- Ох, Северус, - она скинула туфли и забралась на скамейку с ногами. - Видишь ли, в нашем фургоне трезвым - и то не всегда - бывает только водитель. Остальные - кто выпил, кто накурился, кто еще чем закинулся… Поэтому если утром вдруг оказывается, что фургон внезапно оброс синей шерстью, покрылся ромашками или сделался леопардовым, то кто-нибудь говорит: "чуваки, вот это круто, кто придумал, колитесь!" Но, разумеется, никто ничего не помнит. Летающей посудой или там пожарчиком тоже никого не удивишь. Какое уж тут наказывать! - Кэнди помолчала. - Тебе влетало, да?
- От отца. Он маггл. Да и теперь перепадает.
Она снова умолкла, а потом сказала:
- Я уезжаю послезавтра. Хочешь, давай со мной? Вдвоем веселее, я тебе свой адрес дам, приходи. Только оденься попрактичнее и возьми, на чем спать. А насчет пожрать по пути сообразим. Держи на удачу.
Она протянула мне сплетенный из ниток и бисера черно-желтый браслетик.
Я промолчал. Мне очень хотелось побыть с мамой, вот только к ней, повторюсь, прилагался отец. И одиночество, потому что Лили со мной больше не было…
Часть 2
Через день я стоял у калитки благопристойного домика на окраине города и терпеливо ждал. Вот хлопнула дверь - появилась Кэнди с разрисованным брезентовым рюкзаком за плечами (к нему была приторочена скатка), в длинном свитере невероятной расцветки, потертых джинсах и кроссовках. Она помахала кому-то невидимому - бабушке, наверно, - и выскочила на улицу.
- А я уж думала, ты не придешь, - преспокойно сказала она. - Пошли! Научу тебя машины ловить…
Волосы она заплела в две косы, наверно, чтобы не мешали.
- На, напяль хайратник, чтобы лохмы в глаза не лезли, - словно прочла она мои мысли и сунула мне вышитую тесемку. - Да не так, дай, я сама… Ну вот, на человека уже отдаленно похож!
С пятой попытки рядом с нами остановился громадный грузовик.
- Дядь, подкинь, а? - весело попросила Кэнди.
- Залазь! - раздалось из кабины.
- Только мы пустые!
- А я что, полный? Залазь давай, мне еще щебень с карьера забирать…
Водитель, к слову, оказался очень даже полным. А я никогда не ездил на грузовиках, и мне было немного не по себе…
Общий язык с Кэнди они нашли через пять минут, потом она покрутила колесико настройки радио, и эти двое во весь голос принялись подпевать "Битлз". Кажется, я возненавидел эту группу до конца дней моих.
Способности Кэнди трепаться без остановки я мог только позавидовать. Если честно, я подумывал, как бы так наложить на водителя заклятие забвения, чтоб никто не заметил, но этого не потребовалось: он остановился на заправке, где нашлась забегаловка, угостил нас горячими бутербродами и газировкой да и уехал восвояси, дальше нам было не по пути.
И вот так, на перекладных мы почти неделю добирались до призрачной цели. За это время я научился тырить мелочь в таксофонах, спрыгивать с электричек на ходу, удирать от контролеров и полиции, спать на скамейках в парках и на вокзалах, мыться в общественных туалетах… Одним словом, я с большой пользой проводил летние каникулы.
- О, вот и они! - обрадовалась Кэнди, которую не брали никакие невзгоды. - Вон тот фургон!
Я с интересом посмотрел на разноцветный кузов. Впрочем, сейчас меня уже не смог бы напугать и дементор. Ну, это я так думал…
Насколько мне удалось понять, родители Кэнди с приятелями колесили по всей Англии, то давая самодеятельные концерты, то устраиваясь подработать (хотя бы на ферму, навоз выгребать), чтобы купить бензин, порой голодали и мерзли, но даже не думали унывать.
Мне поначалу было не по себе, но постепенно я втянулся. Я все-таки владею невербалкой и кое-какими зельями запасся, поэтому мог и подлечить по мере сил, и помочь… И скучать тут не приходилось, что ни день, так представление! А главное, тут никто не спрашивал, кто я такой, что я тут позабыл да откуда взялся. В лагере (ну или на стоянке, или возле фургона) постоянно появлялись абсолютно неизвестные личности, ночевали, ели, тусовались, потом испарялись, их место занимали другие, и так без конца. Словом, я понял, почему Кэнди настолько невозмутима: если ты с рождения живешь в подобной атмосфере, удивляться даже не научишься.
К концу лета я сделался черным от загара, отрастил волосы ниже плеч, приучился носить хайратник (правда, удобно), а в итоге - со своей-то рожей и крючковатым носом - стал похож на индейца из американских вестернов. Кэнди совершенно серьезно сказала, что мне так больше идет, а на бледную поганку я уже не похож. А я неожиданно обнаружил, что перерос ее на полголовы, и это при том, что есть досыта в мигрирующем лагере хиппи не приходилось никогда, не то что в Хогвартсе.
До Лондона мы доехали по-королевски: родители Кэнди решили навестить ее бабушку и подбросили нас до самого вокзала. Вещи наши, к слову, так и пылились в камерах хранения.
- Слушай, - сказала мне Кэнди, когда мы забрались в купе, - ты ведь здорово соображаешь по части зелий…
- Ну?
- Ты видел, что наши все или бухают, или курят… ну так, для раскрепощения сознания?
- Видел, - кивнул я.
- А ты можешь придумать что-нибудь такое… - Она помолчала и начала заново: - Понимаешь, на дорогую выпивку у них денег нет, а дешевая - отрава. С куревом то же самое, я уж молчу о химии, спасибо, хоть мои таким не закидываются. Сам понимаешь, печень, легкие - убиваются в хлам. А вот если бы ты сочинил какое-нибудь зелье, чтобы от него были приятные глюки, но без серьезных последствий…
- Я попробую, - сказал я, подумав. - Я даже знаю, что взять за основу.
- Я в тебя верю, - серьезно сказала Кэнди.
Я тоже в себя верил, поэтому взялся за дело. Директор с деканом, правда, посматривали на меня как-то странно, но я не обращал на это внимания до тех пор, пока Дамблдор не вызвал меня к себе и не спросил ласково:
- Северус, мальчик мой, у тебя какие-то проблемы?
- Простите, сэр?
Когда я сказал Кэнди, что теперь напоминаю себе героя вестерна, она захихикала и предложила мне усовершенствовать этот образ, сделаться невозмутимым и немногословным, после чего лично заплела мне пару косичек на висках и воткнула за хайратник пестрое совиное перо. (Как ни странно, после всех похождений у меня что-то сделалось с организмом, во всяком случае, хоть волосы не повисали грязными сосульками на второй день после мытья. Хотя мыться все равно чаще всего было негде, разве что в ручье. Самоочищение пошло, что ли? "Э, это гормоны, ты ж растешь, - сказала мне Кэнди. - Не парься, скоро все образуется.")
- Ты очень изменился за лето, - пояснил директор. По моему мнению, изменился я в лучшую сторону, но предпочел промолчать. - Что с тобой такое приключилось?
- Ничего, сэр, - ответил я, и даже не солгал, потому что со мной и впрямь ничего особенного не приключилось.
Нет, в самом деле, я не переломал ноги, прыгая с электрички под откос на полном ходу, умудрился не отравиться невероятной стряпней (и каким-то жутким пойлом) родителей Кэнди, и даже ни одного маньяка нам по пути не попалось. (Мы с Кэнди сумели бы отбиться, но как-то не хотелось таких испытаний.) Мне с честью удалось уйти от домогательств скурившей что-то забористое случайной знакомой, которая была старше лет на пятнадцать, хотя и выглядела моей ровесницей. И меня не придавило фургоном, который мы выталкивали из канавы, в которую уронил его пьяный в хлам водитель. Спасибо, я вовремя вспомнил свой любимый Левикорпус… И в болоте я не утонул, когда мы там ягоды собирали, только перемазался по уши и потом сутки ходил в растянутом свитере матери Кэнди и ее же длинной юбке, пока сохла моя одежда. И, что показательно, никто даже не хихикнул.
- Скажи, пожалуйста, как поживает Лили? - перебил мои мысли директор.
- Понятия не имею, сэр, - честно ответил я.
- Разве ты не виделся с нею летом?
- Нет, сэр.
- Почему же? Вы всегда были так дружны… Вероятно, это влияние твоих слизеринских соучеников, они же не одобряют такого общения, не так ли? Или же Лили запретили встречаться с тобою родители?
- Ни то, ни другое, сэр.
Нет, образ индейского вождя мне решительно нравился!
- Гм… - Дамблдор погладил бороду и снова кинулся в атаку: - Я видел, Лили теперь дружна с Джеймсом Поттером…
Я пожал плечами.
- Возможно, дело в этом? - вкрадчиво спросил директор.
Я развел руками, дескать, ничего не знаю.
- Мой мальчик, у тебя и так постоянно возникают конфликты со студентами Гриффиндора, вот я и пытаюсь свести на нет возможные последствия твоей размолвки с Лили Эванс, а она ведь имела место быть, не так ли? - зашел с другой стороны директор.
Я мог бы сказать, что лучше бы он осадил Мародеров, чем лез в наши с Лили отношения, но снова промолчал.
- Я понимаю, что вмешиваюсь в твои личные дела, но мой долг - по возможности примирять студентов.
"Мародерам скажи", - невежливо подумал я, а вслух все же произнес:
- Сэр, я обидел Лили. Я извинился. Она меня не простила.
- Очень жаль, очень, - покачал он головой. - Ну что ж, не стану тебя задерживать, тебе пора на занятия. Кстати, Северус, а что это у тебя за замысловатая прическа?
- Извините, сэр, это запрещено уставом школы?
- Нет, просто любопытствую, - улыбнулся Дамблдор.
- Экспериментирую с внешностью, сэр, - пояснил я, из чистого хулиганства поднял руку и добавил: - Хау.
Выражение лица директора было бесценно.
Кэнди, когда я пересказывал ей эту сцену, хохотала на весь коридор, потом успокоилась и выдала:
- Северус, а ты же сам мне говорил, что директор - крутой мозгочтец!
- Легилимент! Когда ты запомнишь уже?