– Понятно, – возвращая, сказал Данила. Мужчина отмахнулся и брать листков не стал. Похоже, считает отныне Данилиным имуществом. Оставалось только спрятать в собственный карман занятную вещь. – А чем расплачиваться? Это же целое состояние нужно. В мешке у тебя ничего кроме одежды не заметил.
Земислав показал рукой на лес.
– Ты случайно не немой?
Тот помотал головой отрицательно.
– Уже легче, – пробурчал Данила. – Чего тогда молчишь, язык отсутствует?
Мужчина опять показал на лес.
– Ну хоть понимаешь нормально?
Кивок.
– Раньше мой спутник болтал без остановки, теперь безгласный попался. Разнообразно живу. Далеко идем, вещи брать?
Пожатие плечами.
– Так возвращаться будем?
Опять то же самое. Потом показал пальцем на Данилу и себя, махнув ладонью чуть ниже.
– Хочешь сказать, мне решать – сразу пойдем или погодим?
Кивок.
– Ну тогда будем валить отседа: день только начался, успеем отмахать немалый кусок.
Часа через три движения в хорошем темпе по петляющей тропе Земислав остановился и показал куда-то под ноги. Данила сразу и не понял. Проводник пнул ногой дерн, тогда и обнаружились кости. Человек умер давно. Сквозь ребра успел прорасти молодой дубок, трава почти до колен, и сгнившие листья прикрывали останки. Но с черепом, откатившимся в сторону, никак не ошибиться. Не тварь какая лесная и уж точно не медведь: со снятой шкурой он очень похож на голого представителя рода людского, но очертания костей совсем иной формы, как и челюсть.
– И что? – спросил в недоумении, оборачиваясь. – Заблудился и здесь умер. Я при чем?
Тот отрицательно помотал головой и рукой сделал круг.
– А чего вдоль реки не пошел?
Опять круг. Видя, что не понимает, Земислав тяжко вздохнул и впервые доказал, что язык имеется.
– Баюн, – и опять круг.
Вот теперь Данила суть ухватил, и она не слишком понравилась. Не только в сказках морочит голову прохожим его знакомый Кот. Водил человека, путая, пока до смерти не загонял. Интересно, как это выглядело для бедняги, обычным движением вперед? Или он постиг происходящее, однако выскочить не сумел? Видать, не помогает одежду наизнанку вывернуть. Хотя это от лешего способ. Черт, лучше бы уж прямо загрыз, чем так издеваться. И зачем сюда его привели? Хотел предупредить? Да ну, не верится. Тогда что? Будто не ясно. Предупреждение. Могу наградить, в состоянии и уморить.
Пока он смотрел на давно сгнившее тело и размышлял, Земислав расстелил на земле холстину. Теперь невозмутимо принялся разгребать прямо руками почву и достаточно быстро извлек наружу небольшой камень. Кинул парню, и тот с недоумением поймал. Размер не соответствовал весу: очень тяжелый. И не свинец, точно.
– Золото?
Земислав кивнул. Ха! Да причина же на поверхности лежит! Точнее, рядом с ней, прикрытая слегка от чужаков.
– И много здесь?
Уже привычное пожатие плеч и жест – копать надо.
– Ну давай потрудимся, – присел рядом, готовый помогать.
Наверняка в мешке лежало, ткань тоже сгнила, но металл тяжелый, ветром унести не могло. Значит, кучей вывалилось и остальное где-то рядом с самородком.
Глава 9. Настоящий волхв
Гребок, еще гребок. Он, конечно, не первый раз взялся за весло. Странно, живя на реке, не плавать на рыбалку или по делам. Приходилось ходить на лодке, и даже на ушкуе доверили помочь. Но все это было не то. Поработать пару часов для развлечения – или трудиться без остановки. От бесконечной гребли против течения к вечеру трещала спина и болело все тело. Только жаловаться не собирался: если может Земислав, сумеет и он.
Занятное все же место. Сначала оба берега были невысокими, с редкими утесами, а потом поднялись сажен в двадцать-тридцать и выше стены ярко-красного цвета. Какой-то странный камень, но очень приметно. Снизу кажется, лодку окружают огромные горы. На самом деле, поднявшись наверх, обнаруживаешь до горизонта сплошную равнину, покрытую бесконечным лесом. Множества мелких и крупных водяных потоков обычно не заметно, но они идут не первый день исключительно по воде.
Честно говоря, не ожидал. Проще, наверное, напрямик, но и много тяжелее по чаще шагать, да еще и с гнусом в придачу. Недаром обычно перемещаются вдоль водных путей. И лодка их ждала не просто так по соседству с покойником. Выдолбленная из одного бревна, она оказалась удобной в обращении и не такой уж тяжелой. Вдвоем легко переносили при необходимости. Но чаще все ж шли без петляний. Земислав показывал наиболее прямой и удобный путь.
– Скала Козла, – произнес проводник, показывая налево.
– И что? – озадаченно переспросил Данила. Редко тот открывал рот, и уж раз высказался, имеет смысл выяснить – зачем.
– Байоган начинается.
– Кто?
– Тэин.
Это Данила уже знал: здешнее название речки, по которой они идут, заканчивается, они входят в другую воду. Там уже чужая территория. К берегу!
Это было приятно, особенно учитывая, что только недавно за полдень перевалило. Сегодня, похоже, раньше обычного намечается отдых. А ориентир ему показан не зря. Чисто в теории он обязан добраться до места и без подсказки. Скорее всего, эта самая скала хорошо видна на повороте и надо внимательно присмотреться, проплывая мимо, даже если не напомнит. А то ведь с разных точек и вид не одинаков.
– Когда мимо следуешь, с той стороны вершина раздваивается, и в этот момент надо искать поворот. Его не так просто заметить, – спиной прочитал проводник Данилины мысли.
– Если уж внезапно стал таким разговорчивым, скажи – не боишься, дойдем до обжитых мест – я тебе по голове веслом, мешок на спину и здесь больше не подумаю появиться?
– Нет.
– А почему? – с любопытством потребовал парень.
Ответа не последовало, и через пару мгновений пристали к берегу. Привычно-дружно потянули лодку на песок. Стоянка оказалась не просто удобной, еще и оборудованной заранее. Место для костра, выложенное камнями, с остатками старых углей, куча валежника, кем-то заботливо приготовленная. Это означало, что и им придется проявить вежливость и оставить следующим путникам дрова и чистоту.
Жилье путешественникам заменяла простая холстина, которую с одной стороны подпирали двумя палками, а с другой прибивали к земле колышками. Она могла защищать только от дождя, но не от комаров, и потому обычно у входа разводили костер, отчего дым шел внутрь, хоть слегка отгоняя надоедливых насекомых и ночной холод с воды.
Где-то поблизости раздалось хрюканье и визг поросячий. Земислав насторожился и, прихватив лук, ушел. Данила так и остался сидеть, отдыхая. Заодно и сторожа тот самый пресловутый мешок с золотом неизвестно от кого. Наверняка на сотню верст в любую сторону других людей нет, да ведь не бросишь немалую ценность без присмотра. Провозились они не так долго. Драгоценный металл действительно так и лежал плотной кучей. Осталось только просеять, исключая более легкую землю и грязь.
Весов у него не имелось, но приблизительно вышло за полтора пуда. Это много, очень много. Почти двадцать пять тысяч серебряных гривен. Золото к серебру как один к двадцати идет, а то и выше, в зависимости от чистоты металла. И одновременно мало. Хороший профессионал мог получать до гривны в день. То есть одному до самой смерти хватит, а вот торговля жаждет иных капиталов.
Естественно – он пока не мог рассчитывать на такую оплату, как и множество других работяг, но ведь половина суммы ему прямо обещана в качестве аванса за грядущие услуги. Неплохо для начала у еще вчера имеющего в поясе запрятанные на черный день пяток монет с изображением лисицы, то есть в общей сложности одного "медведя", или полгривны.
И все же с самого начала имелось множество тонкостей, и он тщательно обдумывал во время гребли несколько вариантов. Один – достаточно многообещающ, и никто не удивится наличию самородков. А то ведь прийти просто так к купцу, готовому взять россыпью, а не монетами, – это даже если просто не отберут, он получит только часть стоимости. Официально монетный двор работал при Патриархии, и люди обязаны были сдавать найденное по фиксированной цене.
Конечно, монеты штамповали по единому образцу и в некоторых княжествах, однако условия не особо отличались. Хуже всего, что и закупки, на которые он получил вперед золото, отнюдь не самые дешевые. Приличная фузея стоила от двухсот восьмидесяти до трехсот двадцати гривен, и к ней требовались порох, пули, кремни и многое другое. Баюн не мог не иметь контактов с цивилизованным миром. Может, не прямо, а через своих людей. Земислав уж точно путь туда прекрасно знает. Но ему нужен прямой выход на производителей. Любой посредник накручивает дополнительную цену.
Надо сказать, пусть ничего прямо и не было произнесено, Данила догадывался, почему именно ему предложено столь многообещающее дело. Он и не заметил, как ягуар непринужденно в разговоре вытянул из него всю семейную историю, с полным раскладом на родственников. Помимо отца-оружейника, помощи в родном поселке и материнских связей на побережье, Кота не мог не заинтересовать дядя в Новом Смоленске, имеющий лицензию на торговлю. На вольных территориях в это понятие много чего входило. Начинать в любом случае придется с него.
По соседству раздался визг кабана, и скоро появился напарник, волоча за задние ноги небольшого – может, год – подсвинка. Сидеть дальше праздно стало неуместно. Опалить, выпотрошить, разрезать и побольше сварить, а окорока присолить. Так до позднего вечера и провозились.
– Водяной – где вода, – сказал вне всякой связи с происходящим после еды, уже перед сном, Земислав. – А Баян там, где лес.