- Вид и действительно вандер… простите, Юрий Степанович, соскальзываю иногда на английский. Хотел было вместо замечательный сказать вандерфул… Вы уж не обес… сейчас вспомню, слово такое литературное… Ага, не обессудьте. Правда, красивое слово? Его теперь и не услышишь в России. Это меня в детстве - а семья наша до семьдесят восьмого года жила в Гонконге - русская одна преподавательница, графиня, как она уверяла, учила русскому. Мой высокочтимый отец всегда настаивал, чтобы я учил русский. Вы разрешите, я налью вам бурбона? В Гонконге - не забывайте, что скала эта почти два столетия английской колонией была - шотландский виски всё больше был в моде, а с тех пор как мы переехали в Канаду, в Ванкувер, пристрастился я к бурбону - прекрасный напиток. Ну, как он вам? Нравится?
А мой высокочтимый отец решил, что надо уезжать из Гонконга, когда стало ясно, что со временем станет Гонконг частью мейнлэнд Чайна, я хочу сказать, материкового Китая. Не доверяли мы председателю Мао, а о Дэн Сяопине тогда никто по-настоящему и не слышал. Мой достопочтенный старший брат уже жил к этому времени в Куала-Лумпуре в Малайзии, текстилем занимался. Поэтому на семейном совете решено было, чтобы я поехал на… как это слово… ага, на ре-ког-нос-циров-ку в Ванкувер, потому что канадские власти были тогда заинтересованы в притоке капиталов, и каждый, кто мог бы вложить определенную сумму в экономику страны, мог рассчитывать на быструю натурализацию, а потом и гражданство.
Разрешите, я вам налью еще немножко, почтенный Юрий Степанович? А если хотите есть, можем заказать в номер какую-нибудь еду. Нет? Ну, смотрите…
И что он всё говорит и говорит, подумал Юрий Степанович, глядя на блестящую лысину китайца. Сияла она так, словно была тщательно отполирована, а внутри горела лампочка.
- Ну-с, приехал я в Ванкувер, остановился в гостинице, сколько помню, "Бест Вестин", называлась, на самом берегу залива. Из окна видно, как маленькие гидропланчики садятся на воду, вздымая кучу брызг. Поднялся в номер. Вид великолепный. На поручне балкона сидит упитанная такая сигал… я хочу сказать, чайка, и внимательно, хотя и вполне доброжелательно смотрит на меня. Спокойная такая, с чувством собственного достоинства. Сразу видно, канадская гражданка. Не то что бедные воробьи в материковом Китае, где председатель Мао повелел их всех извести. Я поклонился ей, и эта почтенная чайка, верите, важно кивнула мне, словно приветствовала меня в Ванкувере, взмахнула широченными крыльями и неспешно полетела по своим чаечьим делам. Хороший знак.
Вышел я на улицу, повернул налево в город и пошел, не торопясь, походить и осмотреться. Я всегда, когда попадаю в новую страну, люблю бесцельно пош… пош… ага, пошататься. Иду - навстречу "роллс-ройс" катит. Не то чтобы я "роллс-ройсов" никогда не видел, но у нас в Гонконге улочки тесные, на большой машине не всегда удобно ездить. А здесь в Ванкувере они хоть в три ряда ехать могут. Но самое интересное, что за рулем этого красавца сидела китаяночка. Это был знак уже более многозначительный, чем кивок чайки на поручнях балкона. А тут и "мазератти" следом. А за рулем уже не китаяночка, а китаец… Всё, думаю, ясно, и в тот же вечер позвонил своему высокочтимому отцу, что его мудрый выбор полностью подтвердился, и надо начинать собираться.
Я вижу, почтенный Юрий Степанович, что вам странно, как я об отце говорю "высокочтимый". Так ведь? Мы, китайцы, воспитаны нашим мудрым Конфуцием в традициях почитания старших и прежде всего родителей. У нас, говорят, в старину обычай даже был, когда в дни семейных праздников совершенно взрослые люди надевали детскую одежду и садились на пол играть в игрушки у ног престарелых родителей, чтобы те хоть на минутку почувствовали себя снова молодыми.
- Господин Фэн, - сказал Юрий Степанович, - я, конечно, ценю ваши замечательные рассказы, но, к сожалению, время…
- Понимаю, понимаю, почтенный господин Юрий Степанович. Ну что ж, вернемся к нашим, так сказать, баранам, ха-ха… Что касается баранов… Во-первых, хотел бы вам сообщить, что наш высокочтимый президент "РуссИТ" Петр Григорьевич страдает не только гастритом. Мне дали понять, что он тяжело болен…
- То-то я заметил, что выглядит он, прямо скажем, неважно.
- Отсюда следует, что нам не так уж важно срочно устранить… ха, ха… скажем точнее, отстранить его. Иной раз судьба решает какие-то вопросы эффективнее людей. И с меньшим риском, дорогой Юрий Степанович. Практически даже вообще без риска. Насколько я представляю себе, свои акции, то есть контроль над компанией, он завещает жене. Больше некому. Потому что с сыном у него отношений нет. Сын, мне рассказали, в монастыре, а завещать компанию монахам, знаете, как-то было бы странно… Ну а с вдовой мы уж как-нибудь договоримся. Она ведь, как я понимаю, компанией не интересуется…
- Ни разу даже не была, - подтвердил Юрий Степанович.
- Вот видите… Значит, главное, чтобы он не продал свои акции кому-нибудь еще. Здесь ли, за границей - не суть важно. Вы в российском мире ИТ ориентируетесь лучше меня, поэтому держите ухо остро…
- Вы разрешите, господин Фэн, сделать небольшое замечание?
- Разумеется, разумеется, почтенный Юрий Степанович.
- Надо говорить не "держать ухо остро", а "востро".
- Прекрасно. Значит, - улыбнулся китаец, - держите ухо востро. Такие вещи в тайне удержать трудно. Какие-то разговоры наверняка пойдут.
- Это уж точно. У нас и без поводов разговоров больше чем предостаточно. Уж во всяком случае больше, чем дел. Наше, так сказать, национальное хобби.
- Как вы говорите?
- Хобби.
- Тонкое замечание, почтенный Юрий Степанович. И последнее. Хочу вас покорнейше уверить, что я и те, чьи интересы я представляю, чрезвычайно высокого мнения о ваших деловых и человеческих качествах, и после… смены руководства вы вполне можете рассчитывать на пост генерального директора компании.
- Благодарю вас, господин Фэн.
Варвар, думал Фэн Юйсян, провожая гостя к лифту и вызывая кабину своим магнитным ключом. Варвары всегда остаются варварами…
Следуя инструкциям шефа, Костя зашел в крошечный кабинетик главного аналитика.
- Евгений Викторович, мне шеф столько о вас хорошего говорил…
- Правда? - просиял Евгений Викторович и взмахнул головой, откидывая волосы с лица.
- Ну что я обманывать вас буду? Раз вы так в этих электронных игрушках сечете здорово, я хотел спросить вашего совета, какой ноутбук стоит купить. Мой старенький "Асус" что-то совсем забарахлил и закапризничал, а с ремонтом хлопот не оберешься, да и чинят их, говорят, плохо.
- Это верно.
- А новых моделей столько, что голова кругом идет. У нас ведь в компании ноутбуки не собирают?
- Нет. А насчет моделей, вы правы - их сотни. Всё зависит от того, для чего вы собираетесь использовать аппарат.
- Ну, в основном как справочник. Где что купить, продать, как заказать, проехать, ну, вы понимаете? Ну и вообще без Интернета в наше время как-то даже неприлично.
- Это верно. Опутал нас наш отечественный Яндекс и всемирный Гугл так, что без них скоро и имя свое забудем. А по деньгам на сколько вы можете рассчитывать?
- Ну, не знаю, тысяч на пятнадцать - двадцать.
- Вот у меня, например, дома "Хьюлетт-Паккард". Пятнадцать дюймов монитор, два гига, два ядра, как говорят продвинутые юзеры, это о памяти и о двухядерном процессоре, довольно шустрая, удобная и надежная машинка. А знаете что, Костя, может быть, зайдете как-нибудь ко мне, сами посмотрите.
- О, спасибо, Евгений Викторович…
- Давайте просто Женя. Я ж вас Костей зову. Так как?
- С радостью. Да хоть сегодня.
- Прекрасно. Вот держите мою карточку, здесь и адрес. Флотская улица, это за Войковской. Найти нетрудно.
- Найду, спасибо.
- Давайте часов в восемь. Пива у меня хоть пивной бар открывай, а по дороге куплю какую-нибудь закусь.
- Спасибо, до вечера, Женя.
- Значит так, шеф, - докладывал Костя Петру Григорьевичу, помогая ему сесть в машину, чтобы поехать в офис. - Ночью машину пробовали открыть. Вундеркиндовы штучки сработали безотказно. Кто-то нами по-прежнему интересуется.
- Я в этом не сомневался.
- Юрий Степанович?
- Ты что, смеешься? Он так… мелкая сошка. Это, похоже, улыбка нашего высокочтимого господина Фэна.
- Тогда…
- А что тогда? Позвонить ему и спросить: господин Фэн, я, никак, вам поперек дороги стал? Нет, друг мой Костя, так дела не делаются. С божьей помощью мы к ним с тыла зайдем. Понимаешь?
- Понимаю, шеф.
- Я иной раз ловлю себя на мысли, что не знаю, чего в этой… невероятной затее больше - стремления, чтобы мой прах в заветной лире…
- Как вы говорите?
- Ты что, Пушкина в школе не учил? "Нет, весь я не умру, душа в заветной лире мой прах переживет и тленья убежит…" Вспомнил?
- Ну, как будто, да, - неуверенно пробормотал Костя.
- В общем, я хотел сказать, что иной раз и не знаю, то ли просто от смерти бегу, то ли хочется Фэна со товарищи одурачить… Ладно. Ты с Женечкой виделся?
- Так точно. Весь вечер у него просидел.
- И как он тебе?
- В каком смысле?
- Ну, вообще…
- А что, нормальный парень… На мой вкус мягковатый какой-то, а так… чего ж… Вполне нормальный. Я сидел и всё следил за манерами его, повадками, ну, вы понимаете. Жалко, на пленку нельзя было снимать наше свидание. Что я выяснил: живет один. Мать и отец в Томске, он там вырос, университет окончил.
- Как зовут мать?
- Дарья Олеговна. Ее телефон у него в мобильном. Не один он, конечно. Там десятка три номеров телефонов. И офиса, и знакомых…
- А девушка у него есть? Он ведь, кажется, не женат?