- Лучше бы не знать. - Линка понюхала букет, сморщила носик и отодвинулась.
Ралль повел рукой по ребру столешницы. Линка повторила его движение на своей стороне. Руки встретились.
- Как хорошо, что, несмотря на прогресс, две линии по-прежнему пересекаются. - Линка вздохнула.
- Даже такие разные, - подхватил Ралль. - Моя сторона вогнутая - словно мир молча замыкается вокруг. Зато твоя выпуклая, открытая - ты ведь сама беспрерывно излучаешь!
- Раньше девушкам говорили: "Ты мое солнышко!" Нынче - "Ты беспрерывно излучаешь!" И все равно жить хочется, правда?
Ралль лихо крутнул, пальцем по извиву столешницы:
- Гиперболическая бесконечность. Похожая на ту взаимную разомкнутость, которая была до нашей Встречи и наступит после…
- Как ты умеешь все запутать и утопить в слова! Почему бы не сказать проще: "Давай расстанемся"? Не прибегая к иносказаниям?
- Я же совсем не об этом, я о третьей лишней стороне. Необходимое заставляет думать о сиюминутном, лишнее - о перспективе, замечаешь? Толчок новым мыслям…
- Меня иногда тошнит от вашей назойливой оригинальности. Ни словечка попросту, все с шарадой да с заумью… Оставьте хоть что-нибудь роботам: посмотри, куда вы их загнали! - Лина кивнула в сторону кухни.
Повинуясь ее кивку, приблизился официант, склонился с блокнотиком в руках.
- Нет-нет, мы уходим. Спасибо.
Лина шумно поднялась. Робот галантно отодвинул стул.
У него даже пальцы белеют от усилий, подумал Ралль. Может, неправда, что они - автоматы?
- Не провожай меня, - бросила Лина в сердцах.
В тот день он впервые почувствовал собственное сердце…
Из воспоминаний Ралль вынырнул так же неожиданно, как и окунулся в них. В уши впился противоестественно, вызывающе ровный Линкин голосок:
- …так искусно боролись против эгоизма, что проморгали незащищенность человека перед обществом. Раньше боялись вторжения в личность, подавления ее другой, более сильной. Естественной защитной реакцией каждого был собственный эгоизм. Теперь прятаться не от кого. Мы все нараспашку. И общество постепенно размывает личность…
Ралль не сразу включился и наудачу возразил:
- Психологи ничего подобного не замечают.
- А что вы вообще замечаете? Глобальные проблемы? Взгляни на своих бородатых коллег. Им все дано. И все дозволено. А им скучно, их ничто по-настоящему не волнует. Возрастом, понимаешь,’ не вышли…
Ралль обернулся. На краешке подоконника, свесив ноги на улицу, сидела розовая после игры Маргарита и независимо раскачивала гермесками.
- Лина! - предостерегающе произнес Ралль.
- Что "Лина"?! Боишься, услышат? Пусть слышат. Я при ком угодно повторю: вы невзрослеющие вундеркинды! Ума хватает, а куда применить - не придумали. Способности обогнали возможности. Вы даже на женщин смотрите с детской непосредстенностью. Как-то пришлось влепить пощечину твоему шефу, и он искренне удивился: почему ему не позволено то, что позволено тебе?
- Подумаешь, недотрога! - Маргарита дернула круглым плечом. - Уж и пошутить нельзя.
- Нам с младенчества вбивали в голову уважение к женщине, - не обратив на нес внимания, продолжала Линка. - Этакое благодушное абстрактное уважение к женщине вообще. Но я - то не вообще, я конкретная.
- При чем тут ты? - Ралль поежился. Медленная тоска знакомо заливала грудь.
- Вот именно. Тоже мне, предмет беспокойства - одно человеческое настроение! Да еще в свете наших достижений! - Лина говорила почти без выражения - на одной взвинченной, повышенной ноте.
Чтобы сменить тему, Ралль подошел к пульту, ткнул наугад клавишу "Развлечения". "Резвая Маня" откашлялась и голосом Эдика Слуцкого продекламировала:
- Старинная народная задачка с логическими вариациями и промежуточным ответом. Внимание: Пэ и Ку сидели на суку. Пэ уехал за границу. Ку чихнул и лег в больницу. Кто остался на суку? Ку-ку!
Где-то что-то щелкнуло. "Маня" выдала первый вариант:
- Поскольку "Пэ" за границей, "Ку" в больнице, а кто-то все же кукует, следует предположить, что действие происходит в лесу. На опустевший сук уселась кукушка.
Голос Эдика с трудом перекрыл хохот:
- Браво, "Маня"! Другого от тебя и не ждали. Ваша очередь, "маэстры"!
- Абсолютно ясно: никто не остался. - Маргарита, зачем пилить сук…
- Не продолжай! - вскричал Янис. - На суку сидели трое: "Пэ", "И", "Ку", верно? Значит, остался "И".
- Милый друг, детективы определенно идут тебе на пользу. Совсем чуть-чуть не угадал.
- Повеселились? - загремел Ростик. - Сейчас я вас всех примирю. "Ку" остался. Ведь он только чихнул, а в больницу лег "И". Примитивный вариант…
- Безупречная дедукция, шеф. Нет слов!
- Ку-ку, - завершила спор "Маня".
Ралль надеялся, что Лина хотя бы улыбнется. Но она слушала равнодушно. А может, и не слушала.
- Эх, горе мое! - Лина отключила экран, положила руки Раллю на плечи, откинулась, долго смотрела ему в глаза. - Я считала психологов более чуткими: им бы первыми откликаться на беду. А у вас дурные задачки на уме.
- Да где ты беду выискала? - Ралль прижал щекой к плечу ее ладонь. Маленькую ладонь. Пахнущую цезием и апельсинами. - Вот жизнь, Линушка. Вот моя работа. И я делаю ее изо всех сил.
- А кому она нужна, такая работа? Присмотритесь к тем, для кого вы ее делаете. Не для себя же трудитесь, для них, понимаешь? Вокруг что ни человек, то аномалия. А вы их, знай, по линеечке ровняете. Усвойте наперед простенькую мысль: где опаздывают психологи, там уже психиатру делать нечего…
- Ну, это всерьез и надолго. - Маргарита соскользнула с подоконника и, как сидела нога на ногу, так, подражая шефу, и поплыла вниз.
Лина проводила ее глазами:
- Мы убили в человеке любопытство, цель, право на риск, на неиспользованное желание. - Она тряхнула головой. - И знаешь, чем? Изобилием. Да-да, не смейся, изобилием.
- Ты ошибаешься, Линушка. От изобилия еще никто не умирал.
- Пока нет. Но радость жить уже отравлена. Как-то личностей поубавилось.
- Наше общество…
- Оставь общество в покое. Мне четыре семестра читали социологию и шесть - историю.
- Все равно твои страхи беспочвенны. Мы…
Лина быстро прижала ему губы пальцем:
- У каждого явления два полюса. По-моему, мы, не подумав, шагнули к исполнению желаний. Всесилие рождает равнодушие. А равнодушие погубит Землю точно так же, как когда-то оно уже убило Марс.
- Еще один домысел. Много у тебя таких?
- Я жалею сейчас об изжитом эгоизме. Он бы еще мог спасти нас. По крайней мере, подхлестнул бы любопытство. От любопытства не так уж далеко до заинтересованности. А нам бы теперь любую цель, хоть самую мелкую, лишь бы каждому. Насаждайте, ребятки, разумный эгоизм. Рано мы его похоронили.
Линка наклонилась над пластмассовым кубиком, шепнула что-то, и эриния выпрямилась, успокоенно развернула листочки.
- Вот ты, Ралль: ты бы отдал свою рубашку первому встречному?
- Конечно. Шкаф изготовит мне еще дюжину на выбор.
- Элементарная расшифровка щедрости. Ты даже не заглянешь в лицо тому, кто к тебе обратится за помощью, правда?
- Ну, почему…
- Потому, что мы безразличны друг к другу в своей пылкой любви к обществу. Понимаешь? К обществу в целом. А тот, с рубашкой, по нашей железной логике, не может быть обижен при нашем справедливом строе. Плевать на аномалии. Главное, у него тоже есть где-то такой же шкаф.
- Странная ты сегодня.
- Еще бы. Ты не хочешь меня понять. И все не хотят, все отмахиваются. Дескать, истерика сентиментальной девицы!
Ну, о чем она говорит? Зачем? Лучше бы уж добрая, старая, не оставляющая следов ссора! Ралль ощущал этот нарастающий в ней день за днем страх. Но причины не находил…
- Ты хоть задаешь вопросы, выискиваешь странное… Так ведь не я, вы странные! Спроси вон у этих! - Лина кивнула за окно. - Думаешь, им очень весело? От скуки шалят. Боятся остаться наедине с собой. Играют в инфантильность, чтобы подольше не взрослеть. Ведь взрослеть - значит задумываться, взваливать на себя заботу и ответственность. А заботиться о ком-либо мы уже давно разучились.
- Послушай, да кто, наконец, тебя обидел?
- Ты. И Янис. И Ростик. И директор института, который не поленился сегодня вылезти из готовой тронуться "Пчелки", чтоб только пожать мне руку. Он тоже считает меня ничьей. А ничья - все равно что общая. Так, мальчики?
Ралль вслед за Линкой обернулся. Обе команды даджболистов, ступая на цыпочках по воздуху в затылок друг другу, подкрадывались к окну. Ростик и Маргарита тащили впереди огромное, наспех вырезанное из картона сердце, пронзенное стрелой, с кровавой надписью: "Джеральд + Лина =!!!"
- Так! - смущенно и дружно гаркнули игроки.
- То-то же. - Лина бодро улыбнулась. - Ну-ка марш в лабораторию!
Радуясь прерванному разговору (а вдруг все же обойдется без ссоры?), Ралль молча наблюдал, как ребята проплывали над подоконником внутрь. Столов и стульев не хватило, обутые в гермески психологи рассредоточились вдоль стен от пола до потолка.
- Проведем наше совещание на высшем уровне, - прокомментировал событие Гуннар, вытягиваясь возле плафона и подложив локоть под щеку. Густая тень заслонила половину лаборатории.
- Выше некуда, - проворчал долговязый Эдик, умащиваясь по-турецки в воздухе над пультом "Резвой Мани".
Ростик надел свитер и демонстративно уселся за стол.
- Вот вам, мальчики, изящная проблемка. - Лина завела руку за спину. Помедлила. И швырнула на середину комнаты пластмассовый кубик с эринией. Два мохнатых листочка затрепетали, не давая кубику опрокинуться. - Поломайте ваши умные головы!