа от непонятного, словно бы похмельного состояния, он с трудом сел и попытался оглядеться. Из-под локтя тут же выскользнула и покатилась по полу, выливая остатки содержимого, бутылка. Тьма не была сплошной - на неопределённом расстоянии проглядывались очертания незнакомых предметов и тусклые, колеблющиеся полосы света.
Испытывая сильнейшее мучение от головной боли, Грандиевский принялся обшаривать пространство вокруг себя и вскоре нащупал столик. От неловкого движения со столика полетели с отвратительным звоном стаканы и бутылки. А рука натолкнулась на некоторый предмет. После недолгого исследования Грандиевский пришёл к выводу, что обнаружил электрический фонарь. Непослушные пальцы всё же сумели отыскать включатель, и вспыхнул жестокий яркий свет.
Замычав от рези в глазах, Грандиевский повалился обратно на диван и некоторое время сдавленно дышал, стараясь унять сердцебиение.
- Блин, да что же это со мной?! - простонал он. - Когда же я успел так надраться? А, главное - на что?
Наконец, глаза привыкли к свету, и Грандиевский огляделся.
Вокруг него царил чудовищный свинюшник. Казалось, что в этом логове обитал совершенно одичавший людоед. Некоторое время Маус ошеломлённо озирался, пытаясь понять, куда же его занесло с такого крутого бодуна. Потом его внимание привлёк упавший на пол предмет - среди бутылок и грязных стаканов валялась фотография в рамочке.
Некоторое время он молча рассматривал фотографию, протирал слезящиеся глаза и снова всматривался. Потом неуверенно прошептал:
- Этого не может быть…
На фотографии улыбались два лица. Одно принадлежало красивой девушке в свадебной фате и с букетом белых роз. А второе - самому Грандиевскому. Правда, он был помоложе, но в белом фраке, с розой в петлице. И всё-таки это был именно он.
Грандиевский, превозмогая ломоту в суставах, поднялся с дивана и побрёл к стене, на которой висели ещё несколько фотографий. И вот в безжалостном свете фонаря он увидел везде себя: он с рыжеволосой колли на каком-то ухоженном зелёном газоне. Он, совсем молодой, с группой таких же молодых ребят - все в квадратных чёрных шапочках с кистями и шёлковых чёрных мантиях.