Подняв кверху голову, Матис смотрел на луну. Эскапада Марсаны вызвала на его лице ухмылку или гримасу.
- На Дигее сложилась своя система нравственных отношений. - заметил он осторожно.
- Расовых, ты хотел сказать.
- И расовых - тоже, - мягко добавил Матис. - Все это - ветви одного древа, не забывай.
- Ну и что?
- А то, что системы общественных отношений на Дигее совершеннее наших. Тех, по крайней мере, которые мы с тобой унаследовали на этой благословенной планете.
- До сих пор я считала себя богатой наследницей.
- И потому так болезненно переносишь все то, что шокирует коренных дигейцев у нас на Земле? - Матис горестно покивал.
- По-твоему, это обязывает меня считать население Дигеи нравственнее обитателей Земли?!
- Никто ничего не обязан. Но пора, наконец, признать за дигейцами их основное достоинство: они дальше ушли от обезьян, чем мы.
Довод Матиса лишил Марсану дара речи. Кир-Кор смотрел на уплывающие к Театральному светосигналы "Ахмары". В воде искрились их отражения. Он прислушался, и, пока Марсана выходила из состояния артикулярного ступора, ему удалось различить далекие всплески разнохарактерных музыкальных шумов. Девять локальных источников. Все девять - на Театральном. Залитая лунным сиянием водная гладь перед островом была усыпана сотнями огоньков. Знатоки брали остров в кольцо.
- А как по-вашему, Кирилл?
- Простите, эвгина, я немного отвлекся.
- Вы тоже считаете, что дигейцы дальше от обезьян, чем коренные земляне?
- Меня принимают здесь за спеца по вопросам сравнительной антропологии?
- Не знаю, за кого вам хотелось бы здесь сойти, но лично мне довольно будет услышать мнение честного человека.
Кир-Кор оглядел Марсану сверху вниз - от синевато сверкающих в свете луны алмазных блесток в прическе до голых ступней.
- Это как, спуск в пропасть, эвгина, - сказал он.
- Опять аналогия?
- Притча. На Дигее те, кто спускается в пропасть, всегда уверены в тех, кто держит канат. По-другому там не бывает.
- И это вся ваша притча? Или только ее дигейская половина?
- А у нас на Земле, - вставил Матис, - чаще всего по-другому. Те, кто держит канат, считают вполне допустимым по ходу дела бороться друг с другом за власть. И это даже не притча.
- О небо! - ужаснулась Марсана. - Неужели в глазах дигейцев мы выглядим настолько идиотами!..
- Если взглянуть на земную историю непредвзято, - нехотя обронил Матис, - именно так мы и выглядим.
В каюте вспыхнул розовый свет. Матис вынес на палубу пляжные сандалии. По размеру - мужские. Это была имитация обезьяньих ладоней с красными ремешками.
- Лучше, чем ничего, - пробормотал Матис.
"Если она их наденет - я прыгну за борт", - дал себе клятву Кир-Кор.
- Спасибо, Матис, - ровным голосом сказала Марсана. - Спасибо, мой благодетель… Модель под девизом "Назад, к обезьяне"! - Она принялась хохотать.
Благодетель беспомощно развел руками и зашвырнул кошмарное творение обувного дизайна обратно в каюту.
- Победил девиз "Вперед, к совершенствам Дигеи"! - Марсана развеселилась. Ей трудно было остановиться. - А под каким девизом предпочитает плыть сегодня наш уважаемый гость?
- Под девизом "Я в отпуске", - ответил Кир-Кор, неотрывно глядя в сторону острова.
Смех оборвался. Нависло молчание.
- Виноват… Разве это предосудительно - быть в отпуске?
- О небо! - проговорила она. - Сколько угодно.
Акватория Театрального острова вдруг осветилась - оттуда поплыло в открытое море, расширяясь неудержимо, ослепительно голубое кольцо. За ним - второе, третье, четвертое, пятое - вокруг острова волнами, словно это был не остров, а вздрагивающий на воде поплавок.
- Началось, смотрите, качалось, - предупредил Матис.
Первая кольцевая волна голубого сияния достигла катамарана, отразившись блеском воды за бортом.
Кир-Кор ощутил теменем колкий импульс упорядоченного излучения и посмотрел на Луну: в районе северной окраины Моря Дождей, вероятно, в Заливе Радуги, вспыхивала и гасла яркая, острая, как игла, голубая точка.
С той стороны, где на рейде плоского острова бросила якорь "Синяя птица", долетел ликующий многоголосый вопль. Мгновением позже ликующий вопль долетел со стороны Театрального - от флотилии знатоков.
- Всегда почему-то кричат, - прокомментировала Марсана. - У вас, Кирилл, нет желания покричать? Если есть - не стесняйтесь, я подхвачу. Иногда полезно разрядить неутоленные страсти.
- Если можно, эвгина, я воздержусь.
- Не смею настаивать. - Она обернулась. - А чего вы хотите? Чего вы хотели бы в этом своем отпуске?
- Как можно ближе взглянуть на островной фестиваль.
- Сколько угодно! Сейчас все увидите. Представление начинается. Первым номером - Вината Эспартеро. Прекрасный, кстати, образец расорга.
Кир-Кор не поверил ушам.
- Вината - расорг? - переспросил он. - Не может быть!..
- Почему это вас взволновало?
Он не ответил.
Пока от Театрального разбегались светлые кольца, Марсана поделилась секретом местного полишинеля:
- Голубоглазая, беловолосая девица скандинавского происхождения Биргитта Эдельстам. Обладая сильным, "атакующим" голосом, она… Понимаете ли, ей просто необходим был облик гордой испанки. Бывает, расоргами становятся из любви к искусству.
Он молча смотрел, как над верхушкой острова развертывается голубое крыло. Грани архитектурной диадемы вспыхивали лучами холодного света.
- Помню, Биргитта пела и танцевала фанданго, встряхивая беленькими волосенками, - продолжала Марсана. - Это было смешно, ее никто не принимал всерьез. А теперь Вината Эспартеро вполне могла бы соперничать с легендарной Кармен. Властная, порывистая, резкая… Изменился даже характер.
- Эспартеро очень талантлива, - вставил Матис.
- Эспартеро безумно талантлива, - уточнила Марсана.
"Это я, увы, уже испытал на себе", - подумал Кир-Кор.
Луна окатила остров ливнем фиолетовых лучей. Розовое крыло декоративной светопластической скульптуры с внезапностью взрыва развернулось во весь небосвод. Посветлело над морем, ясно обозначилась граница между воздухом и водой. Свечение длилось недолго, и, пока оно длилось, он чувствовал на своем лице взгляд Марсаны.
Зарево угасло. Под куполом ночного неба возникло пурпурное сияние, вода отразила густой и протяжный, сразу проникший в грудь колокольный удар.
Производителем красочных фантасмагорий такого масштаба была, конечно, Луна. Кир-Кор с прищуром взглянул на многоцветный букет колких точек, пылающих в Заливе Радуг. Батарея дальнобойных динаклазеров работала в "мягком", конечно, режиме, но плавать под ее прицелом - удовольствие сомнительное. Это как прогулка в тени деревьев, под одним из которых дремлет лев. Кстати, по новастринскому календарю после дня стерха наступает ночь тигра. На Финшелах ночь тигра обещала быть ночью разочарований…
Театральный - словно дымчато-сизая с красными сколами глыба стекла. Синей зарницей полыхнула его роскошная диадема - и над сценическим центром главного фестивального действа возник на большой высоте зеркальный мираж: атмосферное зеркало отразило внутренность многолюдного амфитеатра.
Отлакированное пурпуром море стало наполняться химерами светопластики. В бушующей пене декоративно-зеленых волн с трубным ревом мчалась на рыбохвостых конях яркая, сумасшедше-крикливая кавалькада Нептуна. Кир-Кор опять посмотрел на зеркало миража. Знатоки правы, амфитеатр забит людьми до отказа.
- Пора, - непонятно кому сказала Марсана.
Третий удар невидимого колокола - ив красном пространстве подлунного мира устрашающе вспухло облако черных и пепельно-серых дымов. Как вулканический выброс. В дымных локонах тонули светляки Приземелья - орбитальные станции, космопромы, терминалы, зеркала орбитальных платформ, - и Кир-Кор уж было решил, что устроители спецэффектов в чем-то здорово промахнулись. Облако громоздко поворачивалось под аккомпанемент какого-то невнятного дребезжания с очень слабой претензией на музыкальность, источником звука была, несомненно, вода. И чем дальше, тем больше оно, это странное облако, походило на колоссальный парик из темных волос…
Кир-Кор осознал вдруг, что видит перед собой сотворенное в атмосферном объеме изображение головы. Профиль Винаты. Черные дуги бровей, идеально прямой нос расорга, приоткрытые пухлые губы.
В завершающей стадии поворота - знакомый взгляд по-колдовски сумеречно-глубоких карих глаз. Тех самых, которые, говорят, отливали когда-то голубизной…
Как, пену, смахнул с водного зеркала невнятное дребезжание мощный поток органоподобных созвучий, и на поверхности моря восстали мириады фонтанных струй. Начиналось не представление, а наваждение пополам с наводнением. Высокие струи участками размывали голову атмосферного колосса - "выедали" большие проталины, - и наконец сквозь арочную готику его стеклянистого остатка опустилась на поле фонтанов фигура женщины в белом. Темноволосая голова, обнаженные плечи… Фигура увеличивалась в размерах, вспененный шлейф концертного платья сеял в фонтанных аллеях электрическое сверкание.
- Теперь пора, - сказал Матис и с помощью спикарда направил судно вперед.
Казалось, катамаран приближался к айсбергу. Суденышко шло на белую стену, казалось, как на таран…