Еще какое-то время Анна безмолвно сидела с бокалом в руке и глядела на колоду. Затем, после недолгого колебания, протянула руку, подняла верхнюю карту и посмотрела на нее.
- Ну, видишь? Это Звезда.
- А вот и нет. - Анна покачала головой. - Ты ошибся. Это не Звезда.
Я не мог этого понять. Своей интуиции я очень доверял и даже засомневался в том, что Анна говорила правду.
- Дай посмотреть, - сказал я, забирая карту.
Это была не Звезда, гораздо хуже. Это была десятка пик.
Картинка изображала мужчину, лежащего мертвым на пустынном морском берегу под темным небом, а его тело было пронзено десятью пиками. Ею голова была повернута затылком к зрителю, хотя и без того ясно, что одна из пик была воткнута прямо в его лицо.
Повинуясь какому-то внутреннему импульсу, я взял следующую карту и перевернул. Вот это и была Звезда - бубновая дама. Я положил обе карты рядом и долгое время молча смотрел на них. Мне казалось, что карты хотят меня предупредить. Такое случалось со мной и раньше, и сейчас, как и тогда, я почувствовал страх и неопределенность. И вот теперь эти две карты, обозначающие мистическое предзнаменование, говорят, что я ступил на скользкую, опасную дорогу и мой дальнейший путь по ней с каждым следующим шагом приближает мою судьбу к трагической развязке.
- Ты веришь этому? - спросила Анна.
Я пожал плечами:
- Не знаю, что и думать. Вообще-то эти карты предсказывают неприятности, я уже не раз убеждался, что считаться с ними стоит. Короче говоря, карты советуют мне бросить эту затею с кувшином.
- Но ты же не собираешься оставить свою, крестную наедине с этим ужасным горшком, так ведь? Ты не можешь этого сделать.
Я перетасовал карты и спрятал их в карман.
- Анна! Может, она мне и крестная, но я не уверен, что с ней все в порядке. Я не встречался с ней уже долгое время. Как я могу взять на себя ответственность за все, что она делает? Сегодня я видел ее впервые за три года. Да ты и сама, наверно, заметила, какие у нас отношения.
- А тот человек, в халате с капюшоном?
Я поднял руку, подзывая официанта. От всей этой дребедени мне необходимо было выпить еще.
- Анна, - сказал я, - Это мог быть один из друзей Маджори, в банном халате. Может, он просто подошел к двери, чтобы посмотреть - уходим ли мы. Мы очень устали. В конце концов, мы могли просто ошибиться. Но если тебе от этого станет легче, мы завтра туда поедем и все проверим.
Подошел официант - сияющая физиономия, замасленный пиджак со стоячим воротником. Я заказал бурбон и стакан содовой, Анне захотелось кока-колы.
- По-моему, ты так же напуган, как и я, - провокационно заявила Анна, пока мы ждали свои напитки.
Я ничего не ответил. Только улыбнулся загадочно и снисходительно: думай что хочешь. По правде говоря, я и сам не знал, как к этому относиться. Возможно, я и был чем-то слегка напуган. Ясно, что с этим кувшином не все ладно, и меня не грела мысль доставать его из башни. С другой стороны, смешно верить всем этим старым, невразумительным легендам. На данный момент я придерживался той точки зрения, что Макс Грейвс лишился рассудка и поэтому приписал горшку всякие магические свойства. Что же касается странной музыки, то вполне вероятно, что это было всего-навсего завывание ветра в трубе, или треск старых рам, или еще какая-нибудь безобидная ерунда… Короче, сначала надо поговорить с доктором Джарвисом, затем с этим самым профессором Кволтом. Может, тогда мы поближе подойдем к истине. Как любила говорить моя мама - загадок не существует, кто-то всегда знает ответ.
К дому доктора Джарвиса мы прибыли на следующее утро.
Было около половины десятого, и день начинался прекрасно, хотя дул свежий ветер и с запада надвигались густые белые облака. Анна осталась в машине, а я по выложенной кирпичом тропинке подошел к дому и позвонил.
Дом доктора Джарвиса располагался в самой уютной части Гианниса, в окружении элегантных парков и вязовых аллей, к тому же недалеко от дороги. Большой белый дом в лучших традициях колониальных времен.
Негритянка открыла дверь.
- Сэр?
- Я хотел бы поговорить с доктором Джарвисом. Он дома?
- Сейчас он завтракает.
- Передайте, пожалуйста, что я насчет Макса Грейвса. Скажите, что знаю обстоятельства его смерти.
Служанка пришла в замешательство:
- Что вы сказали?
- Я говорю, передайте: я знаю, как умер Макс Грейвс.
Служанка нахмурилась, затем развернулась и направилась по коридору в комнату, видимо столовую. Я услышал короткий разговор, звук отодвигаемого кресла, и вот появился сам доктор Джарвис, вытирая на ходу рот салфеткой. Он был высок, седовлас, слегка сутуловат, на остром, как у акулы, носу, были нацеплены старомодные очки без нижнего ободка.
Он был одет в безупречный серый костюм..
- Доброе утро, - сказал он. - Извините, но вы, боюсь, очень смутили Люцинду. Она несколько взволнована.
- Прошу прощения, я вовсе этого не хотел, - ответил я. - Меня зовут Гарри Эрскайн. я прихожусь Максу крестным сыном.
- О, да-да. Припоминаю вас, вы ведь были на его похоронах. Примите и вы мои соболезнования.
- Благодарю вас. Извините, что пришлось прервать ваш завтрак, доктор Джарвис, но Маджори рассказала мне о том, что произошло в день гибели Макса, и меня, знаете ли, беспокоит сложившаяся ситуация.
- Вот как? Что же вас беспокоит?
Я почесал затылок.
- Точно не могу сказать. Но мне кажется, то, что беспокоило Макса Грейвса в последнее время, теперь не оставило в стороне его очаровательную вдову Маджори.
Доктор Джарвис принял серьезный вид.
- Войдемте в дом, - пригласил он. - Пока я дозавтракаю, вам приготовят кофе.
Я прошел по коридору в глубь дома, и доктор провел меня в столовую. Она была приятного бело-зеленого цвета, стены увешаны картинами - сцены из сельской жизни, морские пейзажи. Сидя за столом, можно было наблюдать картину из окна: огромный ухоженный сад и вдали синяя полоска океана.
Служанка налила мне кофе, пока доктор Джарвис, по хирургически ловко орудуя ножом, приканчивал остатки яичницы с беконом.
- Вы намекнули на то, что Маджори грозит опасность, - сказал доктор. - Что вы имеете в виду?
Я поставил чашку на блюдце.
- В настоящий момент трудно сказать. Я не знаю, насколько хорошо вы знали чету Грейвсов, но надеюсь, вы были достаточно близки.
Доктор Джарвис кивнул:
- Да, в самом деле. мы с женой любили захаживать в Зимний Порт на ужин, вплоть до того времени, как Максу стало нехорошо.
- Нехорошо? Не понимаю. Маджори говорила, что физически с Максом все было в порядке.
- Она не обманула вас, - сказал Джарвис. - Разве что у него было слегка повышено кровяное давление, его беспокоила простата… но это пустяки. Я имел в виду другое. Макс, стал нервным, вспыльчивым и совершенно запустил дела.
- А вы знаете почему? - спросил я. - Макс что-нибудь рассказывал?
Доктор Джарвис съел еще кусок бекона.
- Макс не был откровенным, вы сами знаете. Мне только известно, что он целиком ушел в изучение одной античной арабской вещицы, которую привез с Востока.
- Амфора, - сказал я. - Кувшин, на котором нарисованы лошади и цветы.
Джарвис кивнул:
- Точно.
Он взял маленький серебряный колокольчик и позвонил, чтобы принесли еще кофе.
- А Макс никогда не объяснял вам почему?
- Что почему?
- Почему он днями и ночами трясся над своим кувшином? И вообще, что он с ним делал? Теперь этот горшок заперт в башне Зимнего Порта. Даже не то что заперт - замурован.
- Это я знаю, - отозвался доктор Джарвис.
- И вам не кажется это странным?
Доктор пристально посмотрел на меня.
- Конечно, странно. Макс Грейвс сам по себе был очень странным человеком. Но он всегда знал, что делает. Вы должны понять, что он не любитель.
- Любитель чего?
- Да чего угодно, - вежливо ответил Джарвис. - Он был бизнесменом, дипломатом, коллекционером древнего антиквариата и - джентльменом. Чем бы он ни занимался он никогда не был дилетантом. Как я уже говорил, он всегда знал, что делает.
Я вздохнул:
- Однако же все равно он покончил с собой?
Доктор пожал плечами:
- Разве?
- Вам это известно не хуже, чем мне, - сказал я. Маджори увидела его на кухне с изрезанной физиономией.
Доктор Джарвис скомкал салфетку, задумчиво бросил ее в тарелку и с подозрением взглянул на меня.
- Я не знаю, чем занимаетесь вы, мистер Эрскайн, произнес он торжественным голосом, - но я в своей профессии выучился не делать поспешных выводов.
- То есть вы думаете, что это не самоубийство?
- Это лишь отчасти самоубийство.
Я потянулся за сигаретой.
- Отчасти? Как это понимать и какие еще бывают в таком случае самоубийства?
Доктор Джарвис достал из кармана брюк золотую зажигалку и дал мне прикурить.
- Существует несколько различных видов самоубийств, уверенным тоном начал он, - их почти столько же, сколько и самих самоубийц. Каждый, кто решил покончить с собой, видит в этом единственно возможный для себя выход. Суицид - это результат внутреннего кризиса, а все такие кризисы, сами понимаете, разные. У каждого свои причины, свои особенности, и так далее.
- Я благодарен вам за лекцию по психологии. И какой же вид самоубийства в нашем случае?
Доктор Джарвис снял очки. За ними прятались светлые, водянистые глаза, напомнившие мне студень под соусом.
- Самоубийство Макса Грейвса произошло под влиянием своеобразного гипнотического действия, - спокойно ·сказал доктор. - Он не кончал с собой. Он отдал свою жизнь.