- А чего сидеть за пустым столом? - развивал тему неудавшийся чародей. - Пошли к нам, у нас - компания!
За тем столом и вправду сидели молодые люди не слишком цивильной внешности. Некоторые были с бородами. С бородой был и тот, кого сразу признал за вожака зоркий Лён.
Предводитель шайки был лет сорока, с густой чёрной бородой и не слишком опрятными длинными чёрными волосами. Он один сидел в шляпе. На коленях его заливалась пьяным смехом трактирная девица. Другие барышни тоже бойко хохотали, обнимали подвыпивших мужчин, чокались оловянными стаканами.
Лён не хотел общения с такой компанией, но тут его внимание привлекла девушка, сидящая с краю лавки - подперев щёку кулачком, она глядела в свой стакан. Была в её тонкой фигуре какая-то странная отвлечённость от обстановки - словно она не замечала ничего вокруг, погружённая в свои видения.
- А это кто такая. - невольно спросил Лён.
- Кто? А, эта… - Василёк сразу догадался, о ком был вопрос. - Это… ну, как сказать… Это же Пипиха.
- Пипиха? - изумился Лён.
- Ну да, Пипиха. Странная она. Но Ганин Тотаман держит её в шайке. Пипиха как-то узнаёт о том, где спрятаны клады и ещё чувствует, когда к нам приближается городская стража.
Голос Василька выдавал его отношение к Пипихе, и ясно было, что эта действительно странная особа, несмотря на всю свою полезность шайке, не вызывает у него уважения.
Тут девушка оторвалась от созерцания стакана и подняла на Лёна глаза. От этого взгляда он сразу заволновался: у Пипихи оказались странные глаза - изумрудно-зелёного цвета. Она посмотрела на Лёна, как будто прожгла его взглядом, потом перевела глаза на главу мутузников - Ганина Тотамана - и едва заметно кивнула.
- Кто таков? - тут же спросил гостя атаман. Его глаза цепко обшарили фигуру Лёна. Был Ганин среднего роста и коренаст, напоминая видом цыганского барона - так щегольски небрежен был его наряд.
- Так это же мой товарищ по школе у ведьмы! - охотно поведал Василёк. - Он тоже умеет немного колдовать.
- Это хорошо. - с удовлетворением признал главарь, хотя его глубоко сидящие глаза неопределённого цвета так и впились в лицо Лёна.
- Что-то он выглядит, как барин. - не понравился Лён одному из мутузников - испитого вида мужичку. - А точно колдовать умеет?
Гость поколебался, глянул куда-то в сторону и протянул перед собой руку. На глазах у всей шайки его рука покрылась перьями до самого плеча, и тут же оперение пропало, оставив взглядам только кожаный рукав да крепкие длинные пальцы, выглядывающие из широкого манжета.
- Ух, здорово! - воскликнул один из мутузников и спросил: - А это в самом деле, или только вид такой?
- Только вид. - кратко отвечал Лён, не желая выдавать своего настоящего умения превращаться в птицу.
- Да это можно на ярмарке показывать! - обрадовался Василёк.
- Ладно, садись с нами. - разрешил предводитель и крикнул трактирщику:
- Вина гостю!
При этом он как-то странно дёрнул щекой, а Лён незаметно глянул в сторону Пипихи и наткнулся на её пристальный взгляд.
Лёну принесли захватанный пальцами стакан, полный пенной красной жидкости.
- Хорошее вино. - подбодрил его Василёк.
"Ну как же." - с усмешкой подумал Лён, который уже сообразил, что угодил в воровскую банду, а также то, что всем мутузникам отлично виден его замшевый кошелёк, висящий на шее. Он макнул в вино палец, прочёл про себя заклинание и выпил стакан одним духом.
- И как же тебя зовут, красавец? - ласково спросил его Ганин Тотаман.
- Лён его зовут! - поспешно сообщил Василёк, который явно надеялся, что друг останется с ним в шайке.
- Лён?! - поднял брови один из мутузников. - Вот это имечко!
И он фамильярно хотел шлёпнуть гостя по спине, но рука его, едва коснувшись плеча Лёна, резко отлетела в сторону. Дело в том, что дивоярец не просто обезвредил вино от сонного зелья, а превратил его в отталкивающий состав.
- Ох, ты! - только и вскрикнул атаман.
- Да, он силён в магических науках. - с гордостью за товарища ответил Василёк.
Все тут же одобрительно зашумели, стали предлагать гостю выпивку и угощение, предлагали чокнуться на счастье. И только Пипиха исподлобья посматривала на него, и в её глазах не было ни капли хмеля.
***
Совершенно ясно, что эта шайка - те, с кем ему придётся пройти новую историю. А Василёк - спутник, данный Жребием. Следовательно, от Василька ему не стоит ожидать никакого подвоха. Но кто же тут Лембистор?
Лён разглядывал себя в осколок зеркала, который был приклеен к стене в комнате, куда он попал на постой вместе с Васильком и прочими. Из мутного осколка на него смотрело довольно благородное лицо в обрамлении длинных волос. Ему очень шёл тот светло-коричневый кожаный наряд, в который одел его по своему усмотрению Жребий, и щегольская шляпа с фазаньим пером. Тонкая батистовая рубашка с дорогим кружевом была под колетом, стянутым клёпаным ремнём. Через плечо перевязь, на ней - эффектная шпага. Это явно был его дивоярский меч, только в изменённом виде. Наряд довершался атласным плащом тёмно-зелёного цвета, опушённым выдрой. И вообще Лён ощущал себя экипированным намного лучше, нежели в предыдущий раз. Ему даже подъёмные выдали в дорогу.
- Ну видишь, тепло сейчас будет. - говорил меж тем Василёк, ловко разводя огонь в камине.
Он притянул к огню два деревянных кресла, уселся удобно в одно и принялся жарить на длинном ноже над огнём колбаски. Василёк ещё в школе обожал уют.
Пока они были одни в этой комнате, Лён решил немного расспросить о планах шайки.
- Да, напела нам Пипиха, что где-то спрятан клад. - отозвался на вопрос Василёк, сосредоточенно поворачивая над огнём колбаску.
А далее из рассказа товарища Лён узнал, что эту странную девушку они приобрели случайно. Проходила прошлым годом по дороге колонна каторжников, а после них по обочинам нередко остаются трупы - кто падает в пути, того добивают и бросают. Но с Пипихой произошло иначе: её до смерти не убили, а только поранили и бросили. Встретили её мутузники, когда она уже кончалась, только тихо так чирикала: пи-пи-пи… Пить просила. Как-то получилось, что она увязалась за мутузниками, а потом и проявились эти её странные способности - указывать места кладов и чувствовать погоню. Видать, досталось девчонке по жизни - поиздевались над ней добрые люди. Да и в шайке кое-кто пытался задрать ей драную юбчонку, да только Ганин запретил. Так её и прозвали Пипихой.
- Чокнутая она. - заключил Василёк, с удовольствием поедая с ножа горячую колбаску. - Сумасшедшая, одним словом.
***
Поскольку путь Жребия лежал через шайку мутузников, пришлось Лёну вписываться в коллектив. Через городок они проезжали мимоходом, да как не остановиться и дать на рыночной площади представление?! Вот назавтра проспавшиеся от выпивки пройдохи с утра пораньше отправились договариваться об установлении помоста. Были у них при себе и крепкие лошадки, и хорошие повозки. А у Лёна своего коня не оказалось, правда, никто и не спросил, что делает в городе пешим такой нарядный господин. Мало ли что - у каждого свои дела.
- Ты что умеешь делать? - спросил его Ганин Тотаман.
- В смысле? - не понял Лён.
- В смысле кормёжку надо отрабатывать. - пояснил атаман. - Будешь фокусы показывать.
Какие же фокусы ему показывать? Какие хочешь, сказали ему - главное, публику потешить.
И вот на площади установили дощатый помост, а за ним - балаган с занавесками - так сказать, костюмерную. И к вечеру собралась толпа народу.
Василёк вовсю наряжался для представления. Он надел сплошное обтягивающее трико, раскрашенное в яркие цвета. На костюме были нашиты алые лоскутья шёлка, так что при каждом движении казалось, что Василёк пылает, как костёр. Лицо его скрывалось за алой маской, а волосы - под шапочкой с ворохом петушиных перьев.
- Вот так! - воскликнул Василёк, ловко исполнив сальто в ограниченном пространстве балагана. Он тут же выскочил за занавеску, и снаружи донеслись вопли публики и рукоплескания. Весело заголосил рожок, запели скрипки, заквакала валторна. Судя по всему, выступление Василька вызвало большой восторг в публике.
- Готовься, тебе через номер. - быстро бросил Лёну запыхавшийся артист. Он скинул маску и колпак, что-то накинул на себя, напялил низко шапочку и быстро выветрился в заднюю дверь возка.
На помосте уже звонко играли саблями - похоже, разыгрывалось мастерское представление с боем. Свист клинков, удары, крики - так и сыпались со сцены, возбуждая нервы и волнуя кровь. Лён тоже втянулся в эту игру и лихорадочно ворошил кучу реквизитов. Он выбрал чёрную атласную одежду и такой же плащ, подбитый алым шёлком. Вырвал широкую алую маску из вороха масок, висящих на стене, и в порыве вдохновения надел на голову серебряный тюрбан с пером.
- Давай! - бросил ему конферансье, заглянув в палатку.
Лён в панике заметался по кибитке, не зная, каким будет его первый номер. Взгляд его упал на ведро с водой, поставленной для взмыленных артистов. Мгновенно вспыхнул в памяти недавний эпизод. В следующую секунду он вышел под свет факелов, которые разгоняли осеннее ненастье. Дул холодный ветер, но щёки Лёна пылали непонятно отчего.
Он увидел перед собой толпу и на мгновение опешил, но музыканты-ловкачи моментально подобрали под его костюму замысловатую восточную мелодию. И он почувствовал, что входит в неведомое ему таинство балаганной мистерии.
- Бадью с водой. - шепнул он конферансье, и тут же перед ним возникла та самая бадья из повозки.