Он отступил назад, смешно поклонился и со словами "Мое почтение" повернулся и направился к выходу.
- Эй! - крикнул ему вслед Найт. - А символ?
- Он у мистера Мэйси, - ответил Бойн и исчез.
Несколько минут за столом царило оцепенение.
Молодой человек и девушка словно бы медленно пробуждались от сна. Затем, когда Найт и Джейн окончательно вернулись к действительности, они пристально взглянули друг на друга и расхохотались.
- Этот тип и впрямь напугал меня, - сказала Джейн сквозь смех.
- Какой-нибудь мошенник, каких много на Третьей авеню. Какой спектакль! Но что он с этого имел?
- Ну… твой Альманах.
Найт снова начал смеяться.
- И все ради Альманаха! Вся эта болтовня о том, что он заплатил Мэйси и в то же время ничего ему не дал. И что я должен позаботиться о том, чтобы Мэйси не был в накладе. И этот таинственный символ будущего…
Входная дверь с грохотом распахнулась, и Мэйси стрелой пронесся через весь кабачок в заднюю комнату.
- Где он? - вскричал хозяин. - Где этот вор? Он назвался Бойном. Скорее его зовут ублюдком!
- Что с вами, мистер Мэйси?! - воскликнула Джейн. - Что случилось?
- Где он? Ну, попадись он сейчас мне!
- Он ушел, - сказал Найт. - Он ушел как раз перед вашим приходом.
- А вы тоже хороши, мистер Найт! - Мэйси ткнул пальцем в грудь молодого юриста. - Вы - и общаетесь с грабителем и мошенником. Стыд и срам!
- В чем дело? - удивился Найт.
- Он заплатил мне сотню долларов за аренду этой комнаты! - с болью в голосе закричал Мэйси. - Сотню! Я, как осторожный человек, отнес бумажку Берни-ростовщику, и тот обнаружил, что это подделка. Фальшивка!
- Правда? - рассмеялась Джейн. - Значит, в этом спектакле участвовала и фальшивка!
- Взгляните сами! - завопил Мэйси, шлепая банкноту об стол.
Найт внимательно рассмотрел ее. Внезапно он побледнел, с его лица сошла улыбка. Он полез во внутренний карман пиджака, достал чековую книжку и дрожащей рукой принялся выписывать чек.
- Ради бога, что ты делаешь? - изумилась Джейн.
- Забочусь о том, чтобы Мэйси не остался в накладе, - ответил Найт. - Вы получите свои сто долларов, мистер Мэйси.
- Оливер! Ты сошел с ума. Бросаться сотней долларов…
- Я ничего не теряю, - сказал Найт. - Все должно быть урегулировано без нарушений порядка вещей!
- Я не понимаю.
- Посмотри на банкноту, - проговорил Найт нетвердым голосом. - Посмотри внимательнее.
На банкноте был обычный рисунок, и внешне она ничем не отличалась от настоящего. На Найта и Джейн, как живой, благосклонно взирал Бенджамин Франклин. Но в правом нижнем углу было напечатано: "Серия 1980 Д". А еще ниже стояла подпись: "Оливер Уилсон Найт, министр финансов".
ВЫБОР
HOBSON'S CHOICE, 1952.
Перевод В. Баканова.
Эта история - предупреждение пустым фантазерам, подобным вам, мне или Адьеру.
Не можно ли вы потратить на одна чашка кофе, достопочтенный сэр! Я есть несчастный голодающий организм.
Днем Адьер был статистиком. Он занимался такими вещами, как таблицы, средние величины и распределения, гомогенные группы и случайные отборы. Ночью же Адьер погружался в сложные и тщательно продуманные фантазии. Либо он переносился на сотню лет назад, не забыв прихватить энциклопедии, бестселлеры и результаты скачек, либо воображал себя в Золотом Веке совершенства далекого будущего. Пока вы, и я, и Адьер очень похожи.
Не можно ль пожертвовать одна чашка кофе, почтенная мисс! Для благословенная щедрость. Я признателен.
В понедельник утром Адьер ворвался в кабинет своего шефа, размахивая стопкой бумаг.
- Глядите, мистер Гранд! Я открыл нечто!..
- О черт, - отозвался Гранд. - Какие могут быть открытия во время войны?
- Поднимая материалы Внутреннего департамента… Вы знаете, что численность нашего населения увеличилась? На три целых девятьсот пятнадцать десятитысячных процента.
- Это невозможно. Мы потеряли столько, что… Должно быть, где-то вкралась ошибка, - пробормотал Гранд, листая бумаги. - Проверьте.
- Есть, сэр, - затараторил Адьер, покидая кабинет. - Я знал, что вы заинтересуетесь, сэр. Вы идеальный статистик, сэр.
Во вторник Адьер обнаружил отсутствие связи между отношением "рождаемость - смертность" и ростом населения. Адьер представил данные шефу, заработал похлопывание по спине и отправился домой к новым фантазиям: проснуться через миллион лет, узнать разгадку тайны и остаться там, в будущем, припав к лону земли и всяким другим, не менее прекрасным лонам.
В среду Адьер выяснил, что в окрестностях Вашингтона численность населения упала на 0,0029 процента. Это было неприятно, и ему пришлось искать прибежища в мечтах о Золотом Веке королевы Виктории, в котором он изумил и покорил мир потоком романов, пьес и стихов, позаимствованных у Шоу, Голсуорси и Уайльда.
Одна чашка кофе, благородный сэр! Я есть бедная личность, нуждающаяся в жалость.
В четверг Адьер проверил Филадельфию. Прирост на 0,0959 процента. Так! Литл-Рок - на 1,1319, Сент-Луис - на 2,092. И это несмотря на полное уничтожение района Джефферсона, происшедшее из-за досадной ошибки военного компьютера.
- Боже мой! - воскликнул Адьер, дрожа от возбуждения. - Чем ближе к центру страны, тем больше прирост численности населения. Но ведь именно центр пострадал сильнее всего! В чем же дело?
Этой ночью он лихорадочно метался между прошлым и будущим, а следующим днем по имеющимся данным начертил на карте США концентрические окружности, цветами обозначая плотность населения. Красный, оранжевый, желтый, зеленый и синий круги образовали идеальную мишень, в центре которой оказался Канзас.
- Мистер Гранд! - вскричал Адьер в высокой статистической страсти. - Ответ таится в Канзасе!
- Поезжайте туда и добудьте этот ответ, - велел Гранд, и Адьер удалился.
Можно ли уделить цена один кофе, дражайшая мадам! Я есть изголодный организм, требующий к себе питания.
Поездки в те дни, надо вам сказать, были связаны с немалыми трудностями. Корабль, шедший в Чарльстон (в северных штатах железных дорог не осталось), налетел на мину. Семнадцать часов Адьер держался в ледяной воде, бормоча сквозь зубы: - Если б я только родился на сто лет раньше!
Очевидно, эта форма молитвы оказалась действенной. Его подобрал тральщик и доставил в Чарльстон. Там Адьер получил почти смертельную дозу радиоактивного облучения в результате рейда, не повредившего, к счастью, железнодорожное полотно. Он лечился на протяжении всего пути: Бирмингем (бубонная чума), Мэмфис (отравленная вода), Литл-Рок (карантин) и, наконец, Лайонесс, штат Канзас.
Выплески лавы из шрамов на земле; выженные дороги; тучи сажи и нейтрализующих веществ; радиоактивное свечение в темноте.
После беспокойной ночи в отеле Адьер направился в местный статистический центр, вооруженный до зубов всякого рода документами. Увы, центр не был вооружен данными. Снова досадная ошибка военных. Центра просто не существовало.
Весьма раздраженный, Адьер направил стопы в Медицинское бюро, предполагая получить сведения о рождаемости у практикующих врачей. Бюро было на месте, и был даже акушер, который и сообщил Адьеру, что последнего врача забрали в армию восемь месяцев назад. Возможно, в тайну посвящены повивальные бабки, но их списков нет. Придется ходить от двери к двери, интересуясь у каждой дамы, не практикует ли она это древнее занятие.
Адьер вернулся в гостиницу и на кусочке оберточной бумаги написал: "Столкнулся с дефицитом информации. Ждите дальнейших сообщений". Он засунул послание в алюминиевую капсулу, прикрепил ее к единственному выжившему почтовому голубю и с молитвой выпустил его. Потом сел у окна и загрустил.
Его внимание привлекло странное зрелище. На площадь внизу только что прибыл автобус из Канзаса. Эта старая развалина со скрежетом затормозила, открыла двери с большим трудом, и оттуда вышел одноногий мужчина с забинтованным обожженным лицом. Очевидно, это был состоятельный фермер, который мог позволить себе приехать в поисках медицинского обслуживания. Автобус развернулся для обратного пути в Канзас. Тут-то, собственно, и началось странное.
Из ниоткуда… абсолютно ниоткуда… появилась толпа людей. Они выходили из переулков, из-за развалин… они заполнили всю площадь. Здоровые, веселые, счастливые, они болтали и смеялись, забираясь в автобус. Они походили на туристов - с сумками и рюкзаками, ящиками, картонками и даже с детьми. Через две минуты автобус был полон. Когда он тронулся, из салона грянула песня, и эхо ее еще долго блуждало среди разрушенных зданий и груд камней.
- Будь я проклят, - проговорил Адьер.
Он не видел беззаботной улыбки больше двух лет. Он не слышал веселого пения больше трех лет. Это было жутко. Это было невообразимо.
- Эти люди не знают, что идет война? - спросил он себя.
И чуть погодя: - Они выглядят здоровыми. Почему они не на службе?
И наконец: - Кто они?
Ночью Адьер спал без сновидений.
Не может ли добрейший сэр потратить одна чашка кофе! Я инороден и слаб голодом.
Ранним утром Адьер за непомерную плату нанял машину, выяснил, что бензин нельзя купить ни за какие деньги, и раздобыл хромую лошадь. Увы, опросы населения ничего не дали. Он вернулся как раз к отходу автобуса на Канзас.