* * *
Они едва не проломили осиновую рощу насквозь. Не так был страшен сам катаклизм, как последовавшая за ним всеобщая паника. К счастью, сунулись в такие дебри, что волей-неволей пришлось остановиться.
- Вот это нас шуганули… - хрипло выдохнул Костик, обессиленно ухватясь за древесный ствол.
Глаза у него были очумелые, но, кажется, вполне уже трезвые.
- Идиот… - не менее хрипло отозвался Мурыгин и, согнувшись, уперся ладонями в проседающие колени. - Ты чего на лейтеху попер?..
- Я?.. - изумился Костик. - Ну извините!.. - Привалился к стволу спиной и с блаженством на физии ополз наземь. - Слушай… Но как он нас, а?..
- Кто "он"?..
- Ну, этот… чья теперь делянка…
Мурыгин даже задыхаться перестал.
- Так… - вымолвил он, присаживаясь на корточки, поскольку прошлогодняя палая листва была еще сильно влажной. - Та-ак… Вот, значит, как мы заговорили… А кто мне вчера голову морочил? Дело рук человеческих…
- Почему морочил? - возразил Костик, чьему обтерханному кожаному плащу ничего уже повредить не могло: ни грязь, ни влага. - Честно исходил из информации… которую ты мне… ох-х… Ничего себе пробежка… Чего бежали, спрашивается?..
- Ты первый и побежал… - напомнил Мурыгин. - Так чья теперь делянка?
- А я знаю?.. Нашел, кого спрашивать…
Сидеть на корточках было с непривычки очень неудобно. Сергей Арсентьевич поднялся с кряхтением, поискал глазами пенек. Пеньков поблизости не случилось.
- Самое время нервы успокоить, - подсказал Костик.
- Чем? - огрызнулся Мурыгин. - Сумку-то я там оставил!
- Там?.. - не поверил Костик.
И встал.
* * *
- Не пойду я туда! - громко возмущался Сергей Арсентьевич, следуя по пятам за направляющимся к пустырю Костиком. - Тебе что, мало было?..
Роща кончилась. Остановились.
- Ну и где ты ее?.. - сказал Костик, всматриваясь. - А, вон она, родимая. Лежит себе…
- Я туда не пойду, - упорствовал Мурыгин.
- Кто тебя тащит-то? - бросил Костик, не оборачиваясь, и двинулся прямиком к чернеющей вдали сумке. Мурыгин поспешил за ним. Оставаться одному не хотелось. Сначала шел, как по минному полю, то и дело ожидая пресловутого "умб!..", потом осмелел и малость расслабился.
Лишенная строений и заборов территория напоминала теперь колхозный сад. Серые голые ветви плодовых деревьев помаленьку обретали сиреневый весенний оттенок. Зеленели бугорки. Постанывала ворона. И опять ни одного человечка. Хотя вроде за овражком что-то мелькало.
На мурыгинском пне мародерствовали сразу три кошки (две - щучьей расцветки, одна - с претензией на принадлежность к сиамцам), дожирали консервы. Завидев людей, спрыгнули и помедлили, не зная, метнуться прочь или же, напротив, попытаться выклянчить еще чего-нибудь. Костик отнес подальше недовылизанную банку и вернулся.
- Хлебушком занюхаем, - утешил он.
- Пошли, - скомандовал Мурыгин, подхватывая сумку.
- Куда? - удивился Костик. - В рощу? Там сыро… Чем тебе здесь не нравится?
- Напомнить - чем? - процедил Мурыгин.
- Ну и иди… - Костик присел на край пня. - Только бутылку оставь. У тебя ж их там две, я знаю…
Сергей Арсентьевич ругнулся - и в этот миг его снова лизнуло во всю спину. Ласково и шершаво. Обмер, выпрямился.
- Кайф… - услышал он, как сквозь подушку.
Очнувшись, посмотрел на друга. Казалось, еще немножко - и Костик замурлычет от удовольствия.
- Тоже погладили? - шепотом спросил Мурыгин.
- Ага… Три раза…
- Меня - один…
Замолчали, с тревогой прислушались к ощущениям. Затем недоверчиво покосились на сумку. Мысль о водке показалась обоим не то чтобы отвратительной, но как-то не манила она больше, не очаровывала. После шершавого ласкового прикосновения ничего уже не хотелось. Нет, можно было, конечно, собрать волю в кулак и выпить, но зачем? Все равно что заполировать хороший коньяк глотком денатурата.
Кстати, незримый язык именно так и пробирал по хребту, как коньяк пробирает по горлу.
- Спрашиваешь, чего я на лейтеху попер? - неожиданно сказал Стоеростин. - В голову ударило, вот и попер. Не надо было мешать…
- Кому?
- Не кому, а чего! Мы ж еще поддали тогда! - Костик хмыкнул, поежился. - Интересно, - пробормотал он, - кошек гладим - они то же самое чувствуют?
- Спроси… - нервно пошутил Мурыгин, кивнув на бугорок, с которого пристально наблюдали за людьми уже не шесть, а восемь алчных кошачьих глаз. Затем снова с пугающей ясностью осознал невероятность происходящего.
- Костик!.. - взмолился Сергей Арсентьевич. - Что же это, Костик, а?..
- Пока ничего смертельного, - помолчав, отозвался тот. - Местами даже забавно…
- А этот… умб!..
- Тоже вполне вписывается… Когда у тебя на участке коты орут, дерутся, ты что делаешь?
- Н-ну… комком земли их…
- Вот! По-моему, очень похоже. Ба-бах! По своим котам, по чужим - без разбора…
- Позволь, а свои - это кто?
Костик ответил не сразу - сперва озадаченно хмыкнул.
- Получается, мы…
Глава 3
Обстановкой, размерами и состоянием стен кабинет замредактора неуловимо напоминал стоеростинскую кухоньку. Все требовало или ремонта, или замены. Да и сам Гоша Родимцев, нынешний хозяин кабинета, вел себя так, словно с минуты на минуту ждал приказа покинуть помещение.
Помнится, лет семь назад он выглядел куда значительнее, хоть и должность у него в ту пору была менее ответственной.
- А с чего это тебя вдруг снова в журналистику потянуло? - беспокойно помаргивая, спросил Гоша. - Ты же у нас теперь вроде предприниматель…
Манера речи его тоже изменилась. Любое слово, даже самое политкорректное, произносилось негромко, невнятно и чуть в сторону, словно Родимцев опасался прослушивания. Сказал - и вроде бы ничего не говорил.
- Был… - вздохнул Мурыгин. - Теперь банкрот.
- В долгах? - сочувственно уточнил замредактора.
- Без долгов, - успокоил Мурыгин. - В нулях. Но в таких нулях, что… сам понимаешь. В пустых и круглых.
Гоша опечалился, принялся перекладывать бумаги на столе.
- Знаешь… - осторожно покряхтывая, начал он. - У нас тут сейчас такие дела творятся… Шефа сняли, в "Вечерке" шефа тоже сняли…
- А ты?
- Временно исполняю обязанности…
- Чьи?
- Свои…
Мурыгин еще раз оглядел убогий кабинет. Да. Похоже на то.
- А что стряслось-то? Кризис? Или вспышка на Солнце?
- Москва… - стонуще молвил временно исполняющий собственные обязанности. - Поставили нам оттуда губернатора, а у него команда… На все посты своих людей сует. Москва…
Наверное, с такой же неизбывной тоской звучало когда-то на Руси слово "татарва".
- Землю скупают, предприятия скупают… - беглым полушепотом продолжал несчастный Гоша. Глаза его блуждали. - Теперь вот до прессы добрались, до культуры… Хана провинции… Журнал закрыли, издательство закрыли… В Союзе художников кабаре будет…
Мурыгин уже и сам видел, что надеяться здесь не на что. Блеклый, пугливый, как моль в шкафу, Гоша Родимцев прямо-таки норовил слиться с невзрачным интерьером. Стоило Гоше замереть и примолкнуть, начинало казаться, будто кабинет пуст. Вдруг забудут, вдруг оставят в прежнем кресле…
Судя по всему, тоже вскоре пойдет искать работу. По городу с вещами.
- То есть в "Вечерку" мне можно не заглядывать? - подытожил Сергей Арсентьевич.
Замредактора беспомощно развел руками.
- Да и в "Городские ведомости" тоже… - удрученно добил он. - Чаю хочешь? Я заварю…
- Нет, спасибо. - Мурыгин встал. - О, кстати! А что у вас пишут об "Орошенце"?
- Об "Орошенце"?
- Ну, целый дачный поселок пропал…
- Первый раз слышу. Как пропал?
- С лица земли. Дома, заборы…
Замредактора горестно покивал.
- Москва… - безнадежно выговорил он.