- Правда, - сказал Гилврэй, откинувшись на кровать. - Если один перестает придерживаться традиций, то другой получает помощь со стороны империи. Я разорвал замкнутый круг, я сделаю себе имя и получу землю в собственность в Кейпфанге. В прошлом месяце я официально отказался от наследных угодий.
- Что и стало причиной благосклонного к вам отношения во всех замках Альпенниен. Вас приглашают всюду, где бы вам ни захотелось побывать, и мы могли бы отправиться вместе. Вы сыграли бы роль моего возлюбленного и объяснили, что показываете свои прежние наследные угодья.
- Ну в это было бы трудно поверить, госпожа. В жизни Сопровождения Путешествий происходит не так много событий, и всем так и хочется посплетничать. Если бы мы были вместе, это бы сразу заметили.
Терикель села на другой конец кровати, подняла ногу и положила ее на ноги Гилврэя. Его глаза широко открылись, но он не двинулся ни с места.
- Не так сложно дать повод для сплетен, капитан. Причем это ведь произойдет по нашему обоюдному согласию.
- О-о-о… ты соблазнительна и очень красива, но мои сердца не с тобой…
- И принцесса знает это! - твердым голосом заявила Терикель. - И виконт Коссерен, и капитан Ларон. Я разговаривала с ней, и она согласна подарить вам маленький замок возле Логьяра, если вы перестанете любить ее, и люди это увидят. У вас есть имя, и вскоре будут новые земли. Все, что вам нужно, - возлюбленная.
- Она - принцесса - хочет, чтобы мои сердца принадлежали другой? - прошептал он.
- Не хочет - ей так нужно.
Гилврэй протянул руку, поднял ногу Терикель, поколебался немного в нерешительности и снова положил на свои ноги. Терикель улыбнулась мягкой, широкой и невероятно соблазнительной улыбкой. Она щелкнула пальцами, и свеча погасла.
- Твои заклинания не позволят слугам, сплетникам и другим незваным гостям найти нас, - произнес Гилврэй, когда их руки ласкали друг друга в темноте.
В ответ Терикель сделала выдох, и на ее ладони появились завихрения эфирной энергии, которые стали приобретать некую форму. Через некоторое время они превратились в маленького светящегося дракона. Он имел голубой цвет, из-за чего лицо Терикель, произнесшей пару слов на торейском языке, тоже приобрело голубоватый оттенок. Услышав слово, которое означало "вперед!", дракон захлопал крыльями на ее ладонях, полетел к двери, соприкоснулся с деревом и исчез, растворившись в нем. Комната снова погрузилась в непроглядную темноту. Гилврэй стал снимать обувь с ног Терикель.
- Я чувствую себя предателем, - сказал он, лениво касаясь своими пальцами ее ног. - Сентерри - это центр и смысл моей жизни.
- Но ваша связь со мной делает ее жизнь легче, капитан. Так вы поступаете только из-за нее.
- Но я все равно чувствую себя предателем. Я никогда, никогда не изменял принцессе.
- Хорошо, чуть-чуть вины не повредит, появятся новые сплетни, мой лихой капитан. Поверьте мне на слово.
На следующее утро Эссен подписал увольнительную для Хартмана. Эндри сообщил об этом оружейнику, и Хартману выдали кольчугу, зеленые брюки, жакет, зеленый плащ с императорским гербом, поножи и шлем с огромным забралом. Он оделся, и оружейник подогнал доспехи. Хартман вздохнул с облегчением, когда узнал, что ему можно будет ехать на мерине, а не на боевом жеребце.
Тем временем Эссен нашил три красных звезды маршала на плечи куртки.
- Это неправильно, должна быть только одна звезда, сир, - сказал Эндри Эссену, поднимая его кольчугу. - У всех рекконов по одной.
- Да ладно тебе, Эндри. Глядишь, лезвие топора или стрела от них отскочит. Кольчуга-то защищает лишь от случайных попаданий.
- Все равно неправильно, сир.
- Нам нужно быстро ехать. В тяжелом доспехе умереть можно.
Эндри надел кольчугу, взял топор и сделал несколько выпадов в сторону.
- Тяжеловато на плечах, но идти можно.
- Тяжеловато, как и все заботы этого мира, Эндри. А как, кстати, твоя девушка?
- Не очень, сир.
- Любите друг друга?
- Да.
- Тогда ей повезло, да и тебе тоже. Вот принцесса Сентерри и виконт Коссерен. Нет между ними никакой любви. Мне говорили, она заставляет его заниматься с ней любовью шесть раз за ночь, затем выгоняет его из комнаты и велит спать на полу.
- Конечно, нет любви, сир.
- Иногда он спит на земле возле ее шатра.
- На земле, где сплю я, нет никакого шатра.
- На балу, Эндри. Такая кудрявая… Ты с ней не?..
- Нет, сир. У меня есть возлюбленная, которой я верен.
- Так вот ты какой. Она же холодная как лед, пьет кровь и притом мертва.
- Но она нуждается во мне. Она не видит, больна и должна спать весь день и всю ночь в пустой повозке. Говорят, любовь слепа, маршал Эссен.
- Тогда графине тоже нужны очки, Эндри. Уоллес хвастается всем, кто его слушает, что он переспал с кухаркой в одной комнате отдыха, желая попасть в другую, где его ждала графиня.
- Единственная причина, почему еще никто не вырвал его сердца, состоит в том, что их сложно найти из-за маленького размера, сир, - пробормотал Эндри. - Так как же быть, если всякая любовь столь безнадежна?
- О, не любая. Капитан Гилврэй и старейшина, очевидно, спали вместе прошлой ночью.
Эндри вытаращил глаза, сглотнул и стиснул зубы. Заговорить он смог не сразу.
- О да? - ответил он. - Ну, теперь есть настоящая любящая пара. У обоих не было возлюбленных, а ведь они замечательные и обаятельные люди. Да не оставит их Удача.
- Сыграем что-нибудь, парень?
- Конечно. Может, ты на волынке? Я возьму ребек. "Зеленый маршал Молния", сир?
- Не-е, парень. Давай-ка что-нибудь новое в честь капитана и его женщины.
- О да, придумаем мелодию и назовем ее "Радость капитана Гилврэя".
Когда на следующий день рекконы отправились в путь, тело Веландер осторожно уложили в повозку, которой правил Уоллес. Было еще пять других запасных телег, управляемых гвардейцами Сопровождения Путешествий, и Сентерри сидела в новом экипаже, предоставленном местным королем. Уоллес начал пользоваться популярностью среди рекрутов, поскольку он использовал минимальное количество ингредиентов и посуды и готовил мясо вкуснее, чем любой другой повар императора. А теперь, после порки, о нем стали говорить еще чаще.
Во время каждой остановки, пока лошади отдыхали, Эндри совершенствовал свои навыки владения топором и копьем, и, когда он уставал, маршал и Ларон продолжали обучать его этикету и различным правилам поведения. Уоллес также принимал непосредственное участие в образовании Эндри, а тот, в свою очередь, стал помогать Уоллесу в овладении искусством верховой езды. Однако Уоллес не переставал жаловаться, что мешало проведению занятий.
- Я получил пять плетей, представь себе, - говорил Уоллес, когда Эндри вел его лошадь по кругу. Они остановились, чтобы Сентерри могла поговорить со служащим из провинции, принесшим петицию.
- Если бы ты получал по пять плетей каждый раз, когда ты об этом говоришь, сейчас у тебя было бы уже пять тысяч плетей, - сказал Эндри.
- Я и чувствую это как пять тысяч плетей.
- Уоллес, может, хватит уже? Я получил пятьдесят плетей, но я не скулю.
- Да, но у меня это было в первый раз!
- Так от этого больнее, что ли?
- Да!
- Давай держись веселей, женщины будут восхищаться твоей выдержкой.
- Выдержкой? После пяти жалких ударов плетью?
- Я могу устроить…
- Нет!
- Уоллес, что ты рассказал о нас графине?
- А, графиня, я думал, ты уже и не спросишь. Под ее юбками открылись врата рая, на ней вообще не было нижнего белья - так сейчас модно в Глэсберри.
"Мне тоже предоставлялась возможность это узнать", - подумал Эндри, но просто улыбнулся и кивнул.
- О Эндри, муж совсем не обращает на нее внимания, а мысль о том, что она лежит с героем битвы у Кловессера, пробуждала в ней такую страсть…
- Я спросил, что ты ей рассказал, а не о том, какая она в постели!
- О, пустяки, я лишь приукрасил самую малость, и то, что я рассказал, было не так уж далеко от правды.
- Вероятно, только то, что ты - переодетый придворный, и поездка наша - совсем не то, что кажется, и касается Стены Драконов и каменных кладок, а ты желаешь отомстить за смерть императора, а Сентерри хочет сделать гораздо больше, нежели просто временно управлять Логьяром, а империю ждут великие потрясения, так как она стремится превратить Логьяр в средоточие своей силы на юге, и…
- Ты подслушивал!
- Я бы не стал, но ты предсказуем, как восход солнца, но едва ли столь же красив. Уоллес, ты понимаешь, если она поверит даже в десятую часть всей той ерунды, которую ты наговорил, может начаться ни много, ни мало - война!
- Что? Никогда! Кто воспримет ее серьезно!
- Принц Валиос, третий из наследников императорского трона Саргола, для начала! Графиня - одна из его самых доверенных и надежных шпионок.
Уоллес открыл рот, желая ответить, но тут же закрыл его: в голове стали возникать разные мысли о возможных последствиях его трепа две ночи назад. Лошадь, которую вел Эндри, еле передвигала ноги. Уоллес практически отпустил поводья. Он так и ехал с открытым ртом. Туда залетела муха. Уоллес закрыл рот, фыркнул и выплюнул ее.
- Тебе повезло, если графиня просто хотела провести ночь с каким-нибудь выделывающимся болваном, - сказал наконец Эндри.
- Может, если она пользуется известностью как шпионка, она подумала, что я пытался снабдить ее неверной информацией, - с надеждой произнес Уоллес. - Она почти не обращала внимания на мои слова.
- А если она поверила, тогда - как однажды сказала старейшина Терикель - о последствиях лучше не задумываться.